Читать книгу "Маша и Медведь - Оле Адлер"

По шуму за дверью все поняли, что начал обираться народ на тренировку. Тульский велел Мишке и Маше ехать домой, взяв на себя обязанности обоих.

Отработаете, туманно пообещал он в ответ на Мишкино возмущение.

А ты сам откуда столько про бандитов знаешь? не мог не уточнить Симонов.

Я, Миш, в этом городе давно бизнесом занимаюсь, так что мне положено о них все знать. А им обо мне.

Маша сглотнула. Миша чуть кивнул, принимая ответ Антона.

До дома ехали молча. Симонов злился, сам не зная на что. Маша все еще не пришла в себя. Дома она сразу поставила чайник, заварила чай, достала чашки. Но сама за стол не села. Встала у окна и долго смотрела на серый двор, думая только ей известные мысли. Миша, как самый лучший радар ее чувств, наконец, справился со своим гневом. Он допил чай, встал из-за стола, подошел к ней, обнял сзади, уткнувшись носом Маше в шею.

Прости, выдохнул он.

За что ты извиняешься?

Я так психанул, что даже толком тебя не успокоил. Прости. Испугалась, наверно, а еще я тут со своими наездами.

Она выдохнула воздух прерывисто, чуть задрожав опять.

Ничего, Миш. Я понимаю. Если честно, больше боялась, что ты его убьешь.

Да Я тоже потом. На меня, как затмение нашло, когда вас увидел.

Из окна, да? уточнила Маша.

Угу. Зачем ты вообще с ним встречалась?

Я не встречалась, Миш. Шла назад в офис из налоговой, а он видимо ждал после тренировки.

Урод, буркнул Симонов, Что за урод.

И теперь пришла Машина очередь извиняться.

Прости, что не говорила тебе. Я и подумать не могла, что он будет следить, руки распускать, она потерла запястья, которые ей скручивал Алексей, запихивая в машину, Казался нормальным, да и Ромка.

Маша не договорила, вздохнула опять.

Я как увидел, что он к тебе целоваться полез обезумел. А когда в машину тебя пихал и руки заламывал.

Миш, пожалуйста, не будем это вспоминать.

Да-да, не будем, согласился он, Давай-ка хорошенько поленимся, разу уж господин Тульский выписал нам лишний выходной.

Закажем пиццу и посмотрим кино? угадала Маша его намерения с первого раза.

Читаешь мои мысли, подтвердил Симонов.

Весь день они провели на диване, успокаивая взвинченные неприятным инцидентом нервы. Вроде бы все было хорошо, но к вечеру Миша снова угадал в поведении подруги какую-то натянутую тревогу. Он уже хотел спросить перед сном, что она такое гоняет в голове, но Маша его опередила. Видимо, за вечер мысль в ней созрела для озвучивания.

Миш, перебирайся ко мне уже, а?

Что? не понял Симонов.

Переезжай ко мне, продолжила она увереннее.

Это из-за сегодняшнего? предположил Мишка, не веря, что она сама дошла до подобного предложения.

Нет Да. Отчасти.

Маша нервно зачесала челку пальцами.

Я так устала расставаться с тобой, скучать по тебе. Мне тяжело, Миш. Да и тебе кататься одни нервы и лишние деньги. Еще и квартира в Москве пустая простаивает. Какой в этом смысл? Тебе так важно сохранить ставку у Джедая?

Нет, честно признался Миша, Тульский тебе сказал?

Он подозревал всех и во всем, но только не верил, что счастье само упало на голову. После такого непростого пути к Машиному сердцу он банально не мог принять за чистую монету предложение съехаться.

Чего мне Тульский сказал? а Маша совсем растерлась, Миш, я просто хочу жить с тобой. Это рано что ли? Ты не готов? Я думала.

Я не готов?! перебил он ее, расхохотавшись, Маш, да я тебе это чуть ли не год назад предложил.

Но ты хотел, чтобы я в Москве с тобой жила, и я подумала.

Ой, женщина, ты слишком много думаешь. Мне абсолютно все равно, где жить Главное, что с тобой.

Правда? она подняла на него огромные, восторженные глаза с влажной поволокой волнительного счастья.

Конечно.

Миша притянул ее к себе, чтобы подтвердить слова еще и поцелуем. Маше такие дополнительные аргументы очень понравились, и она заерзала на диване, двигаясь к Мишке ближе, забираясь руками ему под майку. Но он тут же поймал ее пальчики, останавливая.

Нам все надо обсудить, Маш, заявил серьезно.

Прямо сейчас? захныкала она.

Думаю, да. Если займемся сексом, то потом заснем, и будет уже не до разговоров.

Можно подумать, эти разговоры куда-то убегут, заворчала Крылова.

Однако она слишком хорошо изучила Мишкину занудную натуру. Уж если ему что-то пришло в голову, он будет это обсуждать, пока не выдохнется. И даже сексом его не уломаешь заткнуться. Разве что после недельной разлуки он плохо соображал и поддавался самым примитивным женским манипуляциям. Но сейчас Симонов был сыт, спокоен и настроен на разговор. Не свернешь.

Не дожидаясь от нее лучшего одобрения на начало беседы, Миша сразу начал с главного:

Я не хочу жить в этой квартире, он много думал и пришел именно к этому выводу, Знаю, ты купила ее у брата. Он вроде как не имеет отношения и благотворительности не проявлял. Но все равно, не хочу быть ему обязанным. Это твое жилье. Только твое.

Но Маша захлопала глазами, что же мне делать с этой квартирой? Куда я ее дену?

Продашь, без запинки продолжил Симонов, У меня есть накопления все собирался в Москве своим жильем обзавестись. Нам вполне хватит на отличную трешку в новостройке. А может и дом? Признаться, всю жизнь мечтаю о доме. Собака, дети, свежий воздух пригорода, свой зал в гараже.

Воу-воу, Миш! Собака? Дети? Дом? Сбережения? перечисляла Маша, Куда тебя понесло?

Прямиком в долго и счастливо, развел руками Мишка, хитро улыбаясь, А что ты имеешь против? Собак не любишь?

Люблю собак, откликнулась эхом Маша, Но ты все так обрисовал, а мы еще даже не жили вместе. Вдруг.

Что вдруг, Маш? Как мы не жили? Я тут на твоем диване провожу половину жизни. В машинке лежат мои трусы, а в шкафу стоит протеин. И то, что у меня в Москве остались шмотки на квартире и работа, которая, признаться, последнее время только тяготит, не отменяет того, что я живу здесь, с тобой. Уже полгода.

Серьёзно что ли? хихикнула она, Шустрый какой. Я и не заметила, как ты пустил корень.

Сама хороша, фыркнул Симонов, на московской хате сразу трусы свои оставила.

Маша не спорила. Рыльце у нее было в пуху. Однако быстро стряхнула пудру с мозгов, возвращаясь к насущному.

Дети, Миш. Ты детей хочешь?

Конечно. А ты разве нет?

Да, но Это как-то быстро.

Нам скоро тридцать, Маш. Куда тянуть?