Читать книгу "Му-му. Заброшенная могила - Андрей Воронин"

Приходу «племянника» и его приятеля Николай донельзя обрадовался — пенсия была пропита позавчера, денег не оставалось, а до следующего визита почтальонши можно было помереть с голоду и похмелья.

— Куда ты делся, мать твою? — напустился Николай на «племянника». — То жить у меня собирался, а то нет его три дня…

— Ладно, дядька, — прервал его Виктор. — Овощи есть какие-нибудь? А то у нас только пицца да колбаса. Короче, все, что в печи, на стол мечи… Мы не пустые.

— Сам распоряжайся, — махнул рукой «дядька». — В огороде давно не бывал?

— На кой черт тебе те овощи? — поморщился Сергей. — Витаминов захотелось? В этой пицце их не меньше, чем в луке…

— Лук есть, — радостно подтвердил Николай, почувствовав, что сегодня ему горевать не придется. — В кухне связка висит…

Те, кто никогда не участвовал в мертвой пьянке, происходящей в деревенском доме русского вдовца где-нибудь в подмосковном Павловском Посаде или Красногорске, не поймут, насколько сие действо насыщено различными нюансами.

Усевшись за прожженный многочисленными сигаретами стол, за которым много лет назад Ирина Петровна Соколова проверяла ученические тетради, Виктор вытащил из сумки три бутылки водки и сказал:

— Дядька, несись за витаминами. Серега, нарезай закуску. Пицца стынет…

Пиццу Илья имел обыкновение «давать на вынос» в огромных кусках. Вот только раскладывать их было не на чем — гора тарелок на столе и вокруг него была в таком состоянии, что даже тараканы, скорее всего, брезговали такой трапезой. Поэтому Виктор достал предварительно выпрошенные у Ильи одноразовые тарелки и подвинул к Сергею:

— Нарезай…

Сам он в это время открывал и разливал водку.

— Дядька, скорей, водка стынет! — позвал он замешкавшегося хозяина дома. — Что тебя там, тараканы съели?

— Лук чистил, — Николай появился на пороге, неся в руках кастрюлю с десятком луковиц и полдюжиной сморщенных огурцов. — Соль на столе вроде была…

Солонка, в которой крупная поваренная соль была обильно сдобрена табаком, обнаружилась в середине обшарпанного стола.

— Ладно, сойдет, — махнул рукой Виктор. — Присаживайся, дядюшка. Выпьем, а то водка скиснет.

Содержимое «маленковских» стаканов, названных так потому, что эта граненая посуда без ободка появилась в годы короткого правления Георгия Маленкова, исчезло в глотках. Соколов специально наливал почти по полному стакану, зная вкусы своего «дяди» и в расчете на то, что его собутыльники быстро окосеют. Сам он свалиться раньше времени не боялся, приняв предварительно специальную «шпионскую» таблетку, позволявшую пить водку и совершенно не пьянеть. Виктор знал, что похмелье после принятия такой таблетки способно свести человека с ума, но и этого он не страшился — химики ФСБ разработали снадобье и против похмелья. Если бы оно поступило в широкую продажу, утренние очереди у винных отделов резко упали бы, что могло негативно сказаться на поступлении налогов от продажи спиртного. А поскольку они составляли едва не главный после нефти и газа источник доходов бюджета, то и «антипохмелин» оставался недоступным широкому кругу потребителей очень «паленой», не очень «паленой» и вовсе не «паленой» водки.

Вскоре обнаружилось, что «трепаться» собутыльникам абсолютно не о чем. Сперва стали рассказывать анекдоты, но это быстро наскучило, потому что никто из славной троицы мастером-анекдотчиком не был. Потом захмелевший Коля принялся вспоминать Афганистан; но то, что вполне можно слушать часами от трезвого человека, в устах пьяного выглядит набором не связанных между собой фраз. Охранник Сергей пока помалкивал, но, когда его основательно развезло, он сделал то, что обычно происходит на таких пьянках: он запел. И, к удивлению Соколова, довольно неплохо. Во всяком случае, классическую «Степь да степь кругом» он исполнил, что называется, «с душой», вызвав у сочувствовавшего несчастному ямщику дяди Коли поток слез. Когда же под известие о том, что «бродяга Байкал переехал», опрокинули еще по стакану, он начал подпевать, безбожно путая слова.

Когда выпили четвертую, Виктор понял, что его время настало.

— Пойду поссу, — пьяным голосом произнес он. — Блин, в сральне у него воняет, как… не знаю где.

Охранник пробормотал что-то неразборчивое, «дядя Коля» вообще сидел, уставившись мутным взглядом в одну точку, находящуюся явно за пределами восприятия нормального человека.

Соколов, шатаясь и держась за стены, вышел из хаты и направился в дальний угол двора, где к забору притулился продуваемый всеми ветрами, сто лет не чищенный сортир. Постояв минут пять, чтобы убедиться, что за ним никто не идет, Виктор зашел в гудящий мухами туалет, достал мобильник и набрал номер Дорогина. Было около одиннадцати часов вечера.

— Слушай, у меня мало времени. Они хотят, чтобы я еще с одним… Или не одним, не знаю… завтра похитил на кладбище вдову Кана. Больше ничего не знаю. Как понял?

— Все понял, встретим.

— Подожди. Зато я не все понял. Полный ноль информации. Думаю, они под тебя копают. Жди звонка от барона.

— Может, что-то другое?

— Навряд ли. Они в курсе, что ты был другом Кана и занимаешься делом о его убийстве и взрывах. Все, напрягите мозги. Пока.

Соколов отключил мобильник и вернулся в дом. Оба собутыльника были в полной отключке.

* * *

Несмотря на поздний час да еще и субботний вечер, Дорогин немедленно собрал в «конторе» совещание. Прибыли Леонтьев, Ольга, опера Гена Шлеменков и Гриша Милорадович, а также специалист по подрывному делу Слава Ильенков. Все остальные были предупреждены, чтобы ждали распоряжений по телефону и ничего на завтра не планировали, а что запланировали, то отменили.

Дорогин закурил. По тому, как он это сделал, все определили, что их «железный» босс изрядно нервничает.

Изложив ситуацию, Дорогин предложил:

— Высказывайтесь, коллеги…

Никто даже рот не успел раскрыть, как высказалась Ольга:

— Я пойду вместо нее. Мы одного роста, комплекции, даже прически похожие…

Дорогин чертыхнулся и от всей души показал Ольге ядреный кукиш.

— Это ты видела? Они же за ней следили! Что, не узнают, что ли? Ты меня вообще за идиота считаешь! Актриса хренова.

И тут Ольгу прорвало:

— Самого тебя черт бы побрал, Дорогин!! Это не я тебя, это ты меня, директор хренов, за дуру неспособную держишь!! Скоро вообще в вату завернешь и около батареи положишь! Ты что, Фортунатова боишься? Чтобы что-нибудь, не дай бог, со мной не случилось? Так Граф первый тебе втык бы дал за то, что так меня… так… свинья…

И тут Ольга неожиданно для всех разревелась, как первоклассница, и выбежала из кабинета.

— Зря ты с ней так, Сергей, — укоризненно сказал Леонтьев. — Ты же знаешь, на что она способна.

— Да боюсь я за нее… Не Графа боюсь, а… Ну пойми ты, она мне так же дорога, как… как Тамара. Не могу я допустить, чтобы с ней что-то случилось. А этот «оперативный выход» — полный и бесповоротный п…ц. Ее расколют на «раз-два».