Читать книгу "Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова"

Признаться, услышанное произвело на меня впечатление.Самарский говорил о каких-то фотографиях… А что, если не было никакихфотографий и шантажировал его Костолевский вовсе не ими? Предположим, Иринадействительно что-то видела. Убийство произошло ночью. Что девочке понадобилосьв это время возле чужого дома? Строгий дядя вряд ли разрешал ей гулять поночам. А вот если у нее зародились подозрения, что любимый встречается сзамужней женщиной, тогда и из дома сбежать не грех, чтобы подозрения проверить.В этом случае становится понятно и почему она следователю ничего не рассказала,и откуда ее замкнутость. Любимого не предашь, а знать, что он убийца, тяжело истрашно. Но ведь Самарского шантажировал Костолевский, а вовсе не Ирина. Хотяона могла рассказать обо всем дяде, а он этим воспользовался. Убийство — этосерьезно, и тому, кто убил однажды, ничего не стоит убить во второй раз. Онразделался с Костолевским, а потом и с Ириной. Но зачем она пошла к нему да ещепоздно вечером? Знала ли она о том, что Костолевский его шантажирует? А что,если это она шантажировала его? Вряд ли. На нее произвело гнетущее впечатление,что дядя оставил ей только дом, да и то с весьма странным условием. Будь у неесвои деньги, чего бы тогда расстраиваться? Что-то здесь не складывается.Наверняка Васька Черт знает разгадку, но захочет ли поделиться знаниями? Еслион до сих пор молчит и милиции ничего не известно, вряд ли. А что означает ихразговор с Самарским? Может, Черт сам решил его шантажировать? Надо идти кследователю. Только вот с чем? С бабкиными россказнями и моими догадками? АСамарский уважаемый человек, еще и в клевете обвинят. Но что-то подсказываломне: я на правильном пути.

— Тетя Клава, — спросила я, — а почему впоселке решили, что Костолевский спутался с чертом?

— Это кто ж сказал такое?

— Женщины в магазине.

— Нашла кого слушать, — отмахнулась она. —Бабы не такое наплетут.

— Люди зря не скажут, — возразила Зинаида. —Костолевский сидел точно сыч в своем доме и все про всех знал. Встретит и такехидно спрашивает: «Сынок ваш, Зинаида Васильевна, квартиру купил? Разбогателна пилораме». Квартиру купил, потому что Нинкины родители свою разменяли иденег дали.

— Ладно тебе. Это все карлик. Вертелся здесь с утра доночи, подглядывал да подслушивал. Потом старику докладывал, у них дружба была.

— Вот-вот, не терпела я обоих, прости меня господи.

Тут дурным голосом заблеяла коза возле палисадника,запутавшаяся в длинной веревке. Тетя Клава бросилась ей на помощь. Зинаидаотправилась с ней, и разговор пришлось прервать.

В половине десятого позвонила Анна, извинилась и сообщила,что встретиться со мной сегодня не может. Я выразила сожаление, решено быловстречу перенести. Голос ее звучал как-то странно, и это мне показалосьподозрительным. Поэтому я, схватив этюдник, побежала к ее дому. Объяснить своеповедение не берусь, в голове звучали слова карлика про кучера и карету и прото, что здесь все не так, как выглядит. В поведении Анны наблюдалисьстранности, к тому же мне не давал покоя вопрос: чем она заинтересовалаКирилла? Не зря он за ней наблюдал. Ну, может, не наблюдал, однако что-то делалвозле ее дома, и мое присутствие там ему не понравилось.

Конечно, дома я ее могла не застать, или у нее действительнобыли какие-то дела, и в ее отказе встретиться вовсе нет никакой тайны. Об этомя думала, подходя к ее дому. Выглянула из-за кустов и увидела Анну. Междупрочим, с этюдником в руках.

Она прошла мимо, не заметив меня, а я отправилась за ней,горько сетуя, что не научилась ходить по лесу бесшумно. Я очень боялась, чтоАнна услышит мои шаги, но она торопливо шла по тропинке, ни разу необернувшись.

Вдруг у меня зазвонил мобильный. Я повалилась в траву, чутьне взвыв от досады. Торопливо подняла крышку телефона, выглядывая из-за куста.Анна по-прежнему шла вперед не оглядываясь.

— Да, — буркнула я, прикрывая рот рукой.

— Ты что, в засаде сидишь? — спросила Танька снедоумением. Знала бы она, как оказалась права.

— Сижу. Чего звонишь?

— Узнать, как дела.

— Нормально.

— Да? А я на кладбище. Ирину хоронят. Здесь, в городе.Рядом с Костолевским. Среди родни нервозность, смотрят друг на друга непо-доброму. Сейчас с Самарским говорила, он сказал, что вчера с тобой ужинал.Правда, что ли?

— Правда, — ответила я, выбираясь из кустов. Аннаушла довольно далеко, и я боялась ее потерять.

— Это как понимать: опять разведка боем или тыодумалась и решила изменить свою жизнь к лучшему?

— Слушай, я тебе потом перезвоню, а сейчас мненекогда, — взмолилась я.

— Чем ты там занимаешься? — возмутилась сестрица,но я уже не слушала ее.

Я побежала по тропинке и вскоре увидела Анну. Шла онауверенно и быстро, вряд ли прогуливалась. Была у нее какая-то цель. Я началаоглядываться. Если честно, беспокоилась, нет ли поблизости Кирилла. Он любилпоявляться неожиданно. Почему-то я была уверена, что она идет в Сергеевку, к томусамому дому, но вскоре поняла, что ошиблась. Через некоторое время тропинкавывела нас в соседнее село. Теперь стало ясно, куда она направляется.

Так и есть, Анна толкнула калитку того самого крайнегодеревянного дома, как и в прошлый раз, достала откуда-то из-под крыши ключ ивошла в дом. А я осталась наблюдать, что будет дальше. Если бы сейчас вдругпоявился Кирилл, я бы ничуть не удивилась. Он мог ей рассказать о моемлюбопытстве, оттого-то она и не захотела встретиться со мной. А этот домиспользовала как место для свиданий. Вполне сносная версия. Подруга (откуда-тоона знает про ключ) приезжает редко, отчего бы и не воспользоваться домом? Яуже минут двадцать сидела в кустах напротив, а ничего не происходило. Сидеть ипялить глаза на дом мне в конце концов надоело. К тому же любопытно, что Аннатам делает? Зачем ей вообще этот дом понадобился за несколько километров отродного жилья? Или ее любовник просто опаздывает? А почему, собственно, ярешила, что любовник?

Оставив этюдник в кустах и беспокойно озираясь, я пошлавокруг дома, используя естественные укрытия. Забор в одном месте рухнул, явоспользовалась этим и подобралась к дому почти вплотную. В тишине дома яотчетливо слышала нервное всхлипывание.

— Господи, господи, — громко сказала Анна. —Я не могу больше… Я больше не могу, — всхлипывания перешли врыдания. — Прости меня, прости, — просила она, зарыдав еще громче,что-то уронила, отчаянно, закричала, а я рискнула заглянуть в окно.