Читать книгу "Жених секонд-хенд - Галина Куликова"

Павлик так задумался, что пропустил момент, когда все гости заняли свои места за столом и принялись за еду. Каким-то волшебным образом в его тарелке появился кусок холодца и салат, и он начал машинально жевать, не замечая вкуса угощений. Очнулся он лишь тогда, когда Лёва встал и постучал вилкой по пустому бокалу, призывая присутствующих замолчать.

– Теперь после всех тостов, произнесенных в честь юбиляра, то есть меня, – начал он, когда установилась тишина, – я тоже хочу кое-что сказать. – Он обвел глазами стол и солидно откашлялся. – Знаете, мне ужасно приятно, что в день своего тридцатилетия, подводя кое-какие итоги, я могу похвастаться не только достижениями, но и замечательными друзьями. Причем как старыми, так и новыми, с которыми мне хорошо и приятно находиться рядом. Но и это еще не все! Сейчас здесь, со мной, лучшая женщина на свете, и я счастлив, что она рядом и смотрит на меня влюбленными глазами.

Все растроганно засмеялись, а Лёва продолжил:

– Кстати, я очень рад, что не только мне одному повезло встретить любимого человека. Моя лучшая подруга Анжела тоже нашла свою вторую половинку, Павлика. – Лёва сделал паузу и со значением посмотрел сначала на Терентия, а потом на бабу Муру.

Баба Мура заерзала, пытаясь взять в толк, чего от нее хотят. Со стороны казалось, что она отлично держится. И только один официант, разносивший напитки, знал, сколько вермутов бабушка уговорила еще до начала застолья. На самом деле все это время она дремала с открытыми глазами. Этим нехитрым приемом владеют все на свете старушки. Им ничего не стоит обвести вокруг пальца даже самого внимательного наблюдателя.

– Две прекрасные пары соединили свои сердца, и я подумал, что именно сейчас, когда и мы с Викторией, и Анжела с Павликом, все стоим на пороге новой жизни, было бы очень хорошо, чтобы свое напутственное слово нам сказала представительница старшего поколения, наша дорогая гостья, Анжелина бабушка, Мария Игнатьевна. Или просто баба Мура!

Лёва завершил свою речь так торжественно, что все невольно захлопали и заулыбались. Головы одна за другой начали поворачиваться в сторону милой старушки, которая производила самое благоприятное впечатление на собравшихся.

– Просим! Просим! – закричал Терентий и вытянул руки вверх, чтобы аплодировать в полную силу.

– Давайте, бабушка! – поддержал его Валерий Петрович. – Мы вас любим!

Аплодисменты зазвучали еще громче, Павлик легонько подтолкнул старушку под локоть, она широко распахнула глаза… И не поняла, где находится. Обвела осоловевшим взглядом сидящих за столом людей. Все улыбались и кричали: «Просим! Просим!» Баба Мура решила, что ее просят спеть – недаром же она славилась во всей деревне, да и не только в своей, но и в окрестных деревнях тоже, звонким голосом. Еще она знала одну чечетку и с удовольствием отбивала ее, надев ботинки с набойками.

Подчиняясь призывам, баба Мура полезла из-за стола и, в конце концов, вышла на середину зала. Все гости сели поудобнее, чтобы лучше видеть.

– Частушка! – громко объявила баба Мура и неожиданно широко раскинула руки.

Лёва с Терентием успели быстро и изумленно переглянуться, когда на весь ресторан грянул звонкий и сильный голос:

– Эх, меня ты полюбил,

А потом доской побил!

Я найду потише —

Баяниста Тишу!

Э-э-э-эх! Эх! Эх! Эх!

Баба Мура закружилась, притопывая ногой по полу. Прятавшиеся в тени музыканты попытались нестройно подхватить мелодию, но потрясенный до глубины души Лёва, который так и не успел сесть на свое место, громко закричал:

– Стоп, стоп, стоп!!!

Музыка оборвалась. Самодеятельная артистка перестала кружиться и теперь изумленно хлопала глазами.

– Баба Мура, что вы делаете?! – простонал Лёва.

– Как что? – удивилась она. – Свинью отрабатываю!

Терентий захохотал, откинув голову назад. Все остальные по инерции улыбались, но никто толком не понимал, что все-таки происходит. Терентий вскочил и помог старушке вернуться на свое место. Анжела слышала, как он тихонько всхлипывал по дороге от смеха.

– Ну, вот что, – между тем заявил Лёва. – Раз напутственного слова не получилось, я сделаю все сам! То, что я хочу сказать, чрезвычайно важно. Это касается личных взаимоотношений. Собственно, именно для этого я собрал вас сегодня здесь…

– Лёва, ты о чем? – взволнованно спросила Виктория.

– Это я должен был выйти замуж за Павлика! – бухнул тот.

– Ну, не стоит кидаться в крайности, – раздался слабый голос Маргариты Ивановны.

После чего в зале повисла гробовая тишина. И в этот момент Терентий понял, что настал его звездный час. Конечно, было бы здорово завоевать Анжелу с чужой помощью, чтобы она, так сказать, сама свалилась ему в руки. Но, как выясняется, за все стоящее в этой жизни приходится бороться. Он отыскал глазами Анжелу.

Девушка смотрела на него с затаенной надеждой. «Вот странно, – пронеслось в голове Терентия. – Она ведь не знает, что я сейчас собираюсь объявить, а сердцем уже все почувствовала». Возможно, ее надежда придала ему сил. А возможно, он просто понял, что медлить больше нельзя, потому что в своих отношениях они с Анжелой именно сейчас проходят точку невозврата. Ему нельзя упустить этот момент!

Все предрассудки, все страхи внезапно слетели с Терентия как шелуха, и он ощутил такой мощный прилив сил, что готов был, если бы потребовалось, победить целое полчище врагов. Однако его враги были невидимыми – страх, дурацкие опасения, сомнения и неверие в свои чувства, неверие в женщину, которая на самом-то деле только и ждала, когда до него наконец дойдет простая и такая важная для них обоих истина.

– Подожди, Лёва, – сказал Терентий низким, хрипловатым голосом, поднявшись со своего места. – Нет, пожалуй, я тоже выйду на середину зала.

Он действительно вышел и остановился на том самом месте, где баба Мура недавно давала концерт. Присутствующие, затаив дыхание, смотрели на него. Почему-то все сразу поняли, что это важная минута. Маргарита Ивановна бросила тревожный взгляд на дочь. Но, увидев выражение ее лица, сразу же расслабилась. «Наконец-то, – подумала она. – Теперь я могу с чистой совестью наслаждаться своим собственным счастьем». Она незаметно положила свою руку на руку Валерия Петровича и сильно сжала его пальцы.

– Не знаю, почему я так долго молчал, – сказал Терентий, снова отыскав взглядом глаза Анжелы и уже не отпуская их, – наверное, потому, что, как всякий нормальный мужчина, я не очень люблю открывать свою душу. Но сейчас я не могу молчать. В моей жизни наступил момент, когда все запреты, все доводы рассудка оказываются ненужными. Я хочу, чтобы все слышали то, что я сейчас скажу. Я люблю Анжелу и собираюсь жениться на ней. Я рассчитываю жить с ней до конца своих дней – и не потому, что так принято, а потому, что я действительно люблю ее больше всего на свете. Больше музыки.

Анжела улыбнулась сквозь слезы, которые потекли по ее щекам. Она не отрывала от Терентия глаз, впитывая каждое его слово. Это были драгоценные слова, которые – она знала это наверняка! – навсегда останутся в ее сердце.