Читать книгу "Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова"

– Да, но ведь она его за это и убила? – хитро прищурился Валерий. – Значит, мне некому отдавать выигрыш.

– А вас эта ситуация, как я вижу, устраивает?

Валерий поднял руки в знак капитуляции.

– Ничего подобного. Я же потерял друга.

Он еще называл эти отношения дружбой. На взгляд Лизы и Василия, его лучшим другом был «Ягуар». Валерий даже не потрудился изобразить на своем лице печаль. Смерть приятеля принесла ему облегчение.

– У меня какое-то смутное чувство, что вы меня за что-то осуждаете, – сказал он, поглядывая на адвокатов. На их лицах явно читалось презрение. – Но будьте же справедливы, этот спор затеял не я…

– Вы на него согласились. Тогда чем вы лучше Винницкого?

– Не нужно драматизировать! Между прочим, от этого пари страдал только я! – воскликнул страдалец самым что ни на есть несчастным голосом. – Я терял машину. Винницкий получал выигрыш. Ева тоже не оставалась на бобах.

– Вот как! – изумилась Лиза. Способность Валерия перевоплощаться вызывала у нее только насмешку. – Что же получила Ева? Место в тюрьме? Камеру на светлую сторону? Комфортабельные нары?

– Ну, на нары-то она попала по своей глупости, – заметил Валерий. – Ни я, ни бедняга Тимон к этому отношения не имеем. Вы хотите знать, что получила Ева? А светское воспитание? А манеры? Это, по-вашему, не в счет? Я уж не говорю о нескольких месяцах сытой и полной удовольствий жизни. Артем привил ей вкус, умение одеваться и краситься. Она научилась вести себя не как вокзальная хамка, а как приличная девушка. Чтобы обрести такие навыки, некоторые дамы идут на специальные курсы. За плату, между прочим! Ей же предоставили на блюде, включая модную одежду и обувь.

– Не могу это слушать! – воскликнул Василий, зажимая уши. – Вы хотя бы понимаете, как вы мелки? Как вы ничтожны?

Дубровская испугалась, что ее напарник, чего доброго, нападет на Валеру с кулаками. Когда, спрашивается, он успел стать таким драчуном?

– …Ева принимала ваши игрища за чистую монету. Она полюбила Артема, и мне об этом известно. Сейчас она терзается чувством вины. Но я знаю, что она не убивала Винницкого. Она переживает, что не смогла уберечь его от смерти. Она мучается. Она страдает и до сих пор любит… такого подлеца!

Елизавета смотрела на своего коллегу во все глаза и только сейчас стала осознавать невероятную вещь: у Кротова, похоже, появились чувства к Еве. Только этого сейчас им не хватало. Если он будет вести защиту на эмоциях – он все провалит. Его и так уже едва не выставили из дела за драку, а он опять готов кидаться в бой. Так недолго перебить всех свидетелей!

– Полегче, Василий Иванович, – попросила она, цепляя его за рукав. – Во всяком случае, мы должны поблагодарить Валерия за его откровенность.

– Да уж вижу цену этой вашей благодарности, – обиженно произнес свидетель, поднимаясь с места. – Я перед вами душу вывернул, а в ответ получил только оскорбления и насмешки. Не рассчитывайте, что я буду свидетельствовать против Винницкого на суде. Вдруг еще найдутся охотники читать мне мораль.

Он надел ключи на палец, по всей видимости, от того самого «Ягуара», из-за которого ему довелось пережить столько страстей. Небрежно кивнув Дубровской, он не удостоил Василия даже взглядом. Теперь он убедился точно, что этот адвокат в мешковатом костюме никакой не Коломбо, а просто дурак, который ничего не понимает в жизни…

– Ну и ну! Что ты на это скажешь? – Василий находился в самом боевом расположении духа. – Видите ли, Ева должна благодарить их за светское воспитание и тряпки с барского плеча. Уму непостижимо, откуда берутся такие моральные уроды?

Лиза молча разглядывала своего приятеля, размышляя, как деликатнее сообщить ему о своем сногсшибательном открытии. Но тот был весь во власти эмоций и не замечал ничего: ни направленного на него задумчивого взгляда, ни ее молчания.

– Клянусь, я теперь начинаю думать о том, не было ли у этого молодца умысла на физическое уничтожение Винницкого! Если взять во внимание то, что «Ягуар» ему дороже чести и совести, то этот вывод напрашивается сам. Артем хотя и не без колебаний, но все-таки решился дать Еве отставку. На следующий день его нашли мертвым. Кому это выгодно? Еве? Да ни за что на свете! Я говорил с ней, и представляешь, она до сих пор думает, что с Артемом случилось временное помешательство и он был намерен продолжать с ней отношения. А вот для прекрасного друга Валерия расклад был совсем иной. Разрыв между Евой и Артемом означал лишь одно – наступила пора платить по счетам, а платить ой как не хотелось! А что ты думаешь, Елизавета Германовна?

Дубровская, помолчав, ответила:

– Я думаю, что ты влюбился в Еву, – сказала она, как рубанула топором, и на мгновенье наступила мертвая тишина. Василий во все глаза смотрел на свою коллегу. То ли переход с темы на тему давался Василию тяжело, то ли Дубровская и в самом деле попала прямо в точку, но Кротов ответил не сразу.

– Не знаю, почему это тебе пришло в голову. Ева – моя клиентка, и я ее защищаю, как могу, – проговорил он, до крайности озадаченный.

– Ева – и моя клиентка тоже, но мне почему-то не приходит в голову защищать ее кулаками. Я следила за тобой. Если бы я не завершила разговор с Валерием, ты бы устроил скандал или еще того хуже – двинул бы ему в челюсть, как сделал это раньше, с Бирюковым, – она говорила, глядя ему в глаза. – Знаешь, мне доводилось защищать убийц и насильников, но я никого не хлестала по щекам, как бы противны они мне ни были. Я заставляла себя относиться к защите как к своей работе и никогда не стирала грань между личным и профессиональным.

– Ты думаешь, я стер эту грань?

– Да, – честно ответила Дубровская. – И я думаю, это может повредить делу.

– Елизавета Германовна, я не могу оставить защиту, – испугался Вася. – Впредь я готов вести себя осмотрительнее, но прошу, не делай таких выводов.

– Вот теперь и ответь сам. Тебе очень нравится дело или…

– …мне нравится Ева? – Кротов во все глаза смотрел на Дубровскую. Похоже, это открытие ошеломило его самого. До этого момента он просто не задумывался о том, как относится к Еве. Ему нравилось быть с ней рядом, говорить с Евой и чувствовать себя ответственным за ее судьбу. А вот сейчас его коллега утверждает, что у него к Вострецовой любовь. Когда она успела появиться, любовь эта? – Может, у меня гипертрофированное чувство ответственности? – спросил он неуверенно, но Дубровская только покачала головой.

– Когда ты начал заниматься делом, ты вел себя совсем иначе. Помнишь, каких трудов стоило мне заставить тебя взглянуть на конфликт ее глазами? Это сейчас для тебя само собой разумеющееся, что Ева не убивала Артема, а тогда ты готов был защищать всех – Милицу Андреевну, ее мужа, – только не свою клиентку. Что же произошло? Что случилось с тобой, что ты бросился с кулаками на Бирюкова, человека, который, неумело защищая себя, оговорил Еву? Такое в адвокатской практике случается сплошь и рядом, но никогда не кончается рукоприкладством со стороны адвоката.