Читать книгу "Человек-Паук. Вечная юность - Стефан Петручо"

* * *

ПО РАСПИСАНИЮ до конца лекции оставалось еще десять минут, но, увидев Питера, крадущегося в аудиторию на цыпочках, Блэнтон внезапно отпустил группу. Пока студенты выходили в коридор, он пристально смотрел на Питера – молча и даже не шевелясь. Питер тоже замер – только плечи его опускались все ниже и ниже.

Когда все вышли, Питер со смятой запиской от доктора Коннорса в вытянутой руке подошел поближе. Он чувствовал себя, как малыш из начальной школы, а вовсе не как блестящий студент-физик, беседующий с одним из ведущих преподавателей.

– У меня для вас записка...

Блэнтон принял у него листок и скользнул взглядом по строчкам.

– Вам пришлось помогать доктору Коннорсу спасти ценные образцы. Что ж, хоть один преподаватель в ГУЭ должен быть счастлив, что может на вас полагаться.

Он скомкал записку и швырнул ее в сторону мусорной корзины. Ни один из них не заметил, попала ли она в цель.

– Мистер Паркер, представляете ли вы себе хоть приблизительно, сколько моих лекций вы пропустили в этом семестре?

Питер беспомощно пожал плечами.

– Сочувствую. Я тоже не представляю. Но зато я точно знаю, сколько раз вы присутствовали на них. Три. Три раза.

– Я очень сожалею, профессор Блэнтон, но моя тетя...

Профессор поднял руку, как регулировщик на перекрестке.

– Не сомневаюсь, что у вас есть причины. Как учит нас физика, без причин ничего не случается. Но есть нюанс: сама мысль о том, что кто-либо может выполнить строгие требования нашего факультета заочно, не имеет права на существование.

– Я понимаю. Я постараюсь, клянусь. Я с радостью выполню любые задания или другую дополнительную работу...

Блэнтон пренебрежительно отмахнулся.

– Я внес вопрос о вас в повестку дня заседания дисциплинарной комиссии. Начало завтра в 15:15, и я буду рекомендовать отстранить вас от учебы сроком на год. Таким образом, у вас будет время пересмотреть свои приоритеты.

С этими словами Блэнтон направился к выходу. Огорошенный, Питер последовал за ним в коридор.

– Сэр, прошу вас! Мне придется снова подавать заявку на материальную помощь, а с текущими оценками я ни за что не получу ту же стипендию. Я не смогу закончить университет!

– Мистер Паркер, на эти деньги есть множество не менее достойных претендентов, и я невольно думаю, что ни один из них не заставит пустовать дорогостоящее место в моей аудитории, в данный момент забронированное для вас.

– Но...

– Умоляю вас! – оборвал его Блэнтон. – Не сотрясайте воздух понапрасну! Поберегите силы до заседания дисциплинарной комиссии. Если, конечно, найдете возможность посетить его.

* * *

ОКОЛО пятнадцати минут взгляд Сильвермэйна метался между экраном компьютера и Коннорсом. Потом он успокоился, заинтересовавшись тем, что нашел в сети, и биохимику стало легче сосредоточиться на стоящей перед ним задаче.

Исчерпав свои скромные познания в лингвистике еще раньше, чем ожидал, Коннорс не стал спешить объявлять об этом. Вместо этого он воспользовался возможностью приглядеться к своему похитителю. Как ученый, он стремился лучше понять действие эликсира, а прятавшаяся в глубинах его подсознания тварь выискивала признаки слабости.

Похоже, Манфреди умел пользоваться компьютером. Но, в отличие от современных подростков, чьи пальцы просто-таки порхают по клавиатуре, Сильвермэйн каждый раз подолгу целился, прежде чем ткнуть в клавишу.

Поддавшись любопытству, Коннорс придвинулся поближе, почти не заботясь о том, чтобы не шуметь. На экране перед Сильвермэйном оказалась подборка статей и снимков из «Бьюгл», «Таймс», Си-Эн-Эн и прочих изданий. Некоторым материалам было не более года, другие вели в прошлое, вплоть до Второй мировой. Но все они были посвящены одной и той же теме: Сильвио Манфреди, родившемуся в городке Корлеоне на острове Сицилия, его карьере рэкетира, кровавому взлету к верхушке иерархии Маггии и таинственному исчезновению.

«Он пытается восстановить историю собственной жизни! Не имея прошлого, эгоцентрический тип вроде него должен чувствовать себя... беззащитным. Но от этого он становится только опаснее, как и любое другое животное».

Томми-ган лежал на столе, и свободная рука Сильвермэйна покоилась на его передней рукояти, словно на компьютерной мыши. Уверенный, что все еще не замечен, Коннорс перевел взгляд с экрана на подростка. Прошло больше часа, но лицо Сильвермэйна еще не очистилось от прыщей, и выглядел он не намного старше.

«Я должен съесть его сейчас, пока он еще слаб».

Возможно, Коннорс вздрогнул от этой мысли, и это выдало его присутствие, а может, Сильвермэйн все это время знал, что он здесь. Не сводя глаз с экрана, гангстер лениво поднял оружие и ткнул Коннорса под подбородок длинным стволом.

– Ну, как? Есть для меня новости?

«Бей его. Он не ждет этого. Защищай гнездо».

Коннорс с трудом подавил этот порыв.

– Да. Помнишь, легенды гласят, что на скрижали написана формула источника вечной юности?

Сильвермэйн указал на собственное лицо.

– Легенды оказались правдой. И что дальше?

– Нет, не оказались. Точнее, не совсем. Из того, что я понял, ясно: древние люди, создавшие скрижаль, преследовали более возвышенные цели. Их верования были похожи на индуизм и другие восточные религии – возможно, предшествовали им. В общем, они верили не только в переселение душ, они верили: на пути к совершенству душа должна пережить множество инкарнаций. Назначение эликсира – в том, чтобы ускорить этот процесс, быстрее провести душу через множество жизней, чтобы она очистилась и достигла того, что они полагали конечной целью жизни: совершенства, всеведения и всемогущества.

Сморщенное лицо Сильвермэйна напомнило Коннорсу старшеклассника, пытающегося разобраться в формулах высшей математики.

– Всемогущества? Как у бога? Звучит неплохо. Но почему тогда с памятью такой кавардак? Ведь чтобы учиться и совершенствоваться, нужно много чего помнить.

Чтобы объяснить все простыми словами, Коннорсу пришлось поднапрячься:

– Я не философ, но, по их представлениям, личность и все ее привязанности – только иллюзия. В идеале, чтобы достичь совершенства, нужно полностью избавиться от своего «я».

– Иллюзия? Вроде как в песенке: веселей, веселей, жизнь только сон?

– Вроде того. Точнее, твое «я» сделано из желаний, а желания – это только сон. А нирвана – это понимание, что все уже так, как должно быть, и менять ничего не нужно. И в этом высшем состоянии все желания, включая стремление к власти, исчезают, – он показал на экран. – Судя по тому, что я прочел, твои попытки собирать по кусочкам свое прошлое могут запереть тебя в круговороте перерождений навсегда.

На лице подростка отразилась смесь разочарования, негодования и недоумения. От этого он словно стал старше и сделался куда больше похож на того Сильвио Манфреди, которого Коннорс вспоминал с ужасом.