Читать книгу "Всегда помните о сути вещей… Искусство размышлять - Марк Твен"

ничего другого, или о вреде курения, или цитируйте Ваш сборничек проповедей – да что угодно. Мне достаточно знать, что это от Вас…»

Но Оливия отказалась выходить замуж.

Марк Твен не сдавался.

«На самом деле все шло далеко не так гладко. Было сделано три или четыре предложения и столько же получено отказов. Я разъезжал по стране с лекциями, но успевал время от времени заглядывать в Эльмиру и возобновлял осаду».

В сентябре он получил второй отказ, расстроился, но по-прежнему надежды не терял. Он придумал план: надо как-то задержаться у Лэнгдонов надолго.

«Сколько я ни ломал голову, все мои выдумки казались слишком прозрачными; я даже себя не мог обмануть, а уж если человек не может обмануть самого себя, едва ли ему поверят другие. Но наконец удача пришла, и с совершенно неожиданной стороны. То был один из случаев – столь частых в прошедшие века, столь редких в наши дни, – когда в дело вмешалось провидение».

Твен официально посватался к родителям Оливии. Но и тут получил отказ. Вся семья Лэнгдон была в ужасе – странный, бедный, плохо одетый писатель, который не ходит в церковь и курит – не пара для их дочери.

Марк Твен уезжал от дома Лэнгдонов, получив третий отказ, – и тут лошадь понесла. Твен упал и притворился, что повредил ногу. Травмированного внесли в дом Лэнгдонов.

Оливия ухаживала за лежачим больным десять дней. На исходе их Марк Твен сделал очередное предложение, Оливия традиционно отказала, но хитроумный жених почувствовал, что отношение к нему изменилось.

И это оказалось правдой. Оливия полюбила молодого человека.

Отец невесты захотел узнать о будущем зяте побольше, не тянется ли за ним какого-то преступного «хвоста» из прошлого. Он написал губернатору Блэйсделлу, преподобному Стеббинсу и пастеру Джеймсу Робертсу. Известно, что последний ответил: «Я лучше бы похоронил свою дочь, чем выдал ее за такого парня». Но чуткий отец видел, что любовь у молодых людей взаимная – и согласился на женитьбу.

«Услышь громкий звук бубна и дай себе волю на всю катушку! – я бился, и я выиграл бой! Я победил! Отвергнутый трижды – изгнанный однажды – принятый наконец – и любимый! – клянусь духом великого Цезаря, если бы в городе была церковь с достаточно высоким шпилем, я бы пошел и перепрыгнул через него! Я осаждал ее родителей 48 часов, и в конце концов они не смогли выдержать осаду и сдались, и они дали условное согласие – то есть если ее чувства останутся неизменными, и я докажу, что не совершил ничего преступного и постыдного в прошлом и буду хорошо вести себя в будущем и остепенюсь, я смогу получить солнце их семьи, ангела их домашнего очага…»

Марк Твен восторге. Он прощается со своим одиноким прошлым и пишет невесте:

«Я, доселе бездомный, в этот последний день умирающего года обрел бесценный дом, убежище от всех невзгод в Вашем горячем сердце».

Он, без сомнения, надеялся на счастливое будущее:

«Ливи, давайте считать, что Бог предназначил нас друг для друга… Будем надеяться и верить, что мы пройдем всю долгую жизнь рука об руку, как одно целое, в любви и поклонении Ему…»

Марк Твен женился, когда ему было 34 года. Позже он признался другу:

«Если бы я знал, как счастливы женатые люди, я бы женился 30 лет назад, не тратя время на выращивание зубов».

А мать, кстати, поначалу не приняла жену Сэмюэла! Но, видимо, лучезарное счастье этой пары заставило ее изменить свое мнение. В доме сына, однако, она все равно бывала нечасто.

Марк Твен слушался жену во всем.

«Я бы перестал носить носки, если бы она только сказала, что это аморально».

Оливия приглядывала за своим мужем, как за ребенком. Она сосредоточила вокруг Марка Твена всю свою жизнь. А он был уверен, что силу, энергию и детскую непосредственность ему помогла сохранить только Оливия.

Трогательная любовь мужа к жене не менее романтична:

«Ливи, дорогая, 6 лет прошло с того момента, как я добился своего первого успеха в жизни и завоевал тебя, и 30 лет – с тех пор, как Провидение сделало необходимые приготовления к этому счастливому дню, послав тебя в этот мир.

Каждый день, прожитый нами вместе, добавляет мне уверенности в том, что мы никогда не расстанемся друг с другом, что ни на секунду не пожалеем о том, что соединили наши жизни. С каждым годом я люблю тебя, моя детка, все сильнее.

Сегодня ты мне дороже, чем в свой прошлый день рождения, год назад была дороже, чем два года назад, – не сомневаюсь, что это прекрасное движение будет продолжаться до самого конца».

Это была удивительная пара.

Для тех, кто считает единичность выбора добродетелью и нормой жизни, супружеская жизнь Марка Твена и Оливии, конечно, пример – точно возвышающийся на холме сияющий дворец счастья. «Так бывает! Такая любовь существует, и другой не надо!» – хочется в восхищении воскликнуть.

Это тот случай, когда никто никем не управляет – жизнью Марка Твена и его супруги управляла любовь.

Очевидцы утверждают, что Марк Твен ни разу в жизни не повысил на жену голос, слушался ее во всем, доверял ей полностью.

«О вкусах жены не спорят – их оплачивают».

Оливия была его строгим цензором. Через нее, как через главного редактора, проходили все его тексты.

Она никогда не скандалила и называла мужа «седым юношей». Они пережили много горестей и потерь, но все время вместе. Даже несмотря на разлуки.

«Считают, что любовь растет очень быстро, но это совсем не так. Ни один человек не способен понять, что такое настоящая любовь, пока не проживет в браке четверть века».

Так писал Марк Твен.

Когда Оливия заболела, когда надежды на ее выздоровление таяли с каждым днем, он решил поддержать любимую жену тем, что он умел создавать лучше всего, – шуткой, юмором, весельем. По дому и по саду заботливый муж расклеил листочки со смешными текстами. Например, на одном была написана инструкция для птиц – когда им полагается начинать петь и как громко.

Сначала супруги еще надеялись. Хотя чуткая писательская интуиция Марка Твена уже начала бить тревогу.

«Кажется, я вам писал, что месяц назад она неделю страдала ангиной; с тех пор она очень слаба и, разумеется, все еще не встает, но мы надеемся, что еще через месяц она совсем поправится. Лечит ее