Читать книгу "Странная птица. Мертвые астронавты - Джефф Вандермеер"

Демоны могли говорить с тьмой. Но они опьянялись ею, и потому им нельзя было доверять. Демон, которому нельзя доверять, – ужасен сам по себе. Тогда она не могла предсказать, какой фортель он может выкинуть. Вот почему, когда выросла – отказалась от алкоголя, бралась за него только тогда, когда пить было вообще больше нечего. Алкоголь мешал отличить демона от монстра.

На самом деле… правда о демонах была такова: демон – первобытная, ужасная, хаотичная тьма, наделенная волей и злой улыбкой, и глазами, которые повсюду – зрачки не булавочные уколы, но рваные дыры, видят насквозь, проникают в самую ее суть, и там все переворачивают вверх дном, останавливают мысли, ломают хребет, вынуждают мочиться в штаны. И нет в них ни доброты, ни нежности, ни мудрости. Почему демоны должны быть такими? Они же привыкли поступать по-своему.

Эти мысли возвратились к ней годы спустя, во взрослую пору, когда на ее глазах демоны хлынули из заброшенной фабрики, стремясь заразить весь мир. Завоевать его. Если бы они выглядели как люди, кто бы заметил разницу? Если они уже не те демоны, что раньше, разве это имеет значение?>>

– 3 —

Они ушли от тебя. Теперь они слишком далеко. Ничего не поделаешь. Есть только миг между прошлым и будущим – и ты в нем сейчас, можешь сделать лишь то, что можешь. Четкая привязка: пространство, время. И мир надвигается на тебя. Охотится, и тебе придется стать призраком, фантомом, концепцией, ночной тенью.

На следующей неделе ты посетишь столовую в городе. Но теперь она покажется тебе странной, чуждой. Видишь все в каком-то зеленом свете. Наверное, в том виноват дождь – и все то, что в дожде, возможно, живет. Но наверняка сказать нельзя. Слишком много незнакомцев. Слишком много фабричных рабочих – оглядываются кругом, словно что-то ищут. Ты и раньше им не доверяла, от них ожидала всякого. Но теперь ты даже не доверяешь своим старым представлениям о них.

Теперь в туннеле никто не живет, кроме тебя. Куда они делись? Куда они могли пойти? Ты не могла пойти с ними – и дело было не в опасностях внешнего мира. Дело было в саламандре. В бледных людях и в темной птице, что их выискивала. Людей стало трое, а потом они отступили – Темная Птица убила их. Интересно, почему? Они – плохие? Они – больные?

Ты нашла дрона смятым, истекающим кровью из зазубренной раны. Его антенны все еще подергивались. Ты ничего не могла с ним поделать, не рискнула даже добить из милосердия, чтобы облегчить муки. Он раскинулся на лесной поляне, точно какая-нибудь приманка. Больше дронов не будет, и это пугает тебя точно так же, как когда-то пугал сам гость-беспилотник. Получается… что бы сюда ни вторгалось, оно побеждало. Мало-помалу, шаг за шагом, оно закрепляло свою победу, и с этим тоже надо было что-то делать.

Каждый день ты прячешь дневник в каком-нибудь новом месте. И каждую ночь – тоже. Украдкой пролистываешь страницы – в надежде на то, что они выдадут-таки свои секреты. Хотя скорее – в поисках ответа на вопрос: что делать?

Темная, похожая на рептилию, птица расплывалась на одной странице, как пятно сажи. Темная и угловатая. Трудно читать из-за нее. Наброски и обрывки; какая-то басня о жестоком отце и о мальчике, чье убежище превратилось в ад.

Слово, которое ты считаешь английским, Nocturnalia, наброски, которые выглядят как грезы, становятся опасными. Существа, теряющие разум. Вихри и стрелы, словно элементарные частицы, проносились в воздухе. Нервно-паралитический газ? Загрязняющее вещество? Но их насылали намеренно. Какие-то миазмы в воздухе, из-за которых живые существа вели себя странно. Незримые враги. Хотя все еще возможна ошибка с твоей стороны. Вполне вероятно, что описания в дневнике намекают на что-то другое.

И неоткуда ждать помощи в расшифровке. Неоткуда. Вообще.

В потаенной лесной лощине ты проводишь все больше времени. Окруженная мхом, лишайником и сосновыми иголками. Под твоим телом мягко пружинит перегной. Лесной дух, стелящийся по лесной подстилке. Подавляя кашель, разглядываешь навес крон над головой – дятлы, сойки и славки[11] перелетают с ветки на ветку. Ждешь звуков прибытия бледных людей. Ждешь звуков, издаваемых темной птицей. Смерть кажется сном, неразрешимой головоломкой. Какую личину примет смерть в этом лабиринте?

Саламандра подползает поближе и лишенными выражения глазами рассматривает тебя. Издает низкий квакающий звук. Оборачивается – глянуть через плечо. Квакает снова, снова обращает голову к тебе.

Ты не понимаешь.

Саламандру тошнит прямо на тебя. Рвота покрывает с ног до головы. Фу. Ты поначалу шокирована. Потом – успокаиваешься.

Светло-розовая в этом свете, что просачивается повсюду, жидкость удерживает тебя на месте – предотвращая необдуманные действия, наделяя некоторым качеством, которое ты не вполне способна описать. Жидкость тебя охлаждает. По твоим ощущениям, она ничего не весит. Она ощущается точно пульсация воздуха, сгущающегося и подстраивающегося под тебя. Мягко, комфортно. Растекается по рукам и ногам – и вот уже у тебя нет никаких поводов двигаться.

Ты восторженно смеешься. Она пахнет жвачкой. Запах арбузной жвачки! Ты когда-то покупала ее себе – еще когда могла позволить. Жевала, точно настоящую еду, часами. Дурачила желудок.

И снова саламандру рвет, на этот раз на саму себя, и ты видишь, как розовая патока, трепещущая, точно живой организм, окружает ее. Дыхание посредством кожи, которая и кожей-то не является. Саламандра проскальзывает тебе навстречу. Нехило так весит, увесистая. Ее живот раздут, будто полон молодняка. Она мостится где-то рядом, и теперь ты смотришь ей в глаза. Вы обе ждете, что же будет дальше. В лощине. В непосредственной близости от чего-то столь чуждого.

По краю их лежбища скользит, поднимаясь, тень. Знакомые очертания. Темная Птица – рептильная ухмылка клюва, налитый кровью глаз, который ты можешь себе представить, несмотря на темноту. Но вторая кожа из сблева саламандры не дает тебе и пальцем пошевелить. Сейчас она дышит за тебя, словно ты покрыта с ног до головы кожными жабрами.

Темная Птица смотрит вниз, в лощину. У Темной Птицы долгий взгляд. Вы с саламандрой так неподвижны, так близки. Твой ум блуждает, проходя сквозь глаз саламандры и попадая в мир пульсаций и волн бесконечного парения и быстрого стремительного движения. Пробираясь сквозь сорняки, камыши и хладные камни на дне реки, ты чувствуешь трепет жидкости на теле, стесненное чувство от нее же. Это – мир, в котором ты тоже можешь дышать, хоть и совсем не так, как дышишь здесь, в царстве воздуха.

Темная Птица тебя не видит. Ты находишься под водой, прочесываешь дно. Ты так далеко от лощины.

Кто-то рычит, выражая разочарование и провозглашая свою кровожадность. Темная Птица скрывается за краем ложбины. И ее тень превращается в обычную темноту ночи.

После ты с саламандрой омываешься в водах реки – тонкая пленка, все еще хранящая ваши формы, уплывает вниз по течению, слабо светясь, растворяясь.