Читать книгу "Эверест. На грани жизни - Екатерина Васина"

— Идти не так далеко. — говорил я ему громко и внятно. — Но надо именно идти, понимаешь? Ногами. Иначе мы тут останемся.

— Дойду.

В итоге я помогал ему двигаться, Джулия шла рядом. Мы пока молчали. Берегли дыхание и понимали, что пока вот не время и не место. Сначала бы до лагеря добраться. Тем не менее я то и дело бросал на нее взгляды. В такой мешанине из темноты и снега особо не поймешь в каком она состоянии. Фонарь светил все хуже. Но я заметил, что за эти дни Джулия сильно похудела. Ладно, с остальным разберемся в лагере.

И шла она чуть скованно, хоть и не шаталась.

Шаг за шагом мы продвигались вперед. А я искал отблеск фонаря, который должен был зажечь шерпа в лагере. Когда увидел, то решил сначала, что у меня тоже начались глюки. Но нет, свет фонаря метался среди снежной круговерти, его едва было видно, но тем не менее!

В лагерь мы буквально ввалились. Я передал Вадима двум шерпам, которые чувствовали себя бодрее остальных, а сам подхватил Джулию и поволок ее в свою палатку. Там как раз будет место на двух человек. И еще, там я заранее приготовил горячий чай, кислород и спальник. То, что надо, чтобы дождаться утра. А потом сразу вниз, вниз, вниз.

Джулию силы оставили уже в палатке. Там она просто упала на спальник. Ее трясло, пока я менял кислородный баллон, пока я наливал ей чай и укутывал в спальник.

— Все хорошо.

Я сел рядом с ней и только теперь обнял, прижал покрепче. Джулию продолжало трясти, а еще она беззвучно ревела.

— Руки-и-и, — услышал я стон. Как раз снимал с нее варежки. И мгновенно похолодел, когда увидел открывшееся зрелище при свете фонаря.

Уже приходилось видеть подобное. Сильное обморожение, когда пальцы точно опухают и перестают гнуться. И этот цвет, от которого передергивает.

— Почему молчала?

— Мы и так Вадима еле дотащили. И потом, живые — это главное.

Я скрипнул зубами. Медоед, мать ее! А то, что кистей может лишиться это так, мелочи жизни что ли?

Понятно, что до утра никто из нас не заснул. Всю первую помощь которую я мог оказать, я оказал. Помогли и шерпы, но они на такие травмы смотрят более философски. У многих из них случались обморожения и посерьезнее и обширнее. У Джулии пострадали сильнее всего руки, пальцы на ногах тоже прихватило, а вот лицо, к счастью, почти не затронуло. Разве что часть левой щеки.

Ее тоже следовало как можно скорее спускать вниз. Я опять связался по рации с Санни. Та ответила до ужаса сонным голосом, но он стал значительно бодрее, когда услышала новости.

— К утру должно стать полегче. — сообщила она о погоде. — Давайте, ребята, спускайтесь. Во втором лагере есть врач, я его предупрежу. И старайся не допускать у нее повторного охлаждения. Как второй?

— Спит. — ответил я коротко.

У Вадима следы обморожения оказались значительно легче. Но зато он, придя в себя, жаловался на боль при дыхании. Если пневмония, то счет идет на часы. Но температура была не как при пневмонии. Да и я не доктор.

Джулию в итоге пришлось поить, так как сама она чашку держать не могла. Когда вернулась чувствительность, то я едва не выл вместе с ней. Если бы можно забирать боль, то не раздумывал бы ни минуты. А так приходилось только предлагать таблетки и просто следить, чтобы все спускались вниз.

К счастью, к утра погода действительно улучшилась. Ровно настолько, чтобы почти без проблем спуститься к третьему лагерю. Там немного отдыха и дальше, ко второму. Там уже полегче и высота переносится, и организму легче.

С Виктором мы при спуске общались сугубо по делу. Нет, я прекрасно понимал, что он имел право никуда не идти и никого не искать. Мы все были истощены до предела. Но в душе не мог общаться с ним как прежде.

— Джулия, ты балда. — услышал я уже на подходе ко второму лагерю фразу Карла. Наш рослый американец с момента пробуждения маялся укусами совести. Так как не слышал как Джулия пыталась собирать группу для поисков, как вернулся я. Он проснулся ближе к утру. И сразу же погрузился в гуу событий.

— Сам балда. — огрызнулся мой медоед.

Шла она в короткой связке с шерпой, с руками, похожими на подушки. Но шла. Благо здесь спуск был уже попроще. Но все равно я старался держаться поближе, да и Карл ее старательно опекал.

— Ты меня то почему не разбудила?

Джулия молчала, под маской и очками выражение ее лица видно не было. Но я то знал, почему Карла она толком не пыталась растормошить.

— Алекс, хоть ты скажи ей, что у нее мозги из сыра. — проворчал Карл, когда мы оказались рядом.

Впереди уже желтели палатки второго лагеря. И внутри поселилось то чувство, когда ты ощущаешь, что вот уже почти дома.

— Не скажу. — отказался я. — Тем более ее решение поддерживаю. У тебя жена беременная, и трое детей. Джулия мне призналась, что начала тебя будить, а потом передумала.

Карл пару секунд смотрел на меня, а потом разразился ругательствами на английском, норвежском и еще каком-то, не понял на каком именно.

Так и шли.

Глава тридцать третья

Я не понаслышке знала, что такое обморожение. Но такого еще не случалось. Легкая степень неприятна, но она проходит. А то, что сейчас творилось с моим руками, напоминало кошмар. Пузыри с кровянистым содержимым, багрово-черные на вид, жжение и пульсация по всей длине пальцев, любое движение вызывало боль и повреждение пузырей. Спуск до второго лагеря превратился в пытку. И я лишь скрипела зубами, чтобы не заорать от боли. И это несмотря на таблетки и перевязки.

Но главное, мы все остались живы! Это понимание заставляло шевелить ногами. Как и то, что я побывала на вершине Эвереста.

Я все же смогла сделать это!

И никто не остался на горе. Это понимание окончательно поселилось внутри, когда мы прибыли в базовый лагерь. Представляете, что это значит?! После дней изнурительного холода и борьбы оказаться в месте, где почти тепло и где нормальная еда. Где аппетит возвращается, так же как и остальные ощущения.

Но даже в базовом я пробыла недолго. Меня и Вадима обкололи всем, чем смогли, напоили таблетками, чаем, впихнули еду и отправили дальше, в Катманду. В больницу. Состояние остальных позволяло им собираться без спешки.

— Увидимся в аэропорту.

— Если меня отпустят. — отшутилась я.

И как в воду глядела. Моя страховка, конечно, покрывала большую часть процедур, которые ожидали меня в госпитале Катманду. Но я рвалась домой.

Хотя дома то у меня теперь по сути и не было. Но и об этом, оказывается, кое-кто позаботился.

Алекс пробился в госпиталь спустя неделю после того, как меня сюда поместили. И сейчас старались спасти все части моего несчастного тела. Я в этом деле их целиком поддерживала, безропотно сносила все процедуры, а заодно отъедалась. Оказывается, за все время на Эвересте потеряла пять килограмм. Для меня очень много. Так что ребра просвечивали, попа сдулась, да и в целом вид я имела так себе.