Читать книгу "Осколки легенд. Том 1 - Андрей Васильев"

Не буду проверять. Рожу жалко.

– Это соседи. Вместе решили праздник встретить.

К чести Мезенцевой, компания подъездных ее совершенно не удивила. Впечатлила – да, но не удивила. Зато те ей очень обрадовались, восприняв ее появление как нечто должное.

– Вот таперича все как надо! – радостно топотал ногами Кузьмич. – Не дело без хозяйки за столом сиживать! Не по Покону!

– Хозяином дом ставится, а хозяйкой держится, – поддержал его кто-то.

– И обед не в обед, когда хозяйки нет!

– Без хозяйки дом – сирота!

– Хозяйка красна – так и каша вкусна, – добавил Вавила Силыч.

Родька хотел что-то вставить от себя, но после глянул в мою сторону и промолчал.

– Они забавные, – шепнула мне на ухо Женька. – Мне нравятся!

– Ну-ну, – сдержал улыбку я. – Посмотрим, что ты скажешь часикам к трем, когда они песни горланить начнут.

– Это да. Петь мы любим! – услышал меня Кузьмич, и тут же затянул: – А жил тот молодец да в домике панельном, типовом!

– Да серии «пять пять», что с буквой «мэ» в конце! – дружно поддержали его остальные.

– Куранты! – ткнул пальцем в экран Родька. – Потом допоете! Желание загадывать надо! Хозяин, за стол садись. И ты тоже… Хозяйка!

Иронии в голосе моего слуги не наблюдалось, потому Женька данный факт оценила по достоинству, потрепав Родиона по круглой мохнатой голове.

Ну пусть хоть сегодня, в эту ночь, в моем доме будут добро и покой.

Куранты отмеряли время, пуская в этот мир Новый Год.

Отдел 15-К

Несколько рассказов о событиях, произошедших в разное время и с разными сотрудниками Отдела.

Пропавшая экспедиция

Поезд шел на восток. Ну как шел? То, весело постукивая колесами, на самом деле мчался вперед, отмеряя километр за километром, а то стоял часами на перегонах. Второе, увы, случалось чаще, потому изначально запланированные на дорогу несколько дней потихоньку превращались в неделю, что невероятно печалило Павлу Веретенникову. Именно печалило, не злило.

Да и как злиться на то, что их пассажирский состав придерживают ради того, чтобы пропустить эшелоны, битком набитые молодой и веселой комсой, спешащей на большие стройки. Это же не для чьей-то прихоти делается, а для страны! Недавно Турксиб отгрохали, хоть кое-кто и не верил в то, что это возможно. Ан нет, все возможно, было бы желание.

Ну а теперь пришло время для новых строек. На Урале «Магнитка» разворачивается, там чудо-завод строить начали, такой, какого нигде на белом свете нет, на Украине ДнепроГЭС возводят, в Новокузнецке огромный прокатный цех ставят. Да мало ли дел в стране? И везде требуются рабочие руки, везде нужна молодежь, поскольку она главный двигатель всего нового.

Нет, Павла знала, что не только эти веселые ребята и девчата на стройках трудятся, хватает там и других работников, которые не своей волей туда отправились, но генеральную линию партии в этой связи она не осуждала. В прошлом году ей довелось в связи с расследованием одного неприятного дела побывать на Беломорканале, тамошний контингент она повидала, и никакого сочувствия к ним не испытала. Виноват? Искупи свой промах ударным трудом, уж будь любезен. Умел шкодничать – умей ответ держать.

Вот только времени, потраченного на ожидание того, когда освободится путь для их пассажирского поезда, все равно очень жалко. Пока она кукует тут, на безымянных переездах и узловых станциях, в Москве невесть что происходит. И, заметим, без ее, Павлы, участия. Нет, тщеславие здесь ни при чем, но все равно несправедливо выходит – операцию по захвату группы охотников за редкостями, прибывшую из-за границы и собиравшуюся прибрать к рукам коллекцию уникальных манускриптов времен средневековья, которую представлял собой недавно обнаружившийся в Замоскворечье архив чернокнижника Гуго Флорентийского, готовила она, а поучаствовать в самом действе ей не разрешили. Да что там – запретили. Ардов, начальник отдела, так и сказал:

– Паша, не суй свой нос куда не следует. Откусят и не заметят, причем вместе с головой. И так уже наговорила – больше некуда.

Ну да, наговорила, было такое. Но несправедливо же! К тому же риск того, что редчайшие документы, которые, по сути, являлись основной целью операции, сгинут без следа, был слишком велик. Ягоде плевать на бесполезные бумажки с неразборчивым нерусским текстом, ему куда важнее произвести захват эмиссаров Запада, среди которых имеется и пара соотечественников из числа белых офицеров. В случае удачного проведения операции можно здорово поднять свой авторитет в глазах руководства. И действовал он как всегда грубо и прямолинейно.

Неделю назад к Ардову заявился порученец Ягоды и отдал ему приказ об отстранении сотрудников отдела 15-К от операции с кодовым названием «Архив». И ведь ничего не возразишь, субординация есть субординация. Хорошо еще, что ее, Павлы, в тот момент в здании не было, в руках она себя бы не удержала.

Узнать бы, как пронырливый Генрих пронюхал про планы отдела. Свои сдать не могли, это исключено, значит, информация ушла на сторону из аппарата Бокия, больше неоткуда. Завелся, выходит, у Глеба Ивановича «дятел» среди сотрудников, и это не есть хорошо.

Ну а после случилось то, что случилось. Павла, разозлившись, направилась прямиком на Лубянку, собираясь пообщаться с Менжинским, благо они были давно и близко знакомы, еще с начала двадцатых годов. Увы, Вячеслава Рудольфовича в Москве не оказалось, он отбыл на Донбасс по каким-то важным вопросам. Как видно, отголоски «шахтинского дела» давали себя знать. Менжинский чем дальше, тем хуже себя чувствовал, и, если решился на поездку, значит она была куда как важна.

Зато в коридоре Павла столкнулась с Ягодой, которому моментально высказала в лицо все, что о нем думала. Нет, до прямых оскорблений, криков или чего-то такого она не опустилась, ибо себя уважала. Но язвительности ей было не занимать всегда, равно как и умения вывести любого мужчину из себя.

Генрих тоже не отличался мирным нравом, поскольку самолюбив был до одури и настолько же мстителен. Вот потому уже на следующий вечер Бокий, курирующий дела отдела, лично заявился на Сухаревку, где Ардов как раз отчитывал Павлу как малое дитя. Глеб Иванович дослушал его не перебивая, а после добавил пару слов от себя, причем особо в выражениях не стеснялся. Это крайне удивило Павлу, которая никогда не видела Бокия столь раздраженным.

– Ты, Веретенникова, забыла, как видно, что такое здравый смысл! – Глеб Иванович бушевал настолько сильно, что отдельский домовой Аникушка, собиравшийся было узнать у высокого гостя, не подать ли ему чайку с лимончиком, забился под кресло и теперь испуганно поблескивал оттуда глазками. – Тебе напомнить, с кем ты водила дружбу? И какую историю из этого всего можно раздуть? Думаешь, про это только мне известно, а Ягоде нет?

– Вы про Яшку Блюмкина? – хмуро уточнила Павла – И что? Да, я с ним время от времени спала. Да, мы вместе работали над рядом дел. И да, его расстреляли. Это жизнь, в ней все случается. Но я, Глеб Иванович, например, и с Кагановичем тоже…