Читать книгу "Стрелок. Путь в Туркестан - Иван Оченков"

Будищев оказался среди вторых. В вагоне с ним был только саквояж, который он сам успел выбросить наружу и тем самым сохранить от порчи, да одежда. И если форменное пальто, китель и фуражка ухитрились пережить эту ночь и лишь немного испачкались, то брюки, рубашка и жилет пришли в почти совершеннейшую негодность. А заменить их, увы, было нечем. Из вещей, сданных им в багаж, удалось опознать только согнутый буквой «г» футляр и изломанный винчестер. Футляр, предназначавшийся для хранения снайперской винтовки, к сожалению, не смог её защитить от механических повреждений, и то, что теперь осталось от неё, по выражению Дмитрия, годилось лишь для стрельбы из-за угла. Про прицел и говорить нечего, от него осталась только погнутая медная труба и россыпь из линз. Изделие американских оружейников пострадало не меньше. Приклад был сломан, скоба Генри и вовсе отсутствовала. Ствол на первый взгляд не пострадал, а вот состояние механизма можно было определить только после разборки.

– Вашбродь, – подал голос унтер, наблюдавший за разбором завалов. – Кажись, патроны нашли. И много!

– Это мои, – хмуро отозвался Будищев.

– Что, все ваши? – удивился поручик, наблюдая, как из-под завалов одну за другой извлекают жестяные банки, на удивление хорошо пережившие крушение. – Ого! Да вы хорошо запаслись.

– Я старался.

– Увлекаетесь стрельбой?

– Типа того.

На лице офицера появилось выражение задумчивости. Волна террора, поднявшаяся в последнее время, была у всех на устах, и человек, перевозящий большое количество огнеприпасов и оружия, не мог не вызвать подозрений. Таким образом, долг службы призывал поручика доложить жандармам об этом странном моряке. С другой стороны, он только что пережил железнодорожную катастрофу, во время которой проявил редкое мужество и самоотверженность. Это железнодорожник успел выяснить наверняка и теперь не мог не восхищаться героическим поведением юнкера. И вообще, не будет ли донос уроном офицерской чести?

– Дмитрий Николаевич, – позвал Будищева Щербак. – Подошел поезд, присланный из Москвы за нами. Вы поедете?

– Конечно, – отозвался Дмитрий и, обернувшись к сидевшему рядом с безучастным видом Шматову сказал: – Федя, хватит советь, собирай хурду и выдвигаемся.

– Ага, – встрепенулся тот и с сомнением посмотрел на кучу коробок с патронами. – Вот только куда их столько, стрелять-то теперича не из чего…

– Поговори мне, – огрызнулся Будищев. – Сам знаешь, что патронов много не бывает. Так что найди какой-нибудь мешок и…

– Простите, а куда вы направляетесь? – не выдержал поручик.

– В Красноводск к Скобелеву.

– Что же вы сразу не сказали? – возмутился тот, разом разрешив свои сомнения, после чего обернулся к унтеру и крикнул: – Эй, Юхнов! Выдели двоих, пусть помогут господину юнкеру с вещами!

– Благодарю.

– Право, не стоит. Это самое малое, чем я могу помочь вам. Удачи!

– И вам.

Солдаты, выделенные им в помощь, быстро доставили коробки к поезду и, козырнув на прощание, спешно ретировались. Состав, присланный для пострадавших, состоял из вагонов третьего класса, но сейчас им было не до комфорта. В сущности, вокруг были все те же лица, только потрепанные и озабоченные. Правда, теперь они смотрели на странного моряка и его нескладного спутника с нескрываемым уважением.

– Не желаете? – щелкнул портсигаром Недоманский.

– Я не курю, а вот у Фёдора, поди, уже уши опухли.

– Да, разумеется, – кивнул капитан и протянул курительный набор Шматову.

– Благодарствуйте, вашбродь, – смутился парень и, стесняясь, вытащил тонкую папироску.

– Бери ещё, братец, – поощрил его офицер.

– Дмитрий Николаевич, где вы собираетесь остановиться в Москве? – внезапно поинтересовался Щербак.

– Не знаю, – пожал плечами Будищев, – я как-то не собирался здесь задерживаться.

– Но вам, как минимум, нужно привести свою форму в порядок.

– Ну, это не проблема. А вы что-то хотели?

– Ну, – состроил загадочную физиономию доктор. – Не только я.

– В смысле?

– Экий вы, право, – засмеялся эскулап и, доверительно наклонившись к собеседнику, пояснил: – Графиня Милютина весьма впечатлена вашим геройством и хотела бы продолжить путешествие со столь надежным и решительным человеком.

– О как!

– Её спутницы вполне разделяют мнение Елизаветы Дмитриевны, – поспешил подлить масла в огонь Щербак. – В особенности одна молодая особа, которая и сейчас тайком смотрит в нашу сторону.

Услышав это, Дмитрий невольно повернул голову и встретился с восторженно сияющими глазами Люсии Штиглиц.

– Почему бы и нет? – пожал он плечами. – Снаряд в одну воронку все равно два раза не падает…

– И я тоже так думаю! – заулыбался врач.

Санкт-Петербург и Москва, новая и старая столицы великой империи, раскинувшейся на одной шестой части суши. Первая строгая до чопорности, торопливая, чиновная, дворянская, застегнутая на все пуговицы и перетянутая четкими линиями перспектив. Вторая же немного безалаберная и разухабистая, непривыкшая к порядку в своих маленьких улочках и кривоколенных переулках…

К строительству Московской окружной дороги ещё даже не приступали, хотя разговоры о её необходимости велись давно. Так что путешественникам, чей путь не оканчивался в первопрестольной, следовало проехать через весь город насквозь, чтобы добраться до другого вокзала. А поскольку дело это не быстрое, да и как там с расписанием – тоже не ясно, пережившие крушение путники стали искать место, где можно переночевать и осмотреться. Проще всего было тем, у кого в Москве были родственники или хорошие знакомые. Люди в древней столице – не чета холодным петербуржцам. И примут, и обогреют, и пожалеют, особенно если узнают о злоключениях.

Госпожа Милютина так и сделала, благо в родне у Елизаветы Дмитриевны недостатка не было. Сестры милосердия, кроме малышки Люсии, которую взяла с собой графиня, нашли приют в одной из многочисленных обителей, каковых немало в Москве. Нашлись свои и у Щербака с Недоманским.

Будищев же, критически осмотрев себя и Шматова, решил, что так дело не пойдет, и направился с товарищем искать гостиницу попроще и подешевле. Таких, впрочем, тоже было в избытке.

– Пожалте, господа, – пригласил их неопрятный лакей, едва не разорвав рот от зевка. – Комната светлая, чистая, не пожалеете.

Номер, мягко говоря, роскошью не поражал. Неровные стены были оклеены бумажными обоями ядовито желтого цвета и непонятным рисунком. Из мебели металлическая кровать со скрипучей сеткой, продавленный диван у противоположной стены и посреди комнаты круглый стол, да пара венских стульев, весьма отличающихся друг от друга. Для вещей постояльцев предназначался громадных размеров шкаф со сломанной дверкой, а за ширмой был умывальник. На этом удобства кончались, но Дмитрий был человеком непривередливым, а про Фёдора и говорить нечего.