Читать книгу "Где начинается радуга? - Ирина Леухина"

плакала. Арина прилегла рядом со мной и обнимала со спины. И шептала: «Ты переживешь. Ты справишься. Ты самая сильная, кого я знаю».

Ее слова заполняли меня. И мне становилось капельку легче.

На следующий день мне прилетали сообщения один за другим.

Глеб, Матвей, Денис, Нина, Ксюша…

Они писали мне. Многие хотели встретиться. У меня хватило сил ответить только Денису. Предупредила, что я не в форме и запланированную съемку нужно перенести.

Других я проигнорировала.

Тогда они начали строчить Арине. Она поглядывала на меня. Словно спрашивала, можно ли. Но даже она в первый день не смогла добиться от меня ни слова. Она стойко пыталась игнорировать писк уведомлений. Но мне кажется, она потом вышла, чтобы всех оповестить.

Ксюша жива. Но ей нужно время.

Мне нужно много времени. Это я поняла спустя неделю.

Неделю я и Арина упорно занимались. Мы готовились к экзаменам.

В школе я сидела понурая. Мой внешний вид отпугивал одноклассников, но привлек классную. Валерия Ивановна подошла ко мне, чтобы узнать про мое состояние. Я с трудом взяла себя в руки и выдержала сочувствие в голосе девушки при общении со мной. Она пыталась помочь мне, но моя боль заглушала даже разум.

Мне проще отказать людям. Сказать, что я справлюсь. Вместо того чтобы пробиться сквозь стену чувств. И потом освободиться от них.

Я улыбнулась ей и попросила не лезть в мою жизнь без просьбы. И ушла. У Валерии Ивановны было ошарашенное лицо. Ведь до этого я с ней общалась доброжелательно. А тут мне пришлось нагрубить ей. Но после этого она ко мне не подходила.

Так прошел месяц.

Со мной связался капитан Белехов. Рассказал про похороны. Что он выполнил, что обещал. Я его только попросила отправить мне адрес кладбища и место захоронения. Я обязательно к нему приеду на могилу. Но сначала нужно сделать, что обещала уже я.

Как-то незаметно пришло время экзаменов и прощания с уроками.

Сегодня последний звонок для выпускников.

Я и Арина пришли в советских формах с бантиками в прическе. Она заплела мои длинные волосы, которые достигали талии, в косички. Еще подруга вплела белые ленточки от банта и уложила их в шишку из начеса и шпилек. Она потратила на это чудо почти час.

И за это я была ей благодарна.

Потому что никто кроме нее не сделает прическу для меня. Не за деньги. А чтобы другой человек обрадовался.

— Спасибо, — прошептала я Арине.

Слезы проявились в уголках глаз. Я быстро заморгала. Не хотела испортить макияж. И нужно перестать. Слезы делу не помогут. Даже если они облегчают боль в душе.

— Ты улыбнулась впервые за месяц, — заметила она.

Легкая усмешка исказила мои губы. Разве это улыбка? Скорее оскал. Или неуклюжая попытка улыбнуться.

— Это был трудный месяц.

— Мне казалось, — выдох. Арина сомневается. Она хочет сказать и сомневается в надобности слов. Выдох. И скрещивание наших взглядов через отражение. — Что смерть родителей так тебя не косила.

Я первая разъединяю контакт.

Моя боль не связана с трагическим фактом. Это связано со страхом.

— Со смертью родителей оставался дядя Миша. А сейчас….

А сейчас страх.

Кому я сейчас нужна?

Произнести это, значит признаться. Что я не смелая и каменная Малахит. Я человек. Я девчонка, которой только семнадцать.

— Я понимаю, — обняла меня подруга. — Я могу стать тебе близким человеком. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой. И Глеб… он тоже волнуется.

Она споткнулась на его имени. Она подталкивает меня к нему. Но какой ценой?

В любом случае, мне нужно с ним поговорить. Мне нужно рассказать, что я остаюсь в этом городе в доме тети до своего дня рождения.

И это не обсуждается. Потому что тетя Маша уже намекала мне. Как только я стану взрослой в лице государства. В тот же день я обязана свалить из ее дома.

Куда я пойду? К Арине я точно не перееду. Это будет уже наглостью. К Глебу? Так у него мать истеричка. Буду еще катализатором ее истерик. А это скажется на ее здоровье. К тому же после того приступа ей нельзя работать. Она сидит дома. И выходит только на прогулку и к врачу под ручку с сыном.

Вывод: к нему нельзя.

К Матвею? Так сам Глеб и откажется от этой идеи.

Или я могу уехать в столицу. Некоторые модельные дома предоставляют апарты для моделей. Девушки румэйты живут в одной квартире и работают в одном доме. На каждую модель назначается буккер, и именно он ищет контракты для моделей агентства.

Так что для меня есть шанс не остаться на улице. Но для этого нужно после совершеннолетия отправиться в столицу.

НО.

Мне нужно поговорить с Глебом. Мне нужно попросить у него прощение. Я даже с ним не поговорила после вечеринки. И хоть у меня оправдание. Но мне нужно это сделать. И признаться, что я уезжаю.

Я хочу закрыть свой гельштат.

Вся школа собралась на улице. Я проучилась со своим классом один год. Но кое-кто стал для меня очень близок. Я оглядываюсь и всматриваюсь в лица тех, кого знаю не так давно.

Арина стала подругой.

С Ниной я могла поговорить не стесняясь своей стойкости. Которая присуще парням. Как думала когда-то. И чего пыталась скрыть. Иногда общество давило на меня из-за этого.

Еще и Ксюша. Хоть она редко присоединялась к нам. Но и она пробилась ко мне. Может ее щенячий благодарный взгляд, который она бросала на меня. При каждой нашей встречи. Меня это иногда пугало. Слишком большая ответственность. Словно я ее приручила. Поэтому я девушку немного сторонилась. Она это замечала, но не обращала внимание. Но все же она успела мне запомниться.

А еще Бельковы. На деле оказались прикольными ребятами, которые отстаивают свои принципы. Олег в тот вечер защитил Машу от Антонов. Двоих футболистов нашего класса. Возможно девушка не так поняла намерения парней. Но Олег застал момент, когда Маша отталкивала их. А они напирали. Бельков разозлился не на шутку.

Даже до сих пор он со злостью поглядывал на Антонов. И не подпускал их к Снегиревой. Которую удерживал подле себя.

Денис тоже отирался поблизости от меня. Мне сегодня с ним танцевать. Он об этом несколько раз напоминал. Думал, что я передумаю и пойду в пару с Глебом или на худой конец с Матвеем. Которые только и ждали, когда я подойду.

Матвей весь месяц сверлил меня взглядом. Возможно он рассчитывал на силу мысли. Но что-то в