Читать книгу "Не потревожим зла - Соня Фрейм"

Döden spelar schack[22].

Внутри Люка поднялась легкая дрожь.

Вот оно. Правда, спрятанная в Тебю.

Не теряя времени, он влетел в церковь и оказался посреди просторного светлого зала. Пахло воском.

Свет шел из окон и от свечей в металлической люстре. Здесь стояла особенная тишина. В Божьем доме никого не было, но как будто кто-то все равно за всем присматривал.

Люк прошагал вглубь под натужный скрип половиц. Он рассматривал потолок и стены, испещренные разноцветной росписью по известным библейским мотивам. Люди, святые, животные, ангелы… Они двигались, как живые, в дикой хаотичной пляске. Пиктор смешал всех в едином хороводе и словно создал свою историю творения.

— God dag![23]

— Э-э-э, и вам доброго дня, — слегка кивнул Люк, отвечая на английском миловидной старушке в очках, которая застыла напротив него с дружелюбной улыбкой. — Я могу посмотреть… церковь?

— Конечно.

И она удалилась в боковой зал, а он чуть не свернул себе шею, пытаясь уследить за движущимися фресками Пиктора. Но верного образа самому отыскать не удалось. Когда в глазах потемнело, Люк понял, что ему нужна помощь.

— Извините, а где картина про смерть и шахматы? — обратился он к смотрительнице.

Та бросила на него понимающий взгляд, улыбнулась и поманила за собой.

— Идемте.

Они поднялись по лестнице, ведущей к органной нише под потолком. Люк хотел было выйти на саму площадку, но старушка притормозила его и указала на темный угол.

— Сюда.

— Что?

— Сюда и смотрите вверх.

Встав на указанное место, он поднял глаза. Над ним на узком участке стены была изображена та самая фреска: коричневая ухмыляющаяся Смерть двигала фигуры по шахматной доске, а человек подле нее взирал на них со странным выражением на лице.

Изображение останавливало время. Все фигуры Пиктора замедляли свой безумный бег и замирали в причудливых позах вокруг нее, а Смерть, наоборот, оживала и начинала переставлять людские жизни.

— Любопытная картина, — произнес он.

Старушка мило улыбнулась и пояснила:

— В самом деле. И в первую очередь по причине того, что это не канонический сюжет.

— Да ну?

Она укоризненно на него уставилась и добавила:

— Ни в одном священном тексте нет упоминания о Смерти, играющей в шахматы с неким человеком. До сих пор неизвестно, что именно нарисовал Пиктор и по какой причине.

«И почему в церкви», — завершил ее мысль Люк.

— Этот человек… — продолжил он, помедлив, — почему он стоит сбоку?

— Еще одна загадка Пиктора, — развела руками старушка. — Об этой фреске не раз задавался вопрос: играет ли Смерть с человеком или же… против того, кто на них смотрит?

Смысл изображения тут же изменился. Люк ошеломленно вглядывался в лица героев, открывая все больше деталей. Этот человек не напротив Смерти. Он рядом, склонился к ней как советчик. Глаза навыкате, рот приоткрыт. А Смерть глядит жадным взором на доску, готовясь срезать очередную фигуру.

Человек говорит хитро, через ее плечо, на ухо. Они точно оба играют против… него, стоящего под сводами церкви Тебю.

Это выглядело как заговор. Или у него начиналась паранойя.

— И кто этот человек? — только сумрачно спросил Люк.

— Кто знает? Может, сам Пиктор. А вы как думаете?

— Да кто угодно. Хоть Дэвид Боуи.

Люк разглядывал странную фреску еще пару минут, а затем попрощался со смотрительницей, вышел и затворил за собой дверь, отделяя себя тем самым от похороненной в этом месте тайны. На улице он наткнулся на встроенный в стену рунический камень, сохранившийся с незапамятных времен.

Что-то не то с этим местом. Оно наполнено святостью, но при этом не о Боге все эти загадочные росписи на стенах. Да еще и памятник со времен язычества вставили. Либо у шведов интересное мировоззрение, либо эта церковь — не Божий храм. Есть некто древнее и могущественнее, и это его святилище…

Оскал скелета с фрески все еще висел перед ним как наяву.

Люк уходил, а церковь продолжила хранить свои тайны дальше. Смерть и человек продолжали играть — то против случайных зрителей, то друг с другом.

***

Дом по-прежнему казался пустым. Шаги Люка и Алисы гулким эхом отдавались в неуютных комнатах, которые они по традиции обходили каждый день, чтобы в результате прийти в единственную жилую комнату на втором этаже.

Им нравилось бесконечно находить следы присутствия друг друга. Тлеющие сигареты, вода на полу в ванной, раздвинутые шторы, оставленные в самых неподходящих местах чашки с остывшим чаем.

Они жили как два привидения.

Люк почти все время торчал в студии, возвращаясь домой в лучшем случае пару раз в неделю. Алиса от заката до рассвета курсировала между Грюневальдом и моргом. Визит затягивался, и вместе с этим возникло предчувствие чего-то важного, что пока не свершилось между ними.

В свободное время она изучала зеркала, пытаясь понять, как они работают. Из-за приближающихся экзаменов им уделялось меньше времени, чем планировалось. Но она была права — образы заструились к ней навстречу, только их нужно было научиться ждать. Зеркала могли испытывать ее терпение днями, ничего не отображая. Но когда она уже начинала смотреть сквозь них невидящим взором, в них начинали проноситься разрозненные сцены.

Ей являлись люди, которых больше не было в живых. Они проносились с хохотом или криком, повергая ее каждый раз в мимолетный ужас. К этому следовало привыкнуть. Алиса прозвала эти образы эхом. Зеркала ловили отблески чьих-то душ, которые все еще метались между жизнью и смертью и попадали в отражение, как бабочки в сачок. После приходило одно и то же видение — две высокие фигуры в темных рясах. Нижнюю часть их лиц скрывали многослойные воротники одеяний. Один был кудрявый и темноволосый, другой — лысый и смуглый. Их силуэты дрожали по обе стороны за ее плечами. Иногда она видела их стоящими рядом с огромным колесом. Они начинали крутить его одновременно с двух сторон, и тогда раздавалось гулкое эхо людских голосов. Между спицами колеса дробились кости.

Алиса долго пыталась осмыслить этот образ, пока наконец не подобрала для него верное слово: жатва.

Эти фигуры в черном крутили колесо смерти.

Однажды образ сменился. Она увидела, что кудрявый пропал и лысый завертел колесо один. Ему это давалось тяжело, но он неумолимо двигал руками, а на его лбу проступали капли пота.

Эти мистические образы полнились глубоким философским смыслом. Алиса ощущала, что через них ей пытаются поведать какую-то историю.