Читать книгу "Пожизненно. Цитадель в огне - Юрий Валин"

— Ты у себя смотри, — давясь всхлипами, пролепетала девушка.

В принципе, пиявок было не так много. Костя втирал в жирные тельца соль — кровососы неохотно отваливались. Потом Даша сняла гадов со щиколоток мужа. Мин едва слышным шепотом возмущался — «прям между пальцев уцепилась фигня такая». Крючок помог коротышке и поинтересовался:

— Слушай, Мин, а с пальцами у тебя что?

— Да что там такое с пальцами? Обычное дело. Крысы-то у нас знаешь какие…

— Только про крыс сейчас не надо, — поспешно сказала Даша, выгребая из сапога грязь. — Делом займемся…

* * *

Ни шороха изнутри не доносилось. Только изредка раскатисто ухал барабан. У Даши появилось чувство, что там вообще какая-то автоматика срабатывает.

Сидеть под стеной было де так уж страшно. Уже не казалось, что кто-то в макушку из лука целится или камень скатить норовит. В основном потому, что по стене никто и не ходил. Вблизи стена оказалась порядком растрескавшейся. Кстати, не такая уж и крутая — цепляясь за трещины, можно и взобраться. Мина пришлось отогнать подальше — воинственные идеи в полукровке кипели и побулькивали, что весьма мешало сосредоточиться. Даша отправила вояку и Крючка слушать ближе к болоту, напомнив, что за начатые без приказа боевые действия «уши оторвут».

От подсыхающей грязи зверски чесались ноги. Больше никакого эффекта разведка пока не приносила. Пусто. Даже москиты не очень надоедали, очевидно брезгуя перемазанными диверсантами. Ни разговоров, ни мыслей болотников. Ни запахов. Впрочем, какие запахи, если все вокруг вонючей тиной пропахло?

Бо-ууммммммммм!

Точно, автоматический барабан. Вроде речного маяка. Или морского? Все из досмертной жизни помнилось слабо. Здесь иная жизнь. Вот глаза умирающего Эмнема навсегда запомнятся. Как его в действительности звали? Эминмар? Вот прицепила человеку кличку девка наглая, так и ушел Эминемом переиначенным. Нужно уточнить родовое имя. Ведь действительно писать сагу придется.

Утес средь песка-янтаря удержала

Сотня морпехов славного

«Сердца»!!!

Таяла та стена щитоносцев,

Пред собой возводя штабеля из

Вонючек!!!

«Сердце» — это самая крупная из группировок Флота. По одним сведениям — сплошь сброд тщеславный из городских бездельников, глупых купеческих сынков, обедневших аристократов и прочих сомнительных «сынов Глора», вечно грызшихся между собою. По другим источникам — душа Флота, гордость, опора и надежа Северного побережья. Морская пехота — самые отчаянные и безбашенные, кого на кораблях едва ли не в цепях держали, спуская лишь в виду непосредственного противника…

Даша сообразила, что думает совершенно не о том, о чем нужно. Что за форт дурацкий? Может, он вообще цельноглиняный? Нет, ворота имеются. Тьфу, захаревь их в глушню. Живые-то там есть? Не действует дар колдуна. Такие дары вообще-то с пошаговой инструкцией вручать надлежит. Может, по способу мамы-Эле попробовать?

Даша, придерживая плащ, развернулась лицом к стене. Прикрыла глаза. Костя не мешал, даже руку отпустил. Понимает. Эле пыталась и мужчинам объяснить по сути «виденья», но что-то не хватает им воображения. Ладно.

Стена. Глиняная, солнцем обожженная. Непрозрачная…

…Опять Мин мешал. Сидит в двадцати шагах и прикидывает, как такие стены штурмовать надлежит. Дашу с мужем не видит — темный плащ в тени стены недурно маскирует. Это хорошо…

…Мысль медленно проникала, растворялась в глинобитной толще. Толстая толща, толстяк толстует, толстовец толстенный толсторога толкнул…

…Пятно, смутно-желтое, живое. Аура такая странная, вероятно. Левее еще, еще… Ниже, выше. На стене? Наблюдательной вышкой определенно они не пользуются…

Чужая мысль обожгла неожиданно. Короткая, яркая. Гадкая. Именно ожгла.

«Голод…

иметь…

мало…»

— Тихо, тихо, — шептал Костя в самое ухо и крепко обнимал.

Даша осознала, что дергается. Фу, дура, неужели вскочить пыталась? Куда? Зачем?

— Пусти. Осознала.

Пустил, но придерживал. Со стороны ползли обеспокоенные разведчики.

— Что у вас?

— Услышали, — прошептала Даша. — Валить отсюда нужно. У них сейчас один на страже. Над воротами.

— Ну и пошли, — прошептал Крючок. — Я уж слушал-слушал, думал, оглохну. Как же вы так уловили-то?

— Повезло, — пояснила Даша, пытаясь сморгнуть слезы.

У тростника сделали остановку.

— Их шестеро, — шептала Даша, пытаясь передать главное, и опустить жгучие детали. — В смысле, этих, что мы болотниками называем, — шестеро. Только брать из них проводника — это жопа будет. Вообще полные нелюди. В смысле, хуже и людей, и дарков. И… э-э, инстинкта самосохранения у них нет. Две заботы: трахнуться и пожрать. Аванков ловят, и то…

— Надо же, одичали как, — Крючок поскреб корку грязи на шее. — Ладно, часть мы порубим с ходу, с остальных шкуру сдерем. Но без проводника худо будет. Там, видать, ловушек видимо-невидимо.

— Может, рабы покажут? — предположила, все еще вздрагивая, Даша. — Их там вроде двое. Хотя с такими хозяевами спятишь на третий день. Да, еще кто-то есть. Но я не расслышала.

Крючок хмыкнул:

— И то наслушалась. Ишь как повезло.

Моряк первым полез в грязь, а Костя показал знаком: много болтаешь. Мин тоже укоризненно мотал башкой. Тоже умники, раньше не могли одернуть, что ли? Даша стиснула дротик и побрела в неостывшую гадость.

Шли по широкой дуге. Полукровка вымазался с головой, Даша и сама дважды окунулась. В густой липкости вспоминалось давешнее — как тянули во тьме грязи. Это что же он, гад, сделал, если б уволок? Нет, лучше не представлять. И так визжать и бежать хочется. Но ведь даже хлюпать нельзя.

…Уже когда на свет костра выбирались, Крючок обернулся:

— Вы это… Лучше уж сразу скажу. То, что малый ваш — дарк, лично меня не сильно беспокоит. Да и парням наплевать. Вы же с юга идете, а там, в Каннуте, такое зверье живет, что всех нелюдей разом на кол сажает. Понятно, там уж научишься надежно язык за зубами держать. А как вы там слушаете, нам тоже дела нет. Магия — штука пользительная. Только ты, Аша, уж не ошибись. Ворвемся, а там их шестнадцать рыл. Или двадцать шесть. Тут уж задумаешься.

— Нам здесь думать нужно, — сказал Костяк. — Потому как способ у Аши ненадежный. Но уж лучше, чем никакой.

— Так и я о том же, — согласился Крючок. — Ох, давайте выбираться. У меня, кажись, к самому бушприту присосалась хитка кровососная…

Отмывание, прижигание пиявок и прочие процедуры пришлось совместить с военным советом. Даше уже было наплевать, не стеснялась сидеть в одном полотенце. Здоровяк Маяк на редкость ловко прижигал кровососов, вертя Дашину ногу. Мычал Костяк — у него на пояснице вообще ужас что творилось, и занимались им лично лекари-целители. Герои Севера ржали над осчастливленным пиявкой Крючком. Мин, пострадавший меньше всех, уже требовал огласить план сражения.