Читать книгу "Делай, что можешь - Марик Лернер"

– Но это же справедливо, говоря вашим лексиконом! – азартно вскричал Феликс. – В конце концов, они имеют образование, позволяющее претендовать на нечто большее, чем работать прачкой.

– Безусловно. И отвратительно отказывать в возможности учиться и получить профессию. Пройдет лет тридцать, и новое поколение уже не будет удивлять женщина врач, адвокат или даже прокурор. Ах да! Они захотят равной оплаты. Что опять же справедливо. Но что это означает на практике? В мужской мир внедряются. Ну, так и докажи, что ты лучше. На самом деле новое поколение суфражисток станет требовать не равенства достижений, а равенства количества. То есть женщин половина, значит, в любой компании на руководящих должностях их должно быть не меньше. Заметим, не в таскании шпал или за токарным станком, а на престижных должностях. А политики заинтересованы в голосах слабого пола и протаскивают в Думу или английский парламент женщин, привлекая на выборах их соратниц таким действием. А депутатки пробивают нужные законы. Уже не равенство, а преимущество при назначении слабого пола. Потому что их столетиями дискриминировали, и надо качнуть маятник в противоположную сторону. Справедливо? А вот уже нет. Требования равенства превращаются в требование преимущества. А куда деваться политикам, когда им нужны женские голоса? И спираль идет на новый оборот.

– Неприятную картину рисуете, – пробормотал Михаил.

– О, на самом деле все еще хуже. Огромное количество женщин станет стремиться получить образование. Им нужно быть лучше мужчин, чтоб получить высокооплачиваемую работу, и это нормально. Но такая станет делать карьеру в первую очередь. У нее нет времени на семью, воспитание детей. Да она просто рожать не хочет, чтоб не мешали подниматься по служебной лестнице. Кому нужны работники, убегающие в самый ответственный момент каждый месяц. И «дети заболели» для хозяина компании не оправдание, а жирный минус. А раз ребенок лишний, зачем замуж выходить? Причем достаточно быстро будет изобретено оправдание на уровне идеологии. Мужчины нас используют, а мы способны сами существовать. Кстати, отсутствие детей означает еще и дополнительный доход. Тратиться на них нет необходимости. Можно позволить себе намного больше. Конец традиционной семье, падение рождаемости и уменьшение населения Земли. Старение населения и отсутствие трудящихся.

– Механизация.

– Конечно. Только изобрести машину, заменяющую старые трубы и вычерпывающую дерьмо из забитой канализации, не так просто. Кто-то и этим должен вручную заниматься. Одна радость, мы этого не застанем. Помрем раньше. И выход один. Реальное равноправие без преимуществ кому бы то ни было по каким бы то ни было причинам. Только, извините, я не вижу, как заставить всех это понимать. У каждого свой личный интерес, далеко не всегда совпадающий с общим, а уж думать на столетие вперед никто не станет. Политики решают сиюминутные задачи, максимум на год вперед заглядывая. А простые люди думают о своей шкуре, а не о судьбах разумных нашей планеты.

Глава 14

Первый раз в Москве

Паровоз, протяжно свистнув и выпустив клубы пара, замедлил ход. Добираться до Москвы проще простого. Поезда идут мимо Подольска регулярно. Всего часа два в «зеленом» вагоне, где только сидеть можно на лавках, а отдельного купе с диванами не предусмотрено, совсем дешево, чуть меньше рубля. Можно было и вовсе в «серый», четвертого класса, вагон, но Феликсу это могло показаться обидным. Все ж не лапотник и с мордами под сотню, как сельдь в бочке, сидеть не мечтал.

По перрону снуют носильщики, предлагая за несколько копеек отнести багаж к извозчику. Поскольку у нас всего по небольшому баульчику, мимо проходят, даже не посматривая вопросительно. Наверняка не любят таких пассажиров, да и обычно нечего ловить рядом с низшими категориями вагонов. Эти свое дело туго знают и сразу направляются в голову поезда, где солидные дяди раскатывают в первом-втором классе. А я не обидчивый. Могу и на трамвае вместо таксо. Здесь даже автомобили для этой цели имеются.

Гостиницу назвал еще до поездки Феликс. Не для сильно обеспеченных, однако вполне прилично смотрится. Грязи не наблюдается, персонал вежливый. Снимаем нумер на двоих за два с половиной рубля в сутки, что почти нормально. В Москве цены запредельные. Однокомнатная квартира на окраине за месяц аренды – пятнадцать – двадцать рублей. А здесь туалет, ванная с горячей водой и даже телефон. Разговоры за отдельную плату. «Все включено» понятие пока неизвестное. Переглядываемся и расходимся. Столяров беседовать с начальством, я по своим делам. Сознательно с ним не иду. На презентации он должен говорить от своего имени, а то прозвучит несолидно. Я все ж смотрюсь молодым парнем, да еще и не имеющим образования. Даже гимназию не окончил. Впрочем, детали совместно обсудили. Надеюсь, внял. Я столько раз в прежней жизни впаривал инвесторам всякое разное, что дал набор четких тезисов не задумываясь.

На выходе швейцар (?) – странное слово, не из страны Швейцарии явно, произносит заговорщицки-интимным шепотом:

– Не желаете-с девочку? На любой вкус и недорого.

Вот это «с» в конце очень часто добавляла всякая прислуга. Вроде уважения – сударь. В нормальной жизни никто не употреблял, считалось старорежимным, и моментально работяги запрезирали бы своего, брякнувшего. А эти нормально, не стесняются.

– Дешево – это плохо, – говорю. – Видать, без «желтого» билета, и болезнь подхватить можно.

– Наши чистые! – Он обиделся. – Завсегда следим за этим.

Ага, вот так сразу и поверил. Каждый день с утра к венерологу.

– Если угодно, на любой вкус. Молоденькие, настоящие дамы, экзотические леди.

– Бледи.

– Мальчиков тоже можно, – после еле заметной паузы.

– Ты говори, – демонстрирую увесистый кулак, – да не заговаривайся. Извозчика мне!

Швейцар свистнул, и подкатила пролетка. Без особой охоты одарил гривенником. Так положено, объяснил Феликс. Душа не лежала разбрасываться монетами, не так просто достаются, да и сам мог подозвать, но в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

Приехав, первым делом демонстративно растерянно осмотрелся, пройдя ворота, на которых бронзовые типы укрощали рвущихся коней. Какая-то стилизация под древность, абсолютно не вызывающая интереса. А вот кипящие от множества народа трибуны удивили. Теоретически вмещают семь тысяч, и вряд ли меньше сейчас там находится. Все ж будний день, среда. Еще и холодно торчать на ветру. Поздняя осень, по утрам иней, и без полушубка или шинели на улицу не сунешься. А этим хоть бы хны. Им всем больше заняться нечем?

– Молодой человек, вы впервые на ипподроме? – спросил появившийся неизвестно откуда господин в потертом чиновничьем мундире.

Здесь каждый второй ходит на службу в форме. Даже с погонами. Невольно приходится разбираться. Одно дело, когда на тебя рот откроет настоящий офицер или жандарм, и совсем другое, когда мелкая сошка из министерства сельского хозяйства. Как этот, например. Петлицы с колосом и чин, приравниваемый к поручику. На вид ему не меньше сорока, значит, не блистает талантами.