Читать книгу "Media Sapiens. Повесть о третьем сроке - Сергей Минаев"

– Нет, нет, что вы, – при упоминании сообщающихся сосудов меня будто током дёрнуло, – вам бы учебники по политтехнологиям писать.

– Спасибо, – засмеялся он.

– Постойте. Но тогда получается, что эти ваши сосуды, сообщающиеся, слишком локальны, что с точки зрения усиливающегося глобализма маловероятно. Допустим, что наше говно идёт в Белоруссию, Армению, Киргизию и прочие мини-сосуды, в рамках СНГ, но дальше-то куда ему деваться? Ну, частично в Европу, согласен. Частично на Ближний Восток. Но Штаты-то получаются изолированы. Так же не может быть? Это уже не сосуды, а каскадный фонтан многоуровневый, да?

– С вами приятно беседовать, Антон, настолько вы метафоричны. Если продолжать ступать по столь высоко поднятой вами шпаге человеческой мысли, то мы придём не к фонтану, а, скорее, к двум огромным ваннам. Одна, в географическом плане, будет состоять из России, Китая и Европы, а другая из США, Ближнего Востока и Южной Америки с Австралией. И мировой круговорот говна (следуя принятой нами системе формулировок, назовём его так) плавно перетекает из одной ванны в другую. Когда в одной из ванн ничего не остаётся, в другой, наоборот, что называется, льёт через край. В ванне с большим объёмом говна в данный момент происходят большие события, тогда как в ванне, откуда говно перетекло, вообще ничего не происходит. Но события тем не менее абсолютно зеркальны, что лишний раз доказывает сообщаемость ванн. Это легко можно увидеть, если посмотреть на события мировой истории последних лет под определённым углом. Например, если в одной ванне утонет подводная лодка, то в другой под воду непременно уйдёт целый город. Если в одном случае рухнут «хрущёвки», то в другом разрушатся всемирно известные небоскрёбы. Сосуды сообщаются. Причём точки сообщения этих сосудов находятся где-то на уровне Палестины и, как это ни парадоксально…

– Чечни…

– Антон, вы меня поражаете. Вам уже кто-то излагал эту тему?

– В общих чертах. Но не так, чтобы очень. Мне всё-таки не даёт спать главный вопрос.

– Какой же?

– А нельзя ли в тот момент, когда говно из твоей ванны утечёт, поставить в месте сообщения заслонку? Чтобы все говно осталось в чужой ванне? Такой чисто сантехнический приёмчик?

– И заслонки имеются, только не слишком эффективны. Не справляются с потоком и все равно пропускают. Вспомните историю Израиля или вот хотя бы Грузию с Украиной.

– Так усиливать надо. Одна заслонка не выдержит, значит, надо ещё одну сзади неё поставить.

– Ну, не вы первый, не вы последний. Попробуйте, поставьте. Вы знаете, что бывает, когда трубу неправильно эксплуатируют?

– Ну… прорывает?

– Ага. Ванна – она же не из вечного материала сделана. Как при засорённых трубах. Сначала намечаются точки вспухания, потом протекать начнёт, там, глядишь, и струя забила…

– Так и хорошо! Отлично! Все говно и вытечет, и никакие заслонки разом нужны не будут!

– В этом и весь смысл, Антон. В этом и весь смысл. Ванны могут существовать только наполненные говном. Так предписано Создателем. Вероятно, когда-то жидкость, перетекающая из одной ванны в другую, имела другую консистенцию, но по прошествии столетий она превратилась в говно. Точнее, обитатели ванн превратили её в говно. А жить вне этой субстанции вы не можете. А вы говорите, «вытечет»…

– Странно. Опять несоответствие. У вас получается, что миром движет говно. А в нашем понимании миром движет нефть.

– Ну, разница и невелика. Что нефть, что говно – продукты, так сказать, переработки. Притом нефть – всего лишь то, что вы называете нефтью. И в этом для вас нет противоречий…

– Между тем разница между ними колоссальна, вы не согласны?

– Я склонен полагать, что это тождественные определения. Вы посмотрите на, так сказать, точки вспухания. Они как раз таки соответствуют центрам нефтедобычи. И политтехнологии особо развиты, как раз в местах, где из земли бьёт нефть. Политтехнологи туда стаями слетаются. Понимаете, о чём я?

– Как мухи на говно…

– Вот, вот. А вы говорите, несоответствие. Фольклор, он просто так не рождается, Антон. Только ни нефть, ни говно идеологией быть не могут. Идеологией может быть только слово… А настоящие слова могут говорить только настоящие герои. Желательно мёртвые.

– Да… А что же дальше?

– Дальше? Знаете, у ванны слив ещё имеется?

– Ну да, его обычно пробкой закрывают.

– Именно. Вот вам и ответ на вопрос про «дальше». Придёт Создатель и разом вытянет пробки в обеих ваннах. И начнётся новая история. В практическом плане, я полагаю, наступит то, что люди именуют концом света. Но только это ещё нужно заслужить, чтобы он пришёл, а то так и будете в говне плавать…

– Странно, а люди, они что, не понимают, что они уже давно плавают в говне?

– Для того, чтобы люди не понимали, где они плавают на самом деле, есть сантехники, о которых мы говорили вначале. Наш разговор пришёл туда, откуда начинался, Антон…

– И всё-таки они сообщаются…

– Вы прямо как Галилео Галилей. Сначала признали, потом отреклись, потом снова признали. Почему люди такие непостоянные?

– А нельзя ли точно узнать, когда вытянут пробки? И что будет потом с сантехниками?

– Идите спать, Антон… Одно могу сказать – если ванной не пользуются, то и сантехник не нужен.

– Эй, эй, постойте!

– Что?

– Я хотел спросить… то есть я хотел сказать… в общем… я… я не хочу. Мне… – я зависаю и потом выпаливаю скороговоркой, – мне не нужен такой Создатель, которому не нужны сантехники. Я НЕ ХОЧУ СЛУЖИТЬ ТОМУ, КТО ВЫТЯНЕТ ПРОБКИ, СЛЫШИТЕ? Я не верю, что этим можно что-то решить!

– Служить, Антон, можно только тому богу, в которого веришь… Но для начала нужно понять, кто он? С вами был Леонид Парфёнов и программа «Намедни. Год 2007» на ОРТ.

И телевизор погас.

Сказание о ледорубе

– …И только после этого на место происшествия приезжают менты, фээсбешники и настоящие машины «скорой помощи». В суматохе никто не будет разбираться, с каких станций приехали первые «скорые» и куда они повезли пострадавших и убитых. Спецподразделения начнут оцеплять район, чтобы спокойно работать на месте взрыва. Они только рады будут тому, что кто-то очистил «поляну». Даже если какая-то из наших «скорых» задержится с приёмом людей, документы проверять никто не будет, не до того. Но такого не произойдёт, потому что наши машины подъедут сразу после того, как прогремят взрывы. В течение дня сюжет о теракте в метро непременно попадёт в новости федеральных каналов. Но уже к вечеру власти выяснят странную вещь – ни в одной из московских больниц нет пострадавших. Интересно, да? Трупы на плёнке есть, а пострадавших нет. Что дальше? На следующий день состоится пресс-конференция, на которой кто-то из представителей правительства начнёт рассказывать о «странности» теракта. Рассказывать про то, что «скорые» были непонятно чьи, а куда делись потерпевшие, так вообще не ясно. Существовали ли они вообще? Скорее всего, нет – такое будет резюме официальных лиц. И это на фоне всеобщей паники, показанных намедни видеоматериалов и визга СМИ. И нам останется сделать всего-навсего один ход. Задать выступающему простой вопрос: «Неужели вы хотите сказать, что никакого теракта не было?»