Читать книгу "Ноктэ - Кортни Коул"

Лицо святого Михаила, кажется, насмехается надо мной.

Защищает меня? Не думаю.

Мои лёгкие начинают гореть и раздуваться, я отталкиваюсь от машины и выныриваю на поверхность. Откашливаюсь, солнце светит в лицо, будто я никуда и не плавал.

Дышать.

Я дышу. Делаю глубокие судорожные вдохи и выхожу из воды на влажный песок пляжа. Оглядываюсь на покрытую зыбью поверхность.

Никто и никогда не узнает, что покоится под водой.

Никто этого не видит.

Но я-то знаю.

Знаю.

Знаю.

Знаю.

А Калла — нет.

34

TRIGENTA QUATUOR

Калла

Когда мы возвращаемся домой, Финн уже в постели. Около минуты я стою в дверях и наблюдаю за ним, как он беспокойно ворочается во сне и постанывает, а по его щеке размазана грязь.

Чем он занимался?

С волнением я вдруг понимаю, как это выяснить.

Я сворачиваюсь калачиком в своей комнате и просматриваю страницы его дневника. По неведомой причине я не могу заставиться себя прочесть много за один раз. Слова давят на меня, душат, ведь это такое вопиющее доказательство того, во что превратился разум Финна.

Почерк становится неровным, так же, как и его мыслительные процессы, закручиваясь спиралью. Неразборчивые нацарапанные слова тянутся вдоль страниц и больше не имеют никакого смысла.

Защити её Защити меня святой Михаил. Защити нас её меня меня меня.

Serva me, serva bo te. Спаси меня, спаси её и меня.

Калла калла калла.

Это убивает меня. Убивает меня убивает убивает убивает меняменяменяменяменя.

Избавь меня от страданий.

Сделай это сделай это сделай это.

Я с трудом сглатываю, сдерживая беспомощные слёзы, и пролистываю вперёд несколько страниц бессмыслицы. Но потом я вижу одну фразу. Фразу, от которой мои слёзы высыхают, а дыхание застывает на губах.

Тайны. Они есть у всех.

Я практически слышу эти слова из уст Деэра. Но почему он сказал это Финну?

Если бы на часах было не так поздно, я бы ворвалась к нему домой прямо сейчас и спросила. Но мне остаётся только ждать.

Я засыпаю с этой мыслью, затем принимаю душ и снова думаю об этом. Однако до сих пор не могу успокоиться. Поскольку здесь что-то не так.

Как только наступает подходящий час для визитов, я направляюсь к коттеджу Деэра. Когда он открывает дверь, на нём нет рубашки, и мне требуются огромные усилия, чтобы игнорировать это.

— Ты разговаривал с Финном в последнее время? — спрашиваю я без приветствия, не сводя с него глаз и не опуская их ниже его подбородка.

Он странно на меня смотрит.

— Нет, а что?

— Вчера вечером я читала его дневник, и он написал кое-что из того, что ты говорил. Дословно, Деэр.

Он приподнимает бровь.

— И что же это за мудрость?

— Я не шучу, — отрезаю я. — Он написал: «Тайны. Они есть у всех». Именно так ты мне сказал. Зачем бы тебе говорить с Финном о тайнах? Он рассказал тебе, что с ним происходит?

Деэр, кажется, совершенно сбит с толку и жестом приглашает меня войти. Я колеблюсь.

— Пожалуйста, — просит он. — Мне нужно надеть рубашку.

Я следую за ним в дом и жду на диване, пока он одевается. Когда он возвращается, то садится рядом со мной и берёт меня за руку.

— Ответ на твой вопрос — нет. Я не говорил с Финном ни о каких тайнах. Может, он подслушал наш разговор? По-моему, как-то раз мы обсуждали здесь тайны.

Возможно.

Что на самом деле имеет смысл. Финн умеет тихо и незаметно передвигаться.

Я расслабляюсь, плечи опускаются. Деэр пристально смотрит на меня.

— Ты действительно считаешь, что Финн вступил бы со мной в содержательную беседу? — Он глядит на меня с сомнением.

Я пожимаю плечами.

— Нет. Полагаю, нет. Я просто… расстроена. Он что-то скрывает. Ему становится хуже, но он не хочет обсуждать это со мной. В таком случае Финн никогда не сможет поехать в колледж один.

А это означает, что я тоже не смогу.

Из-за чего я чувствую панику, вину и подавленность одновременно.

— Я думал, ты этого хочешь, — напоминает Деэр. — Думал, ты хочешь поехать с ним.

— Хочу, — быстро отвечаю я, слишком быстро. — То есть, да, я хочу. Но в то же время, думаю, мне начала нравиться идея, что Финн хочет небольшой разлуки. Посчитала, что это даст мне шанс, быть может, на личную жизнь. С тобой, например.

Теперь я чувствую неловкость, смущение, стыд. Какая же я после этого сестра?

Деэр пальцем поднимает мой подбородок.

— Не вини себя за это, — говорит он мне. — У тебя тоже есть право на личную жизнь, ты же знаешь. И это не делает тебя плохим человеком.

Я киваю, не воспринимая его слова всерьёз.

Он смотрит на меня с улыбкой, и на секунду, всего на одну секунду, я чувствую, что всё хорошо.

— Давай сегодня выберемся отсюда.

Я тут же киваю.

— Хорошо. Куда?

Деэр глядит в окно в сторону океана.

— Туда. Где нас ничего не держит.

«Живи свободно».

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Через пять минут мы уже сидим в лодке. Я — в коротком сарафане и обмазанная солнцезащитным кремом, а Деэр в тёмных джинсах и совсем без крема.

— Ты заработаешь рак кожи. — Я смотрю на него.

— Нет, — отвечает он.

Я не спорю, поскольку мне нравится вид его обнажённой груди и то, как перекатываются мышцы по его плечам при каждом движении. Я медлю по дороге к штурвалу, чтобы пробежаться пальцами по буквам его татуировки. Его кожа горячая под моими пальцами, и от этого трения я стискиваю зубы.

— Я хочу показать тебе новое место, — сообщаю ему, направляя лодку из залива в сторону небольшого каменного пирса вниз по пляжу. Чтобы добраться туда, требуется всего десять минут, и я подгоняю лодку к берегу, дабы мы могли сойти на сушу.

Я протягиваю руку Деэру, и он берет её, спускаясь рядом со мной. Мы прогуливаемся до края суши в форме пальца и останавливаемся там, где находился бы ноготь.

Деэр присаживается, я сажусь возле него, и мы вытягиваем ноги перед собой на камнях.

Нас окружают только вода и воздух. Мы здесь совершенно одни, нет никого, кто мог бы подслушать или наблюдать за нами, как за рыбками в аквариуме.