Читать книгу "Меркьюри и я. Богемская рапсодия, любовь и котики - Джим Хаттон"

В День подарков Элтон оказал нам радушный прием и ненадолго отвлек от кошмара Гарден Лодж. Его особняк находился за городом в окружении роскошных садов с пышной растительностью. Как хлебосольный хозяин, он организовал огромный шведский стол. Сначала я чувствовал себя вполне комфортно, потом — и это ни в коем случае не вина Элтона — начал все больше замыкаться в себе. На праздник приехало много приятных людей, человек двадцать-тридцать, но почти все незнакомые. Я никогда не вращался в музыкальном бизнесе, а просто сопровождал Фредди. Тони Кинг чуть ли не единственный подошел ко мне и спросил, как я. Это был светский прием, а не исповедь, поэтому я сказал ему, что в целом справляюсь.

Но когда Элтон начал обмениваться рождественскими подарками с гостями, стало очень грустно. Проникновенная сцена напомнила мне, как сильно я тоскую по Фредди, по его трогательным и сердечным рождественским поздравлениям. Я выскользнул из дома и пошел куда глаза глядят, пока не наткнулся на двух милых пони. Да так и остался с ними, время от времени забегая в дом и таская оттуда для них яблоки.

Находясь среди людей, я чувствовал мучительное одиночество. Мне тяжело было идти на контакт. Около восьми вечера гости начали расходиться, но я никуда не хотел идти. После такого гостеприимного места Мьюз казался бесконечно чужим. Возвращаться туда, в эту зияющую пустоту? Я возненавидел Мьюз. Все мои самые счастливые воспоминания о Фредди были заперты на замок в Гарден Лодж.

Менеджер Элтона, Джон Рид, ждал в своем автомобиле, чтобы попрощаться.

— Послушай, Джим, — сказал он. — Если что-нибудь понадобится, дай нам знать.

Думаю, под «нами» он имел в виду себя и Элтона. Это был жест доброй воли, но мы с Джо и Фиби не хотели никого грузить своими неприятностями.

Мы добрались до Мьюз, и мне стало там так неуютно, что я на всю ночь отправился в паб. И на следующее утро застыл в воротах, глядя в окно спальни Фредди. «Ау!» — вдруг послышалось мне, и глаза наполнились слезами.

Единственными постоянными посетителями Мьюз в это время были кошки Фредди. Мико спала со мной каждую ночь, а Ромео нашел здесь убежище от безумия, царящего в доме.

Новый год я встретил совсем в другом месте. Думаю, Фредди бы понял меня и поступил так же. Я отправился на очередную отвязную вечеринку «у друга друга моего друга».

В начале нового года Мэри предоставила нам возможность забрать из Гарден Лодж то, что мы дарили Фредди. Нашей первой реакцией было четкое и решительное «нет». Эти вещи мы покупали для Фредди, они были частью его и Гарден Лодж, дома, построенного им с нуля. Каждый предмет занимал особое место в наших сердцах и в этом доме. Несколько дней спустя, когда мы все были на кухне, Мэри опять вернулась к этому разговору. Она пояснила: чтобы содержать дом, ей придется продать некоторые вещи. И если мы не заберем свои подарки, их она продаст в первую очередь.

По нашим лицам можно было понять, что мы солидарны: наши подарки должны оставаться в доме вместе с другими ценностями Фредди. Он точно не оставил Мэри в бедственном положении, поэтому продавать вещи ей не было никакой нужды. Просто она хотела избавиться от нас. И ясно обозначила свою позицию. Она знала, что каждая вещь, которую мы дарили Фредди, хранит заветные воспоминания о нашей преданной дружбе. Но сейчас говорила, что в наших подарках больше нет никакого смысла.

Как бы мы ни противились, в конечном итоге пришлось признать поражение. Дальнейшие споры ни к чему бы не привели, и мы не хотели, чтобы кто-то расшвыривался особенными для нас предметами. Втроем мы провели беспристрастную ревизию и забрали подарки, которые выбирали и дарили Фредди с теплотой и любовью. Но многие наши вещи так и остались в Гарден Лодж.

Среди мебели, которую я забрал из Гарден Лодж, был диван из Японской комнаты — тот самый, который Фредди отдал мне для нашего убежища в Ирландии. Но два маленьких столика, сделанных мною по просьбе Фредди для спальни, я сознательно решил не забирать. Я чувствовал, что они особенные и принадлежат этой особенной комнате.

Уверен, Фредди и помыслить не мог, что меня выгонят из дома, который он всегда просил меня считать нашим. И я точно знаю, он думал, что и дальше буду заботиться о кошках. Если бы у меня изменились обстоятельства и мне пришлось бы переехать из Гарден Лодж, он бы наверняка хотел, чтоб я взял с собой хотя бы некоторых кошек. Я спросил Мэри, могу ли я взять с собой Мико. Ответ был кратким и категоричным: «Нет». По сути, Джо тоже мог претендовать на Голиафа и Далилу, он говорил, что готов ухаживать за ними вместо меня. Но нас жестко поставили на место: «Кошки останутся здесь!» Потом мне намекнули, что, возможно, Голиафа отдадут, но только если он не поладит с маленьким сыном Мэри. Но больше мы к этому вопросу не возвращались.

6 февраля Фредди был посмертно удостоен награды Британской ассоциации производителей фонограмм «Брит Эвордз». Нас с Фиби и Джо не пригласили. В организационной структуре Queen нас, видимо, не сочли вхожими в близкий круг Фредди. Это было жестоко с их стороны. Ну что ж, я смотрел церемонию по телевизору.

Как-то я сидел на кухне в Гарден Лодж вместе с Мэри. И до сих пор задаюсь вопросом, было ли ее предложение вызвано тем, что она начала испытывать угрызения совести.

— Джим, — начала она, — я тут подумала… Может, все же останешься в Гарден Лодж, пока не найдешь жилье?

— Мэри, — ответил я предельно вежливо. — Большое спасибо. Но, по-моему, ты должна сначала обсудить это с Джимом Бичем.

На этом беседа закончилась.

На следующий день Мэри расставила точки над «и»:

— Все остается без изменений.

Тема была закрыта.

Между Мэри и мной сохранялась напряженность. В доме осталась моя коллекция фотографий, некоторые я хотел забрать, ведь они напоминали мне о жизни с Фредди. Но я посчитал, что будет корректно предупредить об этом Мэри. Однажды, когда мы с ней были в спальне Фредди, я спросил, могу ли взять его фотографии в рамках, которые он лично поставил на мою сторону того, что раньше было нашей кроватью. Она промолчала.

На следующее утро на кухне в присутствии Джо и Терри я снова спросил у Мэри разрешения забрать фотографии с прикроватной тумбочки. Ее ответ шокировал меня. Она стала изворачиваться и отрицала, что я говорил с ней о фотографиях. Мэри сказала, что Терри может это подтвердить, хотя его там вообще не было. И принялась спрашивать его, слышал ли он что-нибудь.

— Но Терри не мог это слышать, Мэри, — сказал я.

Она продолжала настаивать на своем. А уж если она что-то втемяшит в голову, то начинает закатывать истерики и вести себя крайне эгоистично. Жаль, но я вышел из себя.

— Мэри! Я потерял друга, любимого, свой дом и всю свою жизнь! — выкрикнул я и выбежал в сад.

Терри и Джо застыли в дверях, уверенные, что со злости я могу ее даже ударить. За все годы, что мы были знакомы, они ни разу не видели меня в таком состоянии.

В саду я успокоился и через десять минут вернулся на кухню. Подошел к Мэри и обнял ее.