Читать книгу "Прими день грядущий - Сьюзен Виггз"

– Ты посмотри, что творится! – удивленно воскликнул Рурк.

Судя по всему, девочка не один час трудилась над этим подарком. К восторгу Мимси Гринлиф, у нее обнаружились явные способности к рукоделию.

– Это строка из Библии, – с гордостью объяснила Ребекка. – «Поворачиваю свои стопы с неправедного пути, чтобы я мог подчиняться слову твоему».

Рурк нежно обнял дочь:

– Ну, это замечательная работа. Мы повесим ее в гостиной, рядом с часами.

Затем Израэль смущенно вложил в руки Рурка свой сверток. Рурк, улыбаясь, высыпал на стол целую коллекцию ярких камешков.

– Сам собрал, – важно заявил Израэль. – Исходил весь берег реки до конца дороги.

– Спасибо, Израэль, – поблагодарил Рурк и выбрал светло-розовый, отполированный водой камешек. – Пожалуй, я буду носить его в кармане на счастье.

Подарком Люка оказался волк, вырезанный из кусочка сплавного дерева. Сделанный удивительно мастерски, он выглядел очень свирепо. Сияя от гордости, Рурк поставил подарок на стол.

Даже Хэнс, который ко всем членам семьи, за исключением малышки, редко проявлял иные чувства, кроме сдержанной терпимости, тоже приготовил подарок. Он достал из кармана прекрасную кленовую трубку с мундштуком из слоновой кости и серебристым ободком и протянул ее отцу.

Рурк повертел трубку в руках:

– Ничего подобного я еще не видел. Откуда она у тебя, Хэнс?

Мальчик горделиво вскинул голову:

– Я выиграл ее в Ричмонде у торговца табаком. Рурк положил трубку.

– Хэнс…

– Выиграл честно и достойно в мушку, да!

– Ни мама, ни я не любим азартных игр, Хэнс.

– Вы не любите ничего, что я делаю, – выкрикнул Хэнс.

Его громкий голос испугал малышку, и она заплакала. Схватив Матильду на руки, Хэнс вышел из комнаты.

Женевьева молча проводила сына взглядом, в котором читались и беспокойство, и нежная привязанность. Хэнс просто не понимал, что важна не роскошь подарка, а то отношение, с которым он преподнесен, и это огорчало мать.

Через окно донеслось лепетание Матильды, вызвав улыбку на лице Женевьевы. Привязанность Хэнса к девочке казалась сверхъестественной. Он никогда не проявлял нежности к другим детям, но с самого начала выказал неожиданную любовь к младшей сестренке. Возможно, их делали похожими голубые глаза и светлые волосы, но, как бы то ни было, с самого рождения Хэнс стал страстным обожателем Матильды и ее защитником. Как ни странно, казалось, она так же нуждается в нем, как и он – в ней.

Приподнятое настроение в столовой немного упало после сердитого ухода Хэнса. Дети молча съели порог, поцеловали родителей и отправились с Мими спать. Женевьева хотела помочь ей уложить их, но Мими жестом отстранила ее.

– Посидите со своим стариком, – весело приказала она. – А еще лучше, заберите сидр в гостиную и позвольте нам самим найти путь к спальне.

Женевьева сидела перед камином, прислушиваясь к тиканью часов и шуму устраивающегося на ночь наверху своего семейства.

Вот хлопнула входная дверь – это вернулся Хэнс; Женевьева надеялась, что он немного успокоился. Потом Люк окликнул брата, и мальчики устроили небольшую потасовку, пока резкий окрик Мими не остановил их.

Израэль по привычке начал напевать что-то бессвязное, но неожиданно замолчал: мальчик обладал талантом засыпать почти мгновенно. Матильда завозилась в кроватке, пока не послышался ритмичный скрип ее колыбели. Очевидно, Хэнс начал укачивать сестренку. Наконец, раздалось тихое бормотание Ребекки – она, как обычно, читала на ночь молитву – и все стихло.

Женевьева молча смотрела, как Рурк помешал в камине и подложил туда дров. Голубое пламя тут же мягко обволокло полено, и оно зашипело, нарушая тишину, овладевшую домом.

Сердце женщины было полно любовью к мужу, и она не переставала поражаться глубине этого чувства. Каждая минута, которую они проводили вместе, казалась ей маленьким чудом, которое необходимо оберегать и держать для полной сохранности ближе к сердцу. Эти незабываемые мгновения близости, а также дети, успехи фермы приносили в их жизнь ту полноту и завершенность, о которой Женевьева боялась и мечтать.

– Рурк…

Уловив нежное тепло в ее голосе, Рурк с улыбкой повернулся к жене. Она выразительно похлопала по дивану возле себя.

Рурк нежно обнял Женевьеву, вдыхая аромат ее волос, и, уткнувшись в шею, пробормотал:

– Дженни, любимая. Спасибо тебе.

Встряхнув кудрями, она покачала головой:

– Не стоит пока благодарить меня, Рурк. Я ведь тебе еще ничего не подарила.

Рурк засмеялся смехом счастливого человека:

– Ты уже и так дала мне все, о чем только может мечтать мужчина.

Он снова склонился над Женевьевой, но она слегка отодвинула его и, улыбаясь, вручила небольшой сверток, с написанными на нем словами: «Моему мужу».

Рурк медленно, растягивая удовольствие, развернул сверток и с удивлением извлек бокал. Он поднес его к глазам, и металл заблестел, отражая пламя в камине.

– Боже, какая красота! Но что такому медведю, как я, делать с этим бокалом?

– Что обычно делает джентльмен с бокалом? – Женевьева налила в него немного сидра и поднесла бокал к губам мужа. – Произнеси тост.

Рурк покорно поднял бокал и кивнул.

– За карточные игры, – провозгласил он своим необычным глубоким голосом.

Женевьева с удивлением посмотрела на мужа:

– Карточные игры? Но мы же…

– Тс-с… – прошептал он. – Это наш секрет. Ведь это карты привели тебя сюда, в Вирджинию, и, в конце концов, ко мне.

Рурк, улыбаясь, с удовольствием отхлебнул сидр. Женевьева покачала головой.

– Ты невозможен, – проговорила она, шутливо ударив его кулаком в грудь.

Рурк прикоснулся губами к ее виску.

– Ах, Дженни, интересно, я уже говорил сегодня, что люблю тебя? – он слегка нахмурился. – Нет, еще не говорил, и ни вчера, ни позавчера… Какой же я невнимательный!

– Нет, не говорил, – согласилась Женевьева. – Но совершенно необязательно слышать эти слова изо дня в день. Я и так знаю, что ты любишь меня. Я вижу это в каждой мелочи, которую ты для меня делаешь, в улыбках, принадлежащих мне одной, в том, как ты держишь меня за руку в церкви, и в том, как ты без конца хвастаешь моим умением управлять фермой.

Они страстно и нежно обнялись.

Неожиданно в дальней части дома снова заплакала Матильда, затем резко хлопнула задняя дверь. Этот звук заставил Рурка оцепенеть. Уже не впервые Хэнс исчезал ночью вместе с Матильдой, чтобы под звездами шептать малышке свои тайные мечты и желания.