Читать книгу "Комбриг - Михаил Нестеров"

– Так точно, товарищ майор, – виновато улыбнулся командир звена, – вдруг потом не удастся, а тут совсем рядом пролетали…

– Не ругай их, Петр Афанасьевич. Я сам, пользуясь служебным положением, в одном из первых вылетов на разведку специально себе маршрут так проложил, чтобы на них посмотреть.

Покрышев махнул рукой, летчики вышли, а Олег добавил:

– Пацаны же совсем, хоть и асы. Вернутся в Союз, будет чем товарищам похвастать, не про одни же воздушные бои рассказывать.

В последний день января Олег и Владлен вылетели на свободную охоту, которая оказалась удачной. Пара немецких истребителей, занимавшаяся тем же самым, была застигнута ими врасплох благодаря помощи РЛС и довольно плотной облачности. Северов сбил ведущего, а Железнов ведомого с первого захода, удачно вывалились из тучки и тут же атаковали. Через пару дней англичане объявили, что был сбит гауптман Вольфганг Тонни из JG-53, имевший на своем счету более 100 побед. У места падения его Ме-109G побывала мобильная группа SAS, они и привезли закопченный шильдик с его самолета.

Кроме штатного саперного батальона, дивизии был придан еще один, да и англичане не скупились, поэтому по мере продвижения на юг и юго-запад подготовка новых посадочных площадок велась быстро, они надежно прикрывались зенитками. Из СССР пришел еще один радар, его выдвинули ближе к линии боевого соприкосновения, значительно расширив таким образом зону контроля воздушного пространства.

Американцы перебросили в Египет три истребительные авиагруппы на «Лайтнингах», а советские ВВС испытали в условиях пустыни боевые автожиры А-11. Последние несли на подвеске под крыльями 37-мм пушки, блоки реактивных снарядов, бомбы. Двигатель М-82, такой же, как на По-3, обеспечивал максимальную скорость 270 км/ч и очень приличную маневренность. Экипаж состоял из трех человек: пилота, штурмана-бомбардира и стрелка. Боевые машины были признаны перспективными, но над тактикой их применения предстояло еще немало поработать.

Усиление авиационной группировки союзников и ее грамотное применение принесло свои плоды. Действия вражеской авиации сводились в основном к работе охотников, но и тем приходилось быть предельно осторожными, их достаточно успешно перехватывали по наведению с радаров, а также в ходе патрулирования. Немцы уходили на низкие высоты, но здесь срабатывала хорошо организованная служба ВНОС. Ударная авиация стран Оси была сильно ослаблена и работала весьма эпизодически.

Фон Арним упорно сопротивлялся, но к концу февраля был отброшен к границам Ливии. Навести порядок в Каире пока не удавалось, да и тратить на это время и силы Монтгомери не хотел. На юге немцев также потеснили, они понесли большие потери в ходе неудачного наступления и теперь были уже недостаточно сильны для нового удара и еще недостаточно слабы, чтобы их можно было окончательно разгромить. Британское командование небезосновательно надеялось на то, что проблемы на западном участке фронта и возрастающие трудности со снабжением восточной группировки вынудят их рано или поздно откатиться за Нил.

25 февраля в штаб ГСВЕ пришел приказ, определяющий ротацию личного состава. Летчики двух истребительных эскадрилий 15 ГИАП, находившиеся в Египте с самого начала, получили приказ передать технику прибывающим из СССР пилотам и вылетать на родину. Полной неожиданностью это не оказалось, разговоры о возвращении ходили и раньше. Подвели итоги своего пребывания, и оказалось, что они уничтожили более двухсот вражеских самолетов. На счету Петра Бринько стало семьдесят пять сбитых, у Северова семьдесят. Все без исключения летчики значительно превысили рубеж в пятнадцать сбитых и претендовали на звание Героев Советского Союза. За четыре месяца командировки эскадрильи потеряли безвозвратно четверых пилотов, еще семеро было ранено. Вместе с летным составом возвращались и техники, а также часть наземного персонала. Среди них были и Булочкин с Авериным, а также взвод осназа АСС Гладышева. Алферьев и Забалуев устроили убывающим торжественный ужин, на который приехала целая делегация от союзников, так что проводы стали настоящим событием.

Олегу удалось проститься с Эйприл, девушка была расстроена, но призналась, что ее тоже переводят, она уезжает в Иран. Летчица дала Северову свой домашний адрес, просила писать.

В последний день февраля пять С-47 с закончившими африканскую командировку советскими бойцами и командирами ушли на восток, их ждал длинный, с двумя промежуточными посадками, перелет до Москвы. Самолет, на борту которого находились Булочкин, Аверин, Северов и его пилоты, имел нормальные пассажирские сиденья, на одном из них сразу устроился Валера, а щенок, названный Рексом, всю дорогу просидел у хозяина за пазухой.

По прилете в Москву Северов для начала хорошенько выспался, потом написал последний отчет. Все остальные уже давно были переправлены и наверняка внимательнейшим образом изучены. Теперь оставалось только ждать дальнейших распоряжений, хотя Олег подозревал, что может последовать вызов в Кремль.

Самолеты еще находились в Сталинграде, летчики отдыхали после перелета, когда в Москве завершилось заседание Ставки. В кабинете Сталина остались только военные, члены Ставки, кроме больного Шапошникова и находящегося на фронте Тимошенко, и приглашенные – нарком внутренних дел Берия, начальник Генштаба Василевский, заместитель наркома обороны по авиации генерал Новиков, нарком ВМФ адмирал Кузнецов и, конечно, начальник ГлавПУра Мехлис.

– И последний на сегодня вопрос, товарищи. Из Африки возвращается часть нашего контингента, бойцы и командиры, которые прибыли туда первыми. Вы ознакомились со справкой, подготовленной Генеральным штабом по результатам боевых действий за четыре месяца.

Возникла пауза, Сталин то ли хотел услышать чье-то мнение, то ли просто собирался продолжить. Наконец он проговорил:

– Задачи, стоявшие перед нашими войсками в Египте, вам известны. Необходимо дать оценку, определить, насколько они выполнены товарищем Бобровым и другими командирами. Попрошу кратко высказаться по этому вопросу. Товарищи Василевский и Жуков, попрошу вас высказать свое мнение первыми.

Перебивать друг друга генералы не стали, хотя Жуков был старше по званию, он жестом предоставил первое слово начальнику Генштаба.

– Товарищ Сталин, материалы, которыми располагает Генштаб, позволяют сделать следующие выводы. С военной точки зрения участию бригады, а затем контингента в боевых действиях следует дать самую высокую оценку. С минимальными потерями противнику нанесен значительный урон. Уничтожено 407 самолетов в воздухе и на земле, около 250 единиц вражеской техники, как в ходе проведения наземных операций, так и воздушных ударов. С другой стороны, наша техника произвела очень большое впечатление на командование силами Среднего Востока. В своих письмах и докладных записках руководству генерал Александер прямо об этом говорит. О том, какой резонанс получило пленение фельдмаршала Роммеля, я и говорить не стану. Только ради этого стоило их туда послать.

– Товарищ Сталин, – продолжил Жуков, – я присоединяюсь к мнению товарища Василевского и хочу отметить, что руководство Третьего Рейха направляло на этот, прямо скажем, второстепенный театр боевых действий силы, которые могли быть направлены на Восточный фронт.