Читать книгу "Лестница в небо - Артём Помозов"

– Прости, да, надо не так орать.

– У тебя что-то случилось? – Коннор указал на КПК, что держал Федор.

Никита прервал его общение с кем-то неизвестным по голосовой связи.

– Нет-нет-нет, не парься, ничего. Рабочие моменты. – Федор поспешно сбросил вызов. – Потом перезвоню. Это так, по поводу доставки в Зону очередного пушечного мяса. А ты что? Пошли в баруху завалимся? Посидим, побухаем, поговорим? Давно ж не виделись!

– Проводник, я на работе, мне нельзя. Я просто поздороваться хотел. Да и спешу я. Позже обязательно свидимся.

– И когда же? Хотя бы примерно?

– Завтра у меня выходной. Тут будешь? Или в окрестностях где?

– Буду. Без меня там разберутся.

– Давай тогда завтра вечером в «Эсклаве».

– Хорошо. Доброй тебе Зоны, Коннор.

– Взаимно.

Попрощавшись со старым знакомым, Никита направился к прилавку с лекарствами.

* * *

После пропажи отряда военных, отправленного на задание по зачистке Болот, на контрольно-пропускном пункте в зону экологического бедствия усилили личный состав. Сейчас здесь несли вахту солдаты из близлежащих воинских частей и хорошо натренированные контрактники, прибывшие на рассвете.

Внешне блокпост ничем примечательным не выделялся: оборудован по стандартной схеме, а-ля шлагбаум, ограждения с колючей проволокой поверху, мешки с песком, пулеметы, наблюдательные пункты и находящиеся в постоянной боевой готовности бронетранспортеры.

Лейтенант Александр Гусляков уже четвертый час, как и положено, исправно нес свое дежурство. Он изредка поглядывал на лежащую рядом карту местности. Старался на всякий случай запомнить все до единой отметки.

Сержант Антипин же, как и всегда, сидел в будке и читал какую-то газету.

У шлагбаума остановилась фиолетовая «Газель». Яркий свет фар резанул по глазам.

– Лейтенант, Саш, глянешь? – рация на груди Гуслякова ожила голосом сержанта Антипина. – Или мне выйти?

– Все в порядке, Паша, отдыхай, я сам гляну.

– А потом скажешь, что офицерский состав эксплуатируют младшие по званию! Тебя же засмеют!

– Именно так оно и будет.

– Ладушки, проверяй.

– Давай.

Гусляков приблизился к водительскому окну. Водила опустил стекло. Лейтенант представился, показал корочку.

– Документы и пропуск, – потребовал он.

– Секунду, – кивнул водитель и протянул ему заранее заготовленные «книжечки». – Все в порядке?

– Угу, – изучив «книжечки», сказал лейтенант. – Все просто отлично. А почему не через Дитятки? До Академгородка намного ближе же.

– Задание института, лейтенант. Я не обязан перед вами отчитываться.

– Прекрасно. Я осмотрю кузов?

– Не имеете никакого права. Я везу представляющие для жизни опасность радиоактивные и аномальные материалы в контейнерах, – ответил шофер, словно прочитав по бумажке. – Вы же не хотите, чтобы ваше достоинство вышло из строя? – пошутил он и достал из бардачка кипу листов. – Вот, смотрите, все печати настоящие. – Он бегло просмотрел, а затем отдал самый верхний лист человеку в военной форме. – Видите? Вы должны считаться с институтом. И с написанным нашим руководством. А руководство говорит, что ящики вскрывать нельзя. Не так ли?

– Выйдите из машины. Кузов я все же осмотрю. В ящики не полезу.

– Саш, брось, не играй в принципиального вояку, – раздался за спиной голос Антипина. – Институтских никто не досматривает. А будем выпендриваться, так они нашему начальству плешь всю прохавают, а потом начальство всю плешь прохавает нам. Понимаешь?

– Послушайте доброго совета.

– Что ж, хрен с тобой, – ответил лейтенант, скрипнув зубами; на лице заиграли желваки. – Проезжайте. Счастливой дороги.

– Спасибо. А тебе легкой службы.

Гусляков проводил взглядом удаляющуюся вглубь Зоны фиолетовую «Газель».

– Паш, как думаешь, чего институтским вздумалось направить машину с артефактами к Зимовищу?

– Не знаю. Это же институтские. У них в башку втемяшится какая блажь – колом ее оттудова не выбьешь.

– Просто что-то мне не нравится. И я даже не знаю что.

– Забудь, Саша. Я тоже раньше пытался все до правды докопаться, а как докопался – так спать нормально не могу. У каждого тут свой интерес. Пошли, чаю выпьешь. Мне тут передали баночку малинового варенья.

* * *

Промокшая насквозь одежда все норовила прилипнуть к телу, да, кажется, так плотно, что потом и стамеской не отдерешь.

«Да уж, мелкий утренний дождик превратился в ужасный ливень, а как все хорошо начиналось», – вздохнул Никита.

Лаборант продрался сквозь кусты, поломав все ветки, и, осмотревшись, выбрался на остатки дороги. Стряхнув с себя налипшую грязь, он пошагал к намеченной цели по потрескавшемуся асфальту, сквозь который пробивалась редкая растительность. По обе стороны раскинулся обыкновенный лес. Даже не голый, не закиданный разноцветными осенними листьями. Приграничный сектор, что тут скажешь.

Берцы шлепали подошвами по лужам, разбрызгивая капельки дождевой воды.

Остановился, скинул с себя рюкзак, достал оттуда коробку с боеприпасами, открыл, пересыпал в руку горсть патронов и стал защелкивать их в магазин, один за другим. Дозарядив, подкинул полный запасной «рожок» в разгрузку. Поздновато, правда, в Зоне снаряжать магазины, но вылетело из головы с утра, спешил шибко. А так, возможно, именно этот не до конца заряженный «рожок» стал бы роковой ошибкой сталкера.

– А ты, дружище, не подведешь меня? – Он вытащил винтовку из-под плаща. – Не надо, – прошептал наемник, пальцем погладив «Винторез» по спусковой скобе. – Знаю же, что не подведешь. Ты же меня никогда не подводил, знаю, проверенный ты. Таким и оставайся. Чтобы уничтожить как можно больше бесполезного биологического мусора. – Никита повесил автоматный ремень на шею. – Пойдем дальше.

Ливень прекратился. Зато подул сильный ветер. Стало зябко, наемник задрожал, зуб на зуб у него не попадал.

«Прорвемся, – приободрил себя Коннор. – Подумаешь, холодно, я же не городской выкормыш, для которого ветерок – это целое непреодолимое испытание. Не, таких никчемных людишек я презираю, таким я не стану. Расслабился, конечно, живя в собственной квартирке в Академгородке да прозябая в лабораториях, но ничего страшного. Сталкерство – это как катание на велике. Один раз научился – и на всю жизнь. Ну, а коль нет, то не дано тебе это прекрасное ремесло».

* * *

Никитино лицо беспощадно жгло. Жар стоял нестерпимый. Сам виноват: зазевался, когда пошел напролом между двумя «каминами», и зацепил один. Не нужно зевать. Ошибся? Будь добр – пропекись теперь как следует. Коннор, не в силах вытерпеть жар, уронил голову в пожухлую траву, надеясь, что это хотя бы немного, но поможет.