Читать книгу "За пределами любви - Анатолий Тосс"

– Ну, с полчаса у меня еще есть, – кивнул он.

– Да, пусть подгонят не позже, чем через полчаса, – отпустила я официанта. – Надеюсь, вы эти полчаса проведете со мной? – снова перевела я взгляд на Анатоля.

– Конечно, – согласился он.

– Так как вам пишется? – снова заострилась я на творческом процессе.

– Тяжело, сложный текст. Взросление девочки, переход в подростковый возраст, первый сексуальный опыт, взаимоотношения с матерью, динамика этих взаимоотношений – трудная тема, особенно когда отводишь на нее всего несколько десятков страниц. Основной сюжет ведь, насколько я понимаю, еще впереди.

– Да, – согласилась я, – все еще только впереди.

– Да и любовник матери все усложняет, этот Влэд. Какой-то он неоднозначный получается. С одной стороны – подавленный, вечно виноватый, жалкий эмигрант, а с другой – в нем порой появляется живость, даже лихость. Как, например, на теннисном корте. А порой он вообще кажется опасным, затаившимся. Я ведь пишу с ваших слов, я сам еще не знаю продолжения. Что от вашего Влэда ожидать? Кто он – жертва или злодей? Я не знаю. Вы бы пояснили, чтобы я четче смог выписать его образ.

Теперь уже задуматься пришлось мне, вспоминая.

– Да он таким и был, неопределенным, – развела я руками. – А разве мы всегда одинаковые? Мы же разные, многогранные, и все зависит от того, какой гранью мы повернемся и как на нее упадет лучик света, как он отразится, как раскрасит. Да и потом, жизнь часто бьет, и те, кто прежде, как вы выразились, были лихими, от ее ударов порой становятся жалкими и подавленными. От потерь, которые несут прожитые годы.

– То есть нам не надо оттачивать образ? – переспросил Анатоль.

– Думаю, не надо. Он же утончается при заточке, – попыталась пошутить я, но похоже, неудачно. – Влэду было за сорок, когда ему пришлось начинать жизнь сначала, с нуля. К тому же кто знает, что он потерял, что оставил позади? Бывают потери, от которых невозможно оправиться, каким бы беззаботным человек ни был прежде.

– Ну что ж, пусть будет неопределенность образа, – согласился Анатоль. – Не всегда же все прописывать сразу.

Мы помолчали.

– Ладно, спасибо за машину. Я, пожалуй, поеду, – сказал после паузы мой соратник по литературной борьбе.

– Я надеюсь, вы все же вернетесь? Я не за машину переживаю, а за наше общее дело. Оно, как и любое дело, должно быть завершено.

– Вернусь, вернусь, – пообещал он и поднялся. – Завтра вернусь, самое позднее послезавтра. Надеюсь, они тут не останутся меня поджидать.

– Что же вы все-таки натворили, почему за вами охотятся? Не думаете же вы, что я поверила вашему объяснению?

– Скоро вы все узнаете из первых рук, – пообещал Анатоль. – И со мной, надеюсь, поделитесь.

Он уходил от меня в сторону ворот, где уже блестел мой шикарный кабриолет, а я думала, что он не менее неоднозначен, чем Влэд, мой таинственный мсье Тосс.

Дальше по расписанию у меня намечались сначала теннис, потом, после ланча, бассейн с последующим массажем. Но бассейн с массажем на сегодня, по-видимому, придется отменить, так как обещанное развлечение – явление преследующих Анатоля субъектов – назначено на полуденные часы, а пропустить такое удовольствие я просто не имела права.

Я вернулась в номер, переоделась для тенниса – коротенькие юбочки мы, конечно, оставим для молоденьких девушек и дамочек среднего возраста, меня красят только спортивные белые брюки да майка, не очень открывающая декольте. Что ж поделать, если каждый возраст имеет свою эстетику? И если они не совпадают, возраст с эстетикой (я-то насмотрелась на обнаженных сверх меры старушек да старичков в обтягивающих шортах), то это вызывает по меньшей мере жалость, а порой и брезгливость.

Ах, теннис! После того как я перестала привязываться к мужчинам, ты – моя единственная страсть. Конечно, нет ничего общего между мной «прошлой» и мной «настоящей». Раньше я вполне прилично играла. Сейчас же мне доступна только парная возня, но и на том спасибо, в мои года многие без посторонней помощи и передвигаться не могут. Но мастерство, как известно, не пропьешь, вот и мне не удалось. Ведь главное в теннисе – предвидение, умение читать соперника, а в предвидении я всегда была на высоте. Так что в здешних теннисных кругах меня ценит даже молодежь. Это я о тех, кому едва за шестьдесят. И правда, моя подрезка с бэкхенда весьма стабильна.

Пропущу описание теннисного матча, как и последующих двух часов. Главное, что к четырем я заняла наблюдательный пост на веранде, ожидая прибытия гостей. Впрочем, они все не появлялись, и я развлекала себя тем, что представляла, как должны выглядеть преследователи упорхнувшего пегаса Анатоля.

Мое воображение рисовало их типичными персонажами детективных сюжетов – коротко стриженными качками со следами преступного прошлого на грубых лицах. Видимо, сказались издержки американского воспитания и пристрастие к голливудским стандартам.

Но я полностью ошиблась. И вообще, приезжие меня разочаровали.

Во-первых, они прикатили не на большом блестящем автомобиле с затемненными окнами, как должны путешествовать мафиози. Нет, вместо него к воротам подъехал и, помявшись от неуверенности, вполз внутрь поскребанный и обшарпанный «Фольксваген» – на таких в либеральных европейских столицах колесят не менее либеральные интеллигенты.

Дальше – больше. Из «Фольксвагена», неуклюже складываясь пополам, вылез долговязый господин лет сорока, в очках, с короткой ухоженной бородкой клинышком, в твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях, в помятых холщовых брюках. Он близоруко щурился и поправлял длинным толстым пальцем дужку очков на переносице. Такие неповоротливые экземпляры попадаются только среди немцев или голландцев, да и то в больших городах типа Берлина или Амстердама. Работают они либо в школе учителями, либо в крайнем случае адвокатами, защищая таких же, как они, либеральных интеллигентов от притязаний разведенных жен на их ограниченную, но регулярную зарплату.

В общем, вид первого из преследователей резко сдул искусственно раздутую интригу детективного сюжета.

Длинный немец-голландец обошел автомобиль и открыл дверцу с пассажирской стороны – из нее тут же высунулся ортопедический костыль, именно такой, какой рано или поздно ожидает меня. Конечно, я ожидала, что следом появится инвалид или, что еще хуже, матрона вроде меня. Но я опять ошиблась – уже который раз за один день.

Из машины вслед за клюкой, подпрыгивая на одной ноге и осторожно ступая на другую, довольно ловко для хромого выпрыгнул складный и ладный паренек. Настолько ладный, что я подумала: предела совершеству нет и моему Карлосу есть еще над чем поработать.

Обтягивающая белая майка без рукавов только подчеркивала гармонию тела, мышцы так и выпирали многочисленными квадратиками на животе, а бицепсы, трицепсы и прочие мускулы поражали эластичностью и не создавали образ качка-культуриста. Нет, казалось, что это белокурый Аполлон спустился с заоблачного Олимпа, и слова «изящество» и «грация» тут же завертелись в моей голове.