Читать книгу "Позывной «Мандалорец» - Александр Олегович Анин"

и вскоре вернулся.

— Орлы сами сообразили и уже обоз собирают. А ты всё себе заберёшь или с сотней поделишься?

— На всех поделим. Кровь вместе лили, вот и добычу на всех делить будем.

— Повезло нам с боярином, однако.

— Только это ненадолго. У меня от князя другая задача есть, так что будет у меня уже своя полусотня, с которой я буду её выполнять.

— А, что за задача?

— Нежитью я занимаюсь. Логова ищу и их вырезаю.

— Ух ты, и много вырезал?

— Пока пару, но в каждом по тысячи голов бледных было и ещё их яйца.

— В смысле яйца? Они ж не птицы.

— Верно, но зародыши у них в яйцах, по пять штук в каждом.

— Этак они размножатся быстрее кролов.

— Теперь ты понимаешь какая это угроза для наших людей?

— А если к тебе кто захочет — возьмёшь?

— Возьму. А ты бы пошёл?

— Не знаю. Если с нерусь ратиться, то тут всё знакомо и понятно, а вот с нежитью…

Пока не знаю.

— Тут дело добровольное, но если кто захочет — буду рад.

Город по местным меркам был большой. Целых четыре квартала двух этажных домов. Обойти его получилось только за два дня и парни смогли набить два воза. Правда брали всё, что представляло ценность. От продуктов и посуды, до штор и инструментов. Естественно были и монеты и украшения.

Раздел добычи боярин доверил сотне. Единственное, что выразил пожелание, что ему лучше добычу украшениями и монетами и оно было учтено. Через час сотник принёс ему сумку с долей и Лёня не глядя взял её, пожал руку сотнику и сев на коня отправился домой.

* * *

Путь в десять дней по выжженной земле вызвал не лучшие впечатления и преобразование Снегирей вызвало неподдельную радость.

Супруга встретила мужа выбежав на встречу и спрыгнув с коня Лёня прижал к себе свою половину.

— Я соскучилась.

— Я тоже.

— Как война?

— Багран наш. Твой папа с своей маленькой армией там не плохо устроился, но все селения от нас до границы сожжены. Сколько селян погибло? Сколько полей зарастёт? А у нас, смотрю людей прибавилось.

— Да, беженцы с тех селений, что были сожжены войнами Харена. Пятьдесят пять человек с детьми, в том числе и кузнец, который должен мне доспех и ещё ряд мастеровых. Я уже сделала необходимые закупки продовольствия, материалов и инструментов для налаживания работы мастерских и наняла пару строительных артелей. Правда обещала им кроме денег по харенской сабле.

— Ты всё правильно сделала. Военных трофеев у нас много и мы можем на них прилично заработать.

— Каратабан?

— Именно.

— Но это всё может подождать. Пойдём я покажу тебе как сильно соскучилась.

— Я тоже тебе кое-что задолжал.

Не смотря на заткнутую у потолка вентиляцию в доме было уже прохладно, но Василиса обложила большим количеством природного камня тепловые кирпичи и сразу подала на них энергию.

— Весь день бегаю туда-сюда вот дом и выстудился. Кушать будешь?

— С удовольствием. Деревни сожжены и приходилось по пути охотится на мелкую дичь и питаться только жаренным на костре мясом, да и то только раз в день.

— Я тогда сейчас сбегаю, что-нибудь принесу, а ты пока последи за отоплением.

Лёня тоже вышел на улицу и посмотрел на большой людской муравейник, отмечая, что рядом с его мазанкой оставлен довольно большой участок земли. На будущий год нужно увеличивать площади пахотных земель и хорошо, что со стороны Харена ещё не скоро захотят сунуться к ним после поражения этого года и проход через Багран надёжно запечатан.

Василиса бегала на кухню, а он достал из седельных сумок его долю трофеев, положил сумку на ложе.

Василиса вернулась не одна, а с парой девчушек, которых Лёня видел впервые. Расставив еду на столе девочки ушли, а Василиса присела рядом с мужем.

— Мы забрали всю одежду из схронов нежити. Ни у кого с собой не было тёплых вещей.

— Мне тут военной добычи перепало, в сумке лежит, захочешь — посмотри.

— Деньги?

— И деньги тоже.

— Это хорошо. Денег уходит много и я с благодарностью вспоминаю твоих сестёр.

Василиса высыпала из сумки трофеи мужа и посмотрев на них просто сказала.

— Пару вот этих украшений можно подарить маме, а остальные продать.

— Не ужели ничего не приглянулось?

— По сравнению с подарком твоих сестёр — это как речная галька перед драгоценным алмазом.

— А если дочь родишь?

— Хорошо, для дочки отложу.

— А если не одну?

— Ты хочешь подарить мне много детей?

— А, что нам мешает? Мы молоды, полны сил и здоровы.

— Убедил. Буду рожать от тебя много и часто. Ты же сможешь меня подлечить ежели что?

— Уже смогу. Когда в столицу поедем?

— Давай после завтра. Завтрашний день у меня на тебя планы, а после завтра вполне сможем съездить.

— Какие планы?

— Сейчас покажу.

* * *

Лог сумел сохранить все трофеи переправив их в схрон, в котором прятались женщины. В посёлке оставил всего две сотни комплектов и выбрал самые дорогие клинки отдельно для боярина. Вот их то Лёня с собой и решил взять.

Шесть клинков каратабан. Жена настояла, чтоб они все были переделаны именно в него.

— Что не возьмут в лавках отнесём дяде. Хоть сколько то денег ещё перепадёт. Вообще Харенцы нас здорово в плане оружия выручили.

— Ты ещё скажи, что и землю удобрить помогли. Хотя это действительно плюс при таком жирном минусе. Но по любому оружие есть оружие.

— Лёнь, а ты не научился такие окна делать, что Сойка нам тогда в пути открывала?

— Ват я балбес.

— Ты чего?

— Да мог из Баграда домой сразу попасть, а вместо этого пришлось десять дней задницей седло полировать. Сейчас коням глаза завяжу и прыгнем порталом.

* * *

Все клинки забрали сразу в одной лавке по восемьсот монет за каждый. Правда деньги пришлось ожидать три дня, но за то погостили у мамы Василисы и заехали к столичному купцу Гамаюну, с которым у рода Озёрных были крепкие деловые связи.

Василиса так прониклась взаимозависимостью сословий, что набрала товаров для Снегирей на восемьсот пятьдесят монет золотом вместе с доставкой. Кожи, меха, ткани, медная посуда, по десятку коров, коз и баранов, пять коней с возами и сено на них, железо для кузнеца, новое изобретение — мотыги, аж пол сотни штук, веревки, гвозди, бочки, серпы, смолу, пеньку. Рассчитаться договорились сотней Харенских доспехов и оружием. В общем очень выгодно с точки зрения Леонида, да и сам Матвей Гамаюн был весьма доволен, поскольку