Читать книгу "Париж на час - Анна Дубчак"

— Мне же сказали, что они все сгорели! Но если честно, то мне все эти годы постоянно мерещился то Михаил, то Катя. Мне показалось, что Катя вообще работает в одном парфюмерном магазине… Да и девушка, похожая на Таню, убиралась у моих клиентов. Я воспринимала их, как призраки из прошлого. Это был настоящий кошмар! Вот почему, встретившись с Вершининым, я его не узнала. Я не хотела его узнавать. И гадости про грибок я не писала… Однако кто-то заглянул в мою медицинскую карту и узнал о каких-то моих заболеваниях, причем постыдных. Валерий Николаевич, так что там с моим делом?

— Ваш приятель умер, ударившись головой о ступени. К сожалению, у вас есть шанс выйти на свободу.

— К сожалению? Так, значит, вы ничего не предпримете?

Седов вышел, хлопнув дверью.

…

В дурном расположении духа, продрогший, уставший, он подъехал к дому, где проживал уже несколько недель, и, не выходя из машины, посмотрел на светящиеся окна квартиры, где его поджидала совершенно чужая ему женщина. Наверняка напекла пирожков, приготовила какую-нибудь «шубу», сварила суп.

Она даже кружева к наволочке пришила, чтобы постель выглядела «царской». А его тошнит от всех этих приготовлений, от этой женщины. От ее удобной и теплой квартиры, кровати.

А ведь ты скотина, Седов, подумал он, разворачиваясь и выезжая со двора. Так обнадежить женщину, зачем?

Он поехал по старому адресу. Знал, что Саша там больше не живет. Что теперь они все вместе проживают в московской квартире Игоря Борисова. Загородный дом, который их познакомил и сблизил, еще не был готов — там работы было еще на полгода. Помимо росписи стен (о которой Седов больше не мог слышать) предстояло этот дом обставить мебелью, вдохнуть в него жизнь. Ту жизнь, которую подарит этому миллионеру его (пока еще) жена.

Официально развода еще не было, никто не торопился заниматься этим первым. Саша просто нырнула в новую жизнь, как ныряла когда-то в холодное утреннее море во время их свадебного путешествия в Ялту. Не побоялась вот так необдуманно, сразу все порвать и начать новую жизнь.

За что полюбила она этого Игоря? Вряд ли за деньги, хотя в последнее время, когда образ Саши становился размытым, ему доставляло удовольствие думать, что она именно продалась. Продалась. Ну да, для нее, художницы, теперь реальными станут поездки в Италию, Венецию, туда, где она сможет подпитываться работами великих художников. Живя с Игорем, она обретет еще большую свободу, чем в браке с Седовым. Борисов — занятой человек, он не так уж часто будет появляться дома. И в качестве извинений будет отпускать свою молодую жену туда, куда ей захочется. Его мать, Ольга Дмитриевна, с удовольствием останется с маленькой Машей…

Стекла машины были залеплены мокрым снегом — дворники едва успевали его счищать. Седов остановился на перекрестке, не зная, куда и зачем ехать. Буквально в квартале его ждала пустая, без Саши и Маши, квартира. Да у него сердце разорвется, если он останется там один — такие воспоминания нахлынут, до инфаркта недалеко… Он до сих пор не мог осознать, что его предали, бросили, променяли.

Можно было рискнуть и отправиться по адресу, где проживала Надежда Соснова. Что ему может дать этот визит? Конечно, узнав, кто входит в ее ближний круг, кто способен на такую сложную и мощную месть, подготовка которой заняла не один год, он сможет вычислить убийцу Вершинина. Но что последует за этим? На сегодняшний день благополучная семейная и, вероятно, счастливая Надя Соснова потеряет кого-то из близких — Седов просто обязан будет арестовать этого человека. Кто он? Может, родной отец, которому она все рассказала? Или какой-нибудь преданный ей интернатский друг. Или ее муж, отец ее детей. И вот тогда жизнь этой семьи он сам, своими руками превратит в ад.

И он поехал туда, где его меньше всего ждали.

32
Седов. Саша

Ощущение того, что она попала по ошибке в чужую жизнь, не покидало Сашу ни на минуту после того, как она ушла от Седова.

Вот и сейчас они с Машей сидели в квартире в самом центре Берлина, смотрели телевизор, открывали коробки и пакеты со сладостями, пили чай, спали, и было во всем этом что-то искусственное, ненатуральное, странное.

Рождество в Германии — это празднично украшенные улицы, дома, куклы Санта-Клаусов в красно-белых колпаках, взбирающиеся на крыши домов, переливающиеся витрины магазинов, рождественские базары с глазированными румяными яблоками, выпечкой, сувенирами — ангелочками, елочками… Почти три часа Игорь носил Машу на руках, пока они прогуливались по праздничной улице, заходили в кафе, пили кофе с яблочными штруделями, затем обедали в большом и шумном ресторане тушеной капустой со свининой.

— Тебе нездоровится? — несколько раз спрашивал Игорь. — Может, ты устала?

А она не могла сказать ему, что ей хочется в Москву, в свою квартиру, где она сама испечет торт, приготовит салаты, нарядит елку и где будет ее семья — Седов и она с Машей.

Она даже представить себе не могла, что такое с ней может случиться. Она любила сразу двух мужчин. Таких разных. Что было делать? С кем она будет счастлива?

А здесь, в квартире Игоря, ну все было чужим, и она никак не могла избавиться от этого ощущения. С Валерой было все проще, они начинали жизнь с каких-то приятных совместных покупок — кровати, стола, тарелок… Потом купили квартиру, построили свой мир, свою семью. Что с ней случилось? Как она могла вот так безоглядно влюбиться и почему все несется с такой бешеной скоростью?

А еще она последнее время только и делала, что лгала. Отвечая на самые важные вопросы Игоря о любви, об их будущем, она кивала, со всем соглашалась и улыбалась одними губами. Как могло случиться, что она сама себя загнала в тупик? Что, если вернуться обратно? Пусть не к Седову, а просто к себе? Взять вот сейчас Машу, собрать ее и, когда вернется Игорь (он постоянно уходит, возвращается ненадолго и снова уходит, прямо как Седов!), признаться ему, что не готова пока жить с ним. Что она тоскует по той, прежней жизни. Что он ей скажет?

Она боялась разозлить его. Боялась, что он будет с ней резок и груб. Ведь она его совсем не знала.

Когда он вернулся, она снова вынуждена была встретить его улыбкой, обнять его. Они, словно плохие актеры (во всяком случае, она уж точно), играли в семью. Вели себя так, словно давно женаты. Но это внешне. Игорь тоже был напряжен. Может, он чувствовал что-то? Может, он тоже уже успел разочароваться в ней и теперь не знал, как сказать?

Нет-нет, она не станет и дальше притворяться, скажет, что хочет домой, в Москву. Больше того, она спросит его (если наберется решимости), быть может, они поторопились? И если он скажет, что да, что и он тоже не готов… Уф… Он так не скажет. Никогда. Хотя бы из вежливости. А если у него и в мыслях ничего такого нет, то встревожится, ему будет больно. И получится, что она, такая глупая, сделала несчастными сразу двух людей!

Почему-то подобные мысли у нее появлялись лишь тогда, когда Игоря не было рядом. Когда же он появлялся, она только первые минуты бывала в каком-то оцепенении, словно не понимая, что с ней происходит, но шли минуты, Игорь окружал ее заботой, нежностью, обнимал ее, и она словно успокаивалась. А ночью она презирала себя за то, что бывает по-настоящему счастлива…