Читать книгу "Низший 5 - Дем Михайлов"

Одного взгляда достаточно, чтобы понять – крепышка держится только благодаря еще бурлящим в ее крови, но быстро исчезающим остаткам алкоголя и наркоты. Еще чуть-чуть… Есть два варианта. Либо она взорвется и примется дубасить Джоранн всем тяжелым, что попадется под руку, а потом сядет на жопу и начнет горько рыдать. Либо же она сразу сядет на жопу и начнет горько рыдать.

Дерьмо…

Некоторые гоблины настолько морально хрупки, что не знаешь с какой ноги и ударить по их психической стеклянной скорлупке…

– Может хоть там че нормально раздобуду? – Рэк задумчиво почесал заросшую грудь, вырвал зубами из-под ногтя кусок содранной кожи, что щедро отслаивалась на месте недавних ранений.

С меня самого шкура слазит разноцветными слоями. Чувствую себя гребаной ящерицей.

– Пора – кивнул я – Дубины котируются все меньше.

– Ностальгия же будет мучить – орк снял с пояса и взвесил в ладони старый добрый гоблинский инструмент – пластиковую дубину украшенную несколькими стальными шипами.

Хорошее оружие. Прекрасно пригвождает к полу чешуйчатых быстрых плуксов. Отменно пробивает тупые головы разных ублюдков. Отлично протыкает яйца – и раздирает их при сильном рывке. Проверено многократно. Тут Рэк прав – ностальгия мучить будет.

Осколок цветного стекла, шило, дубина, топор, свинокол – о каждом из прошедшем через мои лапы оружии я могу сказать пару искренних теплых слов над могилками тех, кого я этим оружием превратил в рваные куски дохлого мяса. И гниющие трупы с радостью подтвердят мои слова – да, да, оружие простое, но так неплохо выбило из них вонючую жизнь…

Встряхнув головой, я тихо выругался – мемвас снова уводит мои мысли куда-то далеко и слишком глубоко, да еще и расцвечивает каждую мысль своим неоновым светом. И запахи добавляет. Воспоминание о шиле пахло свежей кровью и старым потом. Дубина отдавала запашком перепуганного разбрызганного мозга. Осколок стекла пах горячим телом зеленоглазой таинственной красотке, что с хрипловатым стоном извивалась на мне в темноте борделя…

– Мы идем в Кронтаун – повторил я.

– А ужин с низушками в бараке? Так хотелось попробовать китовой ухи… и тот пухлый сисястик из низушков смотрела на меня с таким влажным намеком…

– В свете новых долбаных событий – в жопу ужин и твою сисястую – буркнул я – Сначала дойдем до Тропы. А оттуда – в Кронтаун. Хотя прикинем по расстоянию – может и придется вернуться в Плес для ночевки.

– Расстояния тут млять не маленькие – поддержал меня орк, оглядываясь из-под ладони – Если есть место для безопасной ночевки – срать на расстояния. Дойдем. Главное какую-нибудь зверушку вкусную убить. И костерок газовый отыскать.

– Разберемся – кивнул я – Разберемся…

– Стоп!

В раздавшемся за моей спиной голоске наконец-то зазвучали какие-то дополнительные чувства, а не только безразличие.

Нанна…

Она бросилась на отчаянный штурм. И бросилась с удивительной ненавистью ко мне персонально – если я не ошибся в понимании звучащих в ее ставшим таким неприятным голосе.

– Оди!

– Слушаю тебя, прекрасная жительница Светлого Плеса – улыбнулся я, поворачивая голову, но не сбавляя шага.

– Иди нахрен со своими шутками, придурок!

– У-у-у-у… – закатил глаза Рэк – Хрена себе начало явно дерьмовой беседы. Держись за булки пока не оторвало моральным ударом…

– Заткнись и ты! – Нанна едва не ударила Рэка по лицу оттопыренным средним пальцем.

Орк нехорошо улыбнулся и промолчал.

Тупая дура… она даже на заметила красных грозных огоньков в его прикрытых глазах.

Нанна киснет в своем милом пасторальном городке и всех встречных мужиков мерит по обитателям Светлого Плеса. У тех мужиков есть своя темная сторона, но они ее старательно прячут. В лесах насилуют и уродуют девок-призмов, а в городе всем мило улыбаются и терпеливо сносят оскорбления. Они ведь джентльмены…

Но Рэк не джентльмен. Он выходец из Окраины, бывший ампутант нахлебавшийся дерьма и накопивший уйму злобы. Он насиловать никого не будет, но подобной грубости от какой-то не знающей границ бабы терпеть не станет. Не в его это нраве буйном.

Если бы я не стоял сейчас рядом, орк сначала бы сломал ей выставленный палец, затем оторвал его нахрен и заставил бы крепышку сожрать оторванный отросток, причем сначала неспешно прожевать, растереть между зубов ноготь, и только затем проглатывать.

Прожуй сто раз – один раз проглоти. Это правильное отношение к своему желудку, гоблин!

Уверен – этот жизненный опыт научил бы ее осторожней относиться к тому, что она говорит и показывает.

Ну или пожить бы ей недельку на Окраине в качестве рядового гоблина…

– Куда говоришь мы идем? – Нанна продолжала наезжать по всем ее выдуманным смешным правилам, причем, судя по позе, судя по тому, как она забежала и перегородила мне дорогу, она считала, что выглядит круто.

Я просто выставил ладонь и толкнул. Вроде бы мягко. Но этого хватило, чтобы ее развернуло и убрало с моего пути. Шагающий рядом Рэк не удержался и зацепил ее плечом. Нанна упала. Охнула. Но тут же вскочила и заорала:

– Эй! Суки! Охренели?! Я говорю – куда идете?! Куда мою Джоранн ведете? Кронтаун? Нахрен идите! Речь была о прогулке до Тропы и сразу назад!

Я еще думал, как бы наименее деликатно ответить, но меня опередила Джоранн, что удивленно распахнула глаза и спросила:

– Нанна… вот ты орешь на них, оскорбляешь. А ведь мы в глухом лесу далеко от города. И Мать здесь нас не видит – ее око далеко. А если они сейчас реально обидятся и попросту оттрахают тебя во все дыры, а затем отрежут тебе руки-ноги, вспорют живот и бросят подыхать под елку на вон тот муравейник?

– А… – сказала Нанна.

– Три здоровых чужака с острыми ножами – Джоранн наклонила голову, провела ладошкой по жвалам дернувшегося от неожиданности Хвана – А у одного из них ножи вместо рук, а может и вместо члена настоящий гребаный тесак. И ты не боишься?

– О-о-о… – тихо-тихо прохрипел Рэк, глядя на рыжую с настоящим нескрываемым уважением.

– А если этот колючий призм из-за тебя и меня жестоко оттрахает на том же самом муравейнике и перед моим искаженным от кайфа лицом будут твои изрезанные вонючие кишки, а в ушах станет звучать твой затихающий визг?

– О… – порывшись в кармане, Рэк протянул рыжухе таблетку «шизы». Дар от всего проникшегося уважением сердца. И она его приняла – с царственным безразличием сунула в карман куртки и забыла.

– Я… – сказала Нанна – Я…

Она не сводила остекленевшего потрясенного взора с рыжей подруги. Ей бы на сцену – с ее данными принцесс не играть, а вот сереньких простушек с глубоким душевным надрывом – запросто.

Дерьмо… снова во мне говорит гребаный мемвас.