Читать книгу "Наикратчайшая история Англии - Джеймс Хоус"

Рейтинги Тэтчер рухнули; против нее восстал ее собственный кабинет; прежде лояльные ей члены парламента, чьи избиратели впервые попробовали на вкус ужасные слова «негативный капитал», задумались о своем будущем; и она подала в отставку заблаговременно – в декабре 1990 г.

Консервативная партия, отчаянно пытаясь сохранить популярность в народе, сделала ставку на выпускника государственной школы в Брикстоне Джона Мейджора. На выборах 1992 г. никто не верил в его победу. В конце концов, ни одна партия не выигрывала выборы четырежды подряд, не говоря уже о росте безработицы, кризисе рынка недвижимости и процентной ставке выше 10 %.

Мейджора спас самый древний фактор британской политики – разрыв между Севером и Югом, о котором неустанно напоминала оппозиция. За неделю до голосования лидер лейбористов, со своим отчетливым валлийским акцентом[53] обещавший немедленно предоставить парламент Шотландии и законодательное собрание Уэльсу, позволил себе появиться на национальном телевидении: он как будто уже праздновал победу перед 11 тысячами ликующих поклонников в Шеффилде, где Скаргилл за восемь лет до этого возглавлял Север в предыдущей жесткой конфронтации с Югом.

Все еще колебавшиеся южане увидели, что им опять противостоит коалиция Севера и кельтов, и консерваторы одержали беспрецедентную четвертую победу подряд. Она оказалась фатальной и для Консервативной партии, и для всей Великобритании.

Борцы за англосферу разваливают партию

Правление Джона Мейджора можно было бы считать триумфом. В 1992 г. англичане все еще обитали в восьмидесятых, и страна находилась в глубоком кризисе. В 1997 г. они жили в процветающей стране, отправляли электронные письма и звонили друг другу по мобильному телефону.

Долгий подъем, который начался в 1993 г., стал очередным даром Америки: началась Третья промышленная революция, и языком интернета и глобализации стал английский, так что экономика услуг Юга автоматически вырвалась в первые ряды.

Oasis и Blur спорили между собой за корону брит-попа; Херст, Эмин и другие изобрели брит-арт; Уэлш, Хорнби и Пулман вдохнули новую жизнь в брит-лит, и все это не осталось незамеченным мировой аудиторией.

Весь этот бум был сосредоточен на Юге. Oasis и Blur (суровые северяне против южан из художественной школы) представляли собой поп-версию противостояния; в менее веселой реальности у Севера снова были большие проблемы, и консерваторы не проявляли желания их решать. Не боясь поражения на выборах, они бросили Север на произвол судьбы, занялись откровенным личным обогащением и, что самое главное, дали волю своим идеологическим фантазиям.

1995-й – год основания Amazon и eBay. В эпоху англоязычного интернета британская культура опять распространялась по всему миру, теперь совершенно новым образом. Слева: Blur против Oasis. Обложка журнала New Musical Express за 9 декабря 1995 г. Справа: Филип Пулман, «Северное сияние». Обложка первого издания, дизайн Дэвида Скатта и Филипа Пулмана, 9 июля 1995 г. (© Scholastic UK)

Армия сторонников продолжения курса Тэтчер – фанатики, которых высокопоставленный представитель умеренных тори Дуглас Херд в 1990 г. назвал «какой-то сектой слабоумных марксистов», были решительно настроены спасти ее наследие от презираемых товарищей по партии – приверженцев традиционализма. И у их мечты было имя – Америка. После падения Советского Союза в 1991 г. американские политические гуру объявили «конец истории» и «передел мирового порядка». В Первой войне в Персидском заливе (1991) Британия снова выступила в роли своеобразной империи – на этот раз как ключевой союзник Вашингтона. Англоязычная глобализация еще сильнее сплотила Лондон с Нью-Йорком. Будущее явно принадлежало могучей Америке с ее свободными рынками, а не слабеющей криптосоциалистической Европе.

Борцы за англосферу в девяностые все еще верили в идею Соединенного Королевства. Поговаривали, что наполненная библейскими мотивами речь североирландского полковника Тима Коллинза, произнесенная перед битвой с Саддамом Хуссейном («мы несем ему справедливое разрушение»), висит на стене Овального кабинета Джорджа Буша-старшего. Это сделало его иконой для тех, кто считал, что гегемония Америки построена на тех же ценностях фронтира, которые характерны и для ольстерских шотландцев[54]: США – это новая Британская империя, так что Великобритания должна быть с Америкой.

Внутренняя революция, которая, по сути, решила судьбу Великобритании, началась после парламентской ратификации Маастрихтского договора 1993 г., который превратил ЕЭС в ЕС. Борцы за англосферу выступили против собственного премьер-министра, чуть не уничтожив его при поддержке Лейбористской партии, которая, как и в 1972 г., воспользовалась европейским вопросом как чисто политической возможностью. Но Мейджор проявил неожиданную твердость и сумел отразить все атаки.

Раскол в консервативной партии, 1992–2019 гг.

Мстительные соперники Мейджора образовали лоббистские группы – партию независимости Соединенного Королевства (1993), Группу европейских исследований (1993) и партию референдума (1994), однако они ошибочно принимали собственные настроения за общенациональную идею. На самом деле опросы общественного мнения убедительно демонстрировали, что в 1989–1994 гг. оно в наибольшей степени склонялось в пользу Европы. Евроскептицизм был порожден не народным гневом, а идеологией мятежной элиты тори; он был не массовым движением, а инструментом в руках кучки одержимых богачей. Рядовые избиратели попросту недоумевали.

Поговорим об Англии

Партию Юга разрывали внутренние противоречия, что наконец-то дало новый шанс альянсу Внешней Британии. Директор Лейбористской партии по связям с общественностью Питер Мандельсон знал человека, который был словно бы создан для руководства партией Внешней Британии и вместе с тем не вызывал особых возражений и у южан. Это был Энтони Чарльз Линтон Блэр.

«Этот член парламента был примерным семьянином, родился в Шотландии, представлял один из северных избирательных округов, но имел, по словам Мандельсона, “южное обаяние”».

Чарли Уилан, «Великое разделение лейбористов» (Labour’s great divide), Guardian, 6 января 1999 г.

Находясь вдали от власти почти двадцать лет, лейбористы разрешили Блэру отойти почти от всех традиций партии. Неизменным осталось одно – математика выборов была неумолима: лейбористы по-прежнему должны были позиционировать себя как партию Внешней Британии. Как Гладстон и Асквит, Вильсон, Каллаган и Киннок до него, Блэр удерживал кельтов на своей стороне, обещая им самоуправление. Во время обеих своих предвыборных речей в 1994 и 1995 гг. он подтвердил это намерение.