Читать книгу "Дневник пакостей Снежинки - Дарья Донцова"

– Почему? – удивилась я.

– Потому что умная-разумная Дашутка собственными руками взяла коробку и привезла ее сюда, – буркнул полковник, – не по правилам ее изъяли. Не в полицейской машине она ехала, не упаковали, как надо, не сфотографировали. Любой адвокат скажет: «Васильева сама самран по дороге в пищу впрыснула». И что?

Я потупилась и быстро перевела беседу на более интересную тему. Во время нашей беседы Карина сказала: «Алевтина умерла». И откуда ей это известно? Яковлева давно не общалась ни с Зиновьевой, ни с Маркиной. Про визит Липы с пиццей Яковлева соврала. Кто сообщил бывшей медсестре про кончину Али? Кроме Сергея Петровича, который ее нанял для исполнения этой роли, больше некому. Между прочим, Кузя выяснил, что Карина на самом деле больна, у нее что-то с сосудами. Отсюда шаткая походка, несвязная речь. Она не пьет.

– И вот еще нюансы. Липа мне сказала, что ключи от дома они с Зиновьевой прятали под ковриком у входа. А Баклан-Маркин поведал, что Аля клала их в матрас качелей на заднем дворе, когда Сергей это услышал, он окончательно понял, что ограбление подстроили свои. Шереметова бы никогда не догадалась, где хранится связка. Но Сергей не подумал, что Олимпиада может сказать мне правду. Ой! Яковлева! Чуть не забыла! Карина рассказала, как она отправилась домой к Маркиной, хотела поговорить с ней, подошла к дому, заглянула в окно на первом этаже и увидела, как Липа бьет кочергой Зяму. Ура! Ура! Есть свидетель преступления! Но все та же Олимпиада сообщает: Аля в знак траура по мужу занавесила окно своей комнаты черной рулонкой и никогда ее не поднимала. А на Зяму напали в спальне матери. И как Карина могла увидеть за плотным материалом сцену нападения на Зяму?

– Дополню твой рассказ, – прокряхтел Дегтярев. – Тебе Яковлева сообщила, что цель ее поездки к Олимпиаде – одолжить денег.

– Да, – согласилась я, – Карина взяла кредит, не смогла в срок его погасить, ей стали угрожать, вот она и решила: раз Липа разбогатела, авось ей поможет.

– Неправда, – отрубил полковник.

– Конечно, – согласилась я, – Олимпиада не владела большими средствами, но они были у Алевтины. Женщины считали себя сестрами, поэтому окружающие полагали, что и у Липы карманы набиты купюрами.

– Неправда это, – перебил меня Александр Михайлович. – Я привык проверять всю информацию, которую для меня собрали. Карина Яковлева никогда не брала кредит в банке. Да и ни один банк ссуду неработающей одинокой женщине не даст. И МФО тоже откажет.

– Про Яковлеву мне рассказал Баклан-Марков, – вздохнула я, – он же сообщил о том, что у Карины была в гостях Липа, а теперь Яковлева якобы не отвечает на вызовы. И я помчалась к бывшей заведующей аптекой. Мой визит был подстроен. Яковлева же, по указке Сергея Петровича, разыграла комедию. Зачем ей это?

– Скорей всего медсестре просто заплатили, – объяснил Дегтярев. – Мне интересно, какую роль во всем этом играла Липа? Она вроде жертва, но, с другой стороны, определенно помогала мужу. Именно Олимпиада отравила Алю самраном и отправила ее к Глобусовой. Жаль, пока у нее ничего нельзя узнать, Маркина в больнице, состояние у нее тяжелое, очень высокое давление, которое никак не падает, хотя врачи делают все, что в их силах.

На столе полковника зазвонил местный телефон.

– Кто? – спросил Дегтярев в трубку. – Немедленно пропустите. Проводите в кабинет.

– Ты кого-то ждешь? – насторожилась я.

– Нет, это для меня самого неожиданность. Сейчас увидишь, – ответил полковник.

Дверь кабинета распахнулась, появилась Зяма, лицо девочки опухло от слез, волосы выглядели давно не мытыми, одежда была измята.

– Больше не могу, – прошептала она, – сил нет.

Я вскочила.

– Садись скорей.

– Вы слишком добры, – простонала девочка, – а я… я вас обманывала… плохо вам стало от браслета… я в этом виновата… Не ем, не пью… наверное, скоро умру!

– Позови врача, – потребовала я у Дегтярева.

– Не надо, – возразила Зяма, – нет. Я хочу все рассказать.

Глава 41

Плача и постоянно прося у нас прощения, Зяма выложила всю правду. И я, и полковник оказались правы в своих предположениях. У девочки есть ноутбук. Мать запретила ей пользоваться соцсетями, но в наше время сделать реферат или приготовить доклад по заданию учителя без компьютера невозможно. Поэтому Зиновьевой все же пришлось его купить. Аля плохо разбиралась в современных технологиях. А в классе Зямы есть дети, которым хакер мог бы позавидовать. Они быстро объяснили девочке что к чему, посоветовали завести аккаунт, в названии которого нет фамилии, подсказали, как скрыть его от матери, которая регулярно проверяет содержимое ноутбука. И все сложилось замечательно. Зяма обзавелась друзьями. Спустя некоторое время в подписчиках у нее появился Баклан-Маркин, в отличие от Алевтины продвинутый пользователь.

Не стоит вас утомлять долгим рассказом о том, как мошенник искал Зяму в интернете, скажу главное: когда Сергей Петрович поведал девочке, кто и почему на самом деле ударил ее по голове, та ахнула:

– Значит, это не глюк!

– Не понял, – удивился Баклан.

– Последнее время мне часто снится сон, – пояснила Зяма, – будто я вхожу в спальню мамы, вижу Липу, которая достает из секретера деньги, спрашиваю: «Эй, что ты делаешь?» Я знаю, что мамы нет дома, но внезапно раздается ее крик: «Бей девку!» Липа хватает кочергу. Последнее, что я вижу: ее перекошенное от злости лицо и поднятая кочерга.

– Это не сон, – объяснил Баклан, – твоя память оживает.

В момент этого разговора Зяма уже знала: мать ее не очень любит. Нет, она не обижала дочь, кормила, поила, одевала ее, но проводить время вместе с ней ей не нравилось. Алевтина тяготилась дочкой. И это по ее приказу Олимпиада сделала Зяму инвалидом, отняла у нее мечту стать балериной. Не танцевать ей в Большом театре. Все. Конец. Понимаете теперь, почему Зяма стала помогать Баклану-Маркину? Сергей Петрович начал плести сеть. Он составил от лица Али завещание, запечатал конверт и велел Зяме:

– Когда я дам отмашку, вручи это Липе.

Девочка понятия не имела, что внутри, просто отдала, как она думала, письмо. Знай она, что в конверте завещание, никогда бы этого не сделала. По указке дяди Сережи Зяма подарила матери браслет и стала капать на него из ампулы. Ее тоже девочке вручил Баклан. И вообще все, что она совершила, делала по его указке. Почему она подчинялась Баклану-Маркину? Зяма не знает ответа на этот вопрос.

– Он у меня в голове будто поселился, – плакала сейчас Зяма, – я уже не я была, а дядя Сережа.

Девочка была полностью подчинена властному мужику, с каждым днем все сильнее ненавидела мать, ее подругу и постепенно поняла: Сергей Петрович – единственный, кто ее любит. Баклан-Маркин обещал, что станет ей отцом, построит для нее театр, где она не только будет ставить балеты, но порой и сама выходить на сцену. Умный, хитрый, артистичный взрослый мужчина вертел подростком как хотел. Когда меня увозили из особняка Зиновьевой в больницу, Зяма сунула мне в сумку браслет матери, который я ей отдала. Он должен был непременно попасть в лабораторию. Девочка же первой рассказала мне о муже тети Липы, упомянула про гомеопата, у которого лечилась ее мать. Когда Липе стало в кабинете полковника плохо, Зяма обрадовалась. Матери больше нет, ее подруга сейчас окажется в реанимации, завещания Алевтина не оставила, все теперь получит она, Зяма! И первым делом она купит себе много красивых вещей. Но потом Баклан-Маркин приехал в коттедж с молодой женщиной, лет восемнадцати, не больше, и сообщил Зяме, что это его секретарша Екатерина. Она помогает ему отвечать на звонки клиентов. Зяма же не может жить одна. Во-первых, ей, наверное, страшно. Во-вторых, кто-то должен готовить, убирать, стирать. Наивная Зяма обрадовалась. Но вскоре Екатерина почувствовала себя хозяйкой в доме, принялась воспитывать девочку, запретила ей сидеть вечерами за компьютером. Зяма возмутилась, начала спорить, случилась неприятная ссора, во время которой Катя закричала: