Читать книгу "Мое злое сердце - Вульф Дорн"

Я обнаружила среди зрителей полную светловолосую женщину, сидевшую поблизости за одним из столиков и оживленно хлопавшую в такт музыке. На ней было ярко-красное платье, на ее полном теле оно смотрелось как палатка. На этой картинке я и попыталась сосредоточиться. Красная палатка. Красная палатка… Вдруг я увидела, как край этой палатки подняли маленькие ручки и оттуда выполз мой мертвый брат!

– Нет, нет, нет! Я не хочу тебя видеть!

Но я видела его. Он не исчезал из моих фантазий. Безразлично, куда я смотрела, – он появлялся всюду. Кай стоял на танцполе, у бара в компании девочек, одетых в футболки с логотипом «Барлоу» и хором напевавших «Higway to Hell»[23]. Он сидел на одном из столов и одновременно находился на сцене. Он был всюду. Тут все Каи начали одновременно приближаться. Они мрачно смотрели на меня, указывая пальцем. Вид их раздутых лиц был столь ужасен, что у меня остановилось дыхание. Пора выбираться отсюда! И как можно скорее!

Не обращая внимания на стоявших вокруг, я рванулась вперед, прокладывая себе локтями дорогу. Мне было ужасно плохо. Холодный пот стекал по лицу, я задыхалась, ноги отказывали. Я с трудом сохраняла вертикальное положение и боялась рухнуть в любой момент. Кто-то заговорил со мной. Мужчина. Но я не поняла, что он сказал. Моим вниманием завладел Кай. Вернее, Каи. Четыре брата подошли ко мне и преградили дорогу. Четыре пары детских глаз смотрели на меня с дикой злобой. Четыре указательных пальца были направлены на меня. И четыре рта раскрылись в душераздирающем крике: «Ма-а-а-ама!»

Кто-то схватил меня за плечи и встряхнул. Это была девушка-насекомое. В ее огромных черных глазах мерцала та же безграничная злость, которая исходила от всех четырех Каев, скаливших зубы.

– Оставь меня! – крикнула я чудовищу. – Исчезни!

Я хотела ее оттолкнуть, но она лишь сильнее вцепилась в меня.

– Нет! – так же громко ответила девушка-насекомое, и ее крик чуть не разорвал мне барабанные перепонки. – В этот раз ты от меня не отделаешься!

– Так скажи мне! – Мой голос задрожал. – Скажи мне, кто ты!

– Я та часть тебя, которую ты отрицаешь. Я твое злое сердце.

– Нет, ты ненастоящая! Все это ненастоящее. Я только представляю себе это.

Она кивнула.

– Да и в то же время нет. Мы там, где реальность бок о бок граничит с фантазией. Там, где находится наше настоящее «я». То, что мы называем сердцем. Мы в твоем сознании.

– Позволь мне уйти, – прошептала я, чувствуя, как что-то тяжелое наваливается мне на грудь и грозит задушить.

По моему лицу потекли слезы, но я слишком сильно дрожала, чтобы их вытереть. Руки мне больше не повиновались.

– Сделай так, чтобы этот кошмар исчез. Я не хочу здесь больше находиться.

Девушка-насекомое покачала головой, и я увидела тысячекратное отражение себя в ее фасеточных глазах.

– Нет, Дора, ты не будешь больше отрицать меня. Я часть тебя, не забывай этого. У тебя внутри не только хорошая Дора. Не бывает исключительно хороших людей. Ты должна научиться принимать меня.

Потом она подняла руку, и стало так светло, что мне пришлось зажмуриться. Я чувствовала, что со мной что-то происходит, и вдруг увидела, что нахожусь…

…в комнате Кая. Он стоит в своей зарешеченной кроватке и продолжает кричать. Я больше не могу сдерживаться и рычу на него, что он должен наконец-то затихнуть.

– Мамы нет дома, проклятье! Зато есть я, тебе этого мало? Почему ты не прекратишь этот рев?! Ты хочешь окончательно меня довести? Бен сейчас строит глазки моей подруге, а я сижу тут с тобой как прикованная. Это все из-за тебя!

Но он кричит и кричит, и мне кажется, его крик с каждой секундой становится все громче. Потом он берет свою подушку и со всей силой бросает мне под ноги. Это окончательно выводит меня из себя. Я тоже начинаю реветь, хватаю с пола подушку и бросаюсь на него.

Часть пятая. Разгадки

60

Вокруг меня звучат голоса. Один из них принадлежит маме. По крайней мере мне так показалось. Я слышу также мужской голос, он кажется мне знакомым. Но не могу вспомнить, откуда его знаю. Он звучит коричнево. Как свежая земля. Затем снова наступает тишина.

61

Спустя какое-то время меня назвали по имени. Какая-то женщина, не мама. Я была в этом уверена, потому что она произнесла его неправильно:

– Доротея! Доротея! Ты меня слышишь?

Дора. Меня зовут Дора. Я хотела произнести это, но из моего рта вырвались только слабые, нечленораздельные звуки. Веки были слишком тяжелыми, чтобы я могла поднять их. Однако я видела краски. Нежные, пастельные тона, будто у гигантской, необыкновенно красивой радуги. Они так прекрасны, что мне не хотелось просыпаться. Но сон ли это на самом деле? Кто способен точно различить, где реальность, а где сон?

Потом я снова провалилась в темноту.

62

Я очнулась в темном помещении. Голова дико болела и кружилась. Ужасно хотелось пить, в горле все пересохло. Язык приклеился к нёбу, а губы были словно из пергамента. Я ощупала все вокруг, но безрезультатно. Это не дом. Я не нахожусь ни в старом, ни в новом доме. Где же я тогда?

Я осторожно села. Череп раскалывался, будто готовый в любой момент взорваться. Недалеко от себя я различила полоску света, льющегося из дверной щели. Я выбралась из кровати, голые ступни коснулись холодных, гладких плиток пола. Я все пыталась понять, где очутилась. Острый зеленый запах помог мне в этом. Больница. Я прислушалась к своему телу. Ничего не болело, не считая головной боли. Тем не менее что-то со мной должно было произойти, раз я оказалась здесь. Мне никак не удавалось вспомнить, что именно. Хотя это уже было не важно, потому что я испытывала убийственную жажду. Убийство, эхом отозвалось во мне. Да, это как-то связано с убийством. С убийством?

Я подошла к двери и приоткрыла ее. От света пришлось зажмуриться – так заболели глаза. Лампы дневного света ослепили меня будто изнутри. Где-то поблизости из-за двери высоким голосом закричала женщина. Это был громкий, отчаянный крик, но я не разобрала слов. Все казалось чужим. И в то же время странно знакомым. Такие крики я однажды уже слышала. Но где? Боже, как тяжело думать!

– Кто это тут у нас? – произнес голос рядом со мной. – Неужто наша Спящая красавица очнулась?

Полная светловолосая сестра подошла ко мне. Она улыбалась той улыбкой, которая была мне хорошо знакома и вызывала отвращение. Такая улыбка давала понять, что тебя не воспринимают всерьез. И эта улыбка выдала, где я нахожусь. Это не больница в привычном понимании слова. Они снова запихнули меня в психушку! Но это не было отделение для детей и подростков. Это не было здание с большими окнами, лесными пейзажами на стенах, где мы находились со Стефано, маленьким шеф-поваром, и другими ровесниками, – нет, за стеной кричала взрослая женщина.