Читать книгу "Проклятие для Обреченного - Айя Субботина"

— Держалась изо всех сил.

Мы оба знаем, что эта пикировка ни к чему не приведет. Но нам до сих пор сложно разговаривать, не пытаясь зацепить друг друга. Не уверен, что когда-нибудь станет легко.

— Ты выросла в этих местах, ты знаешь свой народ, - начинаю я разговор, который не собирался начинать. – Северяне – какие они?

Кошка смотрит на меня сначала с удивлением, потом – как будто впервые видит. Словно я спросил, можно ли из ложки задницу накормить.

И когда я начинаю сомневаться, что ответит, все-таки говорит:

— Гордые. Смелые. Сильные.

Я точно знаю, что такие среди ее народа есть. Именно такие погибали первыми, когда имперская военная машина пришла в эти земли. Они не сдавались, стояли с мечами до последнего, даже когда их окружали и вырезали практически без сопротивления.

Если бы они склонили головы – многих смертей можно было бы избежать.

Но склонил бы голову я сам, если бы кто-то чужой пришел в мои земли и присвоил их себе по праву сильного?

— Почему вы не признаете нашу силу? – Мне хочется услышать ее ответ. - Почему сопротивляетесь?

— Почему ты дышишь, Тьёрд? Зачем ешь или спишь? Потому что не можешь иначе. Вот и северяне не могут. Мы такие – слишком упрямые и свободолюбивые. Ну, почти все. К чему эти вопросы, потрошитель? Думаешь, я расскажу что-то новое и полезное?

Мне нет дела до того, что она может кому-то рассказать о том, что я собираюсь ей доверить. Это не тайна и не ловушка. Просто беседа мужа и жены, которые никогда не будут по-настоящему семьей, по-настоящему вместе.

— Боюсь, императору начинает надоедать вся эта… войнушка. Северяне атаковали несколько наших важных форпостов. Где-то удачно, где-то – нет. Между нашими народами полноценного мира не было никогда, но был баланс. Эти нападения не понравились Эру. Он не спустит непослушание после того, как пошел на уступки.

Дэми хмурится, явно ошарашенная моим признанием.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Хочу, чтобы моя жена понимала, что происходит и к чему это может привести. Ты можешь называть меня потрошителем, но я не хочу лишней крови. Я – права рука императора, я обязан подавлять любое неповиновение. Или спустить все на тормозах, подождать, пока твой народ доведет Императора до точки кипения и тогда Эр просто вырежет всех. Поверь, Дэми, он способен на такое. Он так уже делал. Без сожаления.

Северянка позволяет себе легкую улыбку.

— Империя платит высокую цену за приручение Севера. Вы застряли здесь слишком надолго.

Она не понимает.

Или отказывается понимать, что я не преувеличиваю, когда говорю о полном уничтожении. Хочется встряхнуть ее, показать силу и напомнить, что даже я – часть мощи Императора, даже если все последние месяцы пытался заставить ее забыть об этом.

— В этом нет необходимости, Тьёрд, - глядя куда-то перед собой, потухшим голосом говорит Дэми. - Через два-три поколения не потомки северян не будут знать другой жизни, кроме той, которую «даст» им Империя. Они забудут родные песни, забудут предков и сказания о нашем славном прошлом. Откажутся от северных богов, примут тех, на которых ты укажешь пальцем. Мы перестанем быть северянами. Но мы будем живы.

Я помню, как сильно и отчаянно она сама боролась за жизнь.

Правдами и неправдами. Не боясь ничего.

Но я никогда не видел в ней покорности. Даже когда ставил на колени.

Вот так же и с Севером.

— Я не знаю, стоит ли жизнь отказа от собственных корней. – Дэми нарочито отходит от меня на пару шагов, как будто не хочет, чтобы даже мое дыхание «испачкало» ее правду. – Хотя, конечно, знаю. И это знание мне не нравится. Но я слишком боюсь смерти, чтобы думать иначе и, тем более, говорить за весь Север. Хочешь знать, на что тебе рассчитывать? У меня нет ответа на твой вопрос. Я уже не северянка. Больше нет.

Она права.

Когда-нибудь эта земля будет просто еще одной провинцией великой империи. Одной из множества. Будет служить винтиком в системе, как и покоренные до нее. Но до этого снега Севера ни раз станут красными от крови его детей.

Лучше, если максимум этой крови прольется сейчас.

Если северяне надеются на какой-то реванш – это их полное право.

Мое право – исполнить долг перед империей и Императором.

Мирная семейная жизнь откладывается, Тьёрд. Насладишься ею когда-нибудь потом.

В иной жизни.

В Тени.

Глава сорок пятая

Кошмары не покидают мои сны.

Кажется, с тех пор как Тьёрд уехал, они стали даже ярче и ужаснее.

Не помогает ничего: ни отвары из душистых трав, ни унылые книги, ни даже оставшиеся от покойной матери эликсиры.

Я будто медленно схожу с ума.

А когда начинаю слышать голоса и звуки, вдруг осознаю, что мой личный обратный отсчет уже начат. Это очень странные звуки: они похожие на речь, но я не могу разобрать слов, не понимаю, откуда они, потому что иногда кажется, что оживают у меня в голове, а иногда – что разговаривают стены.

Я не рассказывала о своих кошмарах Тьёрду, а он не спрашивал, почему по утрам я выгляжу, как старая побитая псина. Он махнул рукой на никчемную северянку, которая выполнила свою роль.

Его нет уже несколько недель и за это время – ни одной весточки. Ни строчки.

Мне неприятно от этого.

Противно осознавать, что правда, к которой я так усердно готовилась, на самом деле действительно оказалась… правдой. Я просто первая из множества жен. Возможно, Император уже подыскал подходящую невесту их крови – благородную, знатную, искушенную и способную дать наследника, о котором мечтает Тьёрд.

Даже собаке хочется хотя бы чего-то похожего на ласку.

А я не собака. Я - человек. Пусть и плохой со всех сторон.

Единственная, кому мои кошмары доставляют почти столько же боли, сколько и мне - Старая Ши. Моя добрая кухарка места себе не находит, каждый день пытаясь хоть чем-то меня порадовать: готовит что-то вкусное специально для меня, варит сладкое питье из вина и ягод. Очень не хочется обижать ее своей грустью и насупленным видом. Потому, конечно же, улыбаюсь, радуюсь. И надо видеть, как в такие моменты изменяется ее лицо: как молодая буквально летает по кухне, скороговоркой, сбиваясь и перепрыгивая с темы на тему, рассказывает обо всех последних сплетнях.

Это и правда помогает отвлечься.

Постепенно оттаиваю и прихожу в себя.

До следующей ночи.

Сегодня я надолго засиживаюсь внизу. Кажется, даже начинаю дремать, потому, боясь вспугнуть долгожданную сонливость, остаюсь в кресле. Огонь в камине давно погас, слуги разошлись по своим комнатам.