Читать книгу "Эльфийский посох - Наталья Метелева"

Лиэн вскинул голову.

— Видно, это и есть честь гор. Сами убийцы тебе не по зубам, Шигерх. Ни по твоим, ни по волчьим. Ты боишься слуг Мортис, тебе их не достать, как Большую луну, вот и воешь на отражение Малой в воде. Воистину, это настоящая месть горца. Твой подвиг высекут на каменных скрижалях, повелитель волков!

Шаман угрожающе поднял посох, борода его вздыбилась.

— Не смей болтать о чести, ты, недостойный даже произносить это слово! — рявкнул он. — Тридцать лет ты прячешься за чужими спинами и трясешься от страха. Ты позволил связать себя и тащить, как собаку на поводке, мимо непогребенного праха твоего наставника. Мне на тебя и плевка жалко! Но помни, не стоящий и тени тех, кто погиб за такое ничтожество: только от тебя зависит, вернутся ли эти эльфы в свои леса живыми.

Горец повернулся и зашагал к перевалу. Волки двинулись за ним почетным эскортом.

Ошеломленный Лиэн крикнул вслед:

— Что мне надо сделать, чтобы они вернулись?

Шигерх оглянулся и осклабился:

— Я тебе не наставник. Спрашивай у себя. Или у Раэрта.

* * *

Сквозь истончившийся покров серых туч просачивались лучи закатного солнца, окрашивая заснеженные ели тревожным багрянцем. Лед на горных вершинах отсвечивал кровавыми сполохами.

Лиэн слушал молчание гор, и его охватывало такое же ледяное равнодушие. Похоже, ему все-таки не добраться до нового Посоха Духа. Он сам себе не позволил, сам так решил. Сам ли? Лиэн уже не мог сказать, кто так решил — он или Древо, таившееся в нем?

И освободили его совсем не те, от кого он ожидал спасения. Горец просто не мог быть служителем Мортис — Лиэн никогда не слышал, чтобы гномы предавали своих богов.

Почему шаман, ненавидевший эльфов, это сделал? Может быть, просто в пику надменному лорду? Вопрос, на который Лиэн никогда не получит ответа. А сколько их еще! Почему лорд уперся, не желая отдавать гномам «друида», от которого сам же мечтал избавиться? Что нужно демону? И должно ли Лиэна все это беспокоить?

«Спрашивай у себя»… Его душа тоже молчала, и только непрестанный зов, сосущий стон Древа он слышал в ответ. С каждой минутой зов становился все оглушительнее, словно Древо было совсем близко. Почти рядом. Внутри. Оно питалось его давним ужасом, навсегда вошедшим в плоть и кровь. Оно само становилось его плотью и кровью, и чем дальше пытался Лиэн убежать от него, тем ближе оно подступало.

Один неверный шаг, одно неправильное решение, одна кровавая битва — и Лиэн перевоплотится, даже не успев применить Последнюю Руну. Впрочем, он уже боится ее применить. Ищет оправдания, обходные пути. Разве не потому он предпочитает не думать о том, что случится, если его пронзит внезапная стрела или предательский меч в спину? Он не хочет думать об этом, потому что знает ответ.

«Спрашивай у себя».

Лиэну нужен был ответ лишь на один вопрос, самый главный. Все остальное — не важно.

Как убить Древо Смерти? Уничтожить полностью, до конца, и не умереть при этом самому. Если первый корень умрет, то Древо не уничтожить, и если он останется жив, не уничтожить тоже. Они связаны навсегда. Замкнутый круг. И ради того, чтобы разорвать этот круг, Лиэн пройдет мимо страдающих отца и матери, мимо затаившегося демона, мимо погибающей души оракула и непогребенного праха учителя, мимо всего мира.

Это не его мир. Здесь ему нет места, пока не закончится жертвоприношение.

Так почему бы его не завершить?

Не это ли имел в виду отец, когда говорил про сына, не зная, кто он на самом деле: «Он способен найти ваше мерзкое Древо, где бы вы его ни прятали, и уничтожить. Если он не трус и сумеет повернуться лицом к смерти».

Повернуться лицом к смерти… Вот только которым лицом? Их у Лиэна два, скрытых под личиной самого обычного эльфа, — лицо Древа Смерти и лицо наследника рода Эрсетеа, слишком похожее на облик лорда Даагона.

Он и есть — оборотень.

«Спрашивай… у Раэрта».

Как ни неприятен гномий шаман, он мудр, пусть от этой бесчеловечной мудрости Лиэна и корежит, точно древесную стружку под ножом. Шигерх, отбросив ненависть, пришел на помощь и, желая того или нет, впервые за все годы преподал урок ученику Раэрта. Жестокий урок.

Или разберись с собой, или умрут невинные. Они уже умирают. Твой это мир или нет? Хочешь ли ты, чтобы он стал твоим? Тогда борись за него. Не за себя, как до сих пор.

Лиэн поднял рогатину и отправился по едва видной тропе к пещере наставника.

Пока ясно одно: ловушка друидов — там. И повелитель волков предупредил его. А кто предупрежден, тот вооружен.

Тоскливый медвежий рев разорвал тишину и тут же перешел в яростное рычание и вой. В пещере учителя что-то происходило. Лиэн бросился бежать. Это была его схватка. А каким лицом повернуться к тому, что его ждет, разберемся на месте.

* * *

Оборотень мчался к пещере, огромными скачками перепрыгивая с валуна на валун. Избавиться от сопровождения было делом несложным — достаточно чуть приотстать и уйти в сторону. Куда сложнее было обмануть следивших за отрядом лорда гномов и волков. Но и здесь повезло: Даагон сам дал задание исследовать медвежьи следы, встретившиеся на пути, и гномы ничего не заподозрили, когда двое эльфов отделились от отряда. А перегрызть горла паре отправленных за ними волков — это удовольствие и еда! Та свежая, истекающая теплой кровью плоть, которой так не хватало в пути по горам.

Но оборотень не позволил себе увлечься: надо было успеть убить медведя. Зверь, оставленный друидами в живых для охраны пещеры, теперь только помешает.

Хорошо, что друиды вовремя нашли отшельника и, благодаря милости великой богини, узнали о пакостной руне. И оборотня уже никто не обвиняет в том, что он не разглядел Корень и долго принюхивался к стражу троп. Да чего уж там, принюхивался бы до сих пор! Кто ж знал, что настоящий наследник лорда, этот будто бы носитель огня Галлеана, пойдет на уловку, достойную коварных детей Бетрезена, — наденет личину?! Каков гаденыш!

Оборотень зарычал от неутолимого желания перегрызть мерзкому эльфу горло. О, как он мечтал об этом, касаясь охотника, когда узнал, кто он! С каким трудом удерживал рвущиеся наружу когти! Но — нельзя. Запрещено строжайше, под страхом уничтожения всего его рода в медвежьем клане оборотней.

Всю эту жгучую неутоленную жажду крови монстр вложил в последний бросок на метнувшегося к нему зверя. Медведь сначала взревел от ярости, а потом взвыл от боли — он был слишком стар, чтобы сопротивляться мощи нежити. Оборотень затащил его внутрь пещеры и рвал молча, сдерживая утробный рык, чтобы тот, раскатившись по горам, не выдал его раньше времени. Первый Корень не должен ничего заподозрить прежде, чем войдет в пещеру. А потом будет поздно, и треклятый беглец не сможет даже вспомнить о последней руне.

Никто не должен стоять на пути великой богини. Оборотень сожрал только сердце зверя и рванул прочь, к отряду лорда. Он оставил следы, и теперь Даагон сам придет в пещеру, а его сын не сможет не почуять гибели отца и явится, чтобы ловушка захлопнулась.