Читать книгу "Ловушка для тигра - Кирилл Казанцев"

Шахидка снова прошла мимо, и молитву она уже не шептала себе под нос, а говорила почти в полный голос — быстро, надрывно и торопливо, словно боялась не успеть. Максим хорошо рассмотрел самоубийцу — длинная то ли юбка, то ли платье, куртка-пуховик почти до колен, молния застегнута до самого верха, растоптанные, похожие на мужские, ботинки. Бледное лицо, опущенные глаза, прядь черных волос на белой коже лба похожа на мазок тушью. И руки постоянно в карманах чуть ли не по локоть, плечи сведены вперед, спина сгорблена. Смертница снова направилась к эскалатору, остановилась перед разграничивающим встречные потоки людей металлическим ограждением. И достала из нагрудного кармана пуховика телефон, смотрела на него так, словно видела этот предмет впервые в жизни. Если она сейчас нажмет кнопку — все, конец, эскалаторы переполнены людьми, и к платформам одновременно подошли два поезда. Толпы людей с обеих сторон понеслись навстречу друг другу, разошлись в последний момент, кто-то толкнул шахидку в спину. Она обернулась и подняла, наконец, голову. Максим увидел ее обведенные черным карандашом глаза и заметил, что смертница улыбается. Похоже, она ждала именно этого момента, когда на станции окажется максимальное количество пассажиров. И рванул к шахидке, расталкивая перед собой людей. Кто-то немедленно заорал ему в спину, к хору присоединились еще возмущенные вопли, на Максима оборачивались идущие навстречу люди. Черт с ними, пусть орут и пялятся, пока живы. Надо успеть достать эту грязную бабу, пока она ничего не видит. Смертница снова опустила голову, поднесла телефон к глазам, прищурилась близоруко. Время растянулось, стало тягучим и липким, и Максим вспомнил, как Пашка рассказывал ему свой сон про «Ниву»: «Я автомат поднимаю, а его заклинило, стрелять не могу, прикинь!» Максим прикинул, отчетливо и ярко, как никогда в жизни, — очень похоже, ситуация один в один. Только автомата нет, а есть неповоротливый лысый дятел, который топчется перед Максимом, рассматривает табличку с надписью «К поездам до станции». И не желает убираться с дороги. Придется ему помочь. Максим толкнул мужика в плечо, тот отлетел вперед и в сторону, и оказался с шахидкой лицом к лицу. Та вздрогнула, отпрянула назад, провыла что-то коротко, и рука ее потянулась к карману.

— Стой, курва, — Максиму казалось, что он прошептал эти слова, но их слышали все. Обернулись, кое-то даже замедлил шаг, но Максим ничего не видел вокруг себя. Он оттолкнул обалдевшего мужика с дороги, тот упал, грохнулся на одно колено под ноги тем, кто входил на эскалатор. И выругался смачно.

— Дай сюда, — Максим вырвал из рук смертницы телефон и с силой грохнул его о плиты пола. Пластиковая коробка разлетелась на несколько частей, пропала под ногами пассажиров. Максим только успел заметить, как отлетает далеко в сторону вывалившийся из мобильника при ударе аккумулятор. Все, с этим покончено, переходим к основному номеру программы. Максим толкнул шахидку обеими руками в плечи, та всхлипнула, взмахнула, как курица, руками и повалилась на спину. Но Максим упасть ей не дал, схватил за руку, рванул, развернул спиной к себе. И заломил смертнице обе руки за спину. И успел врезать ногой в колено ринувшегося биться за поруганную честь дятла — тот уже поднялся с пола и лез в драку.

— Милицию зовите! — проорал он, снова оказавшись на полу. — Быстрее, он ее убьет! — И пополз назад, передумав ввязываться в драку.

— Да, зовите! — крикнул Максим, продолжая держать смертницу. А та извивалась, выла по-собачьи, пыталась сползти на пол. Узел платка развязался, волосы выбились и закрыли ей лицо. Максим встряхнул шахидку, заставил ее подняться на ноги, та дернулась еще раз. И тут раздался треск рвущейся ткани, молния разошлась, и Максим едва не выпустил смертницу из рук. Успел перехватить ее покрепче и заметил несколько перепутанных разноцветных проводов и часть тяжелого матерчатого пояса на талии женщины. И поразился установившейся вдруг тишине, Максиму показалось, что движение в метро остановилось. Это на несколько секунд, не больше, сейчас подойдет очередной поезд, здесь снова соберется толпа. И как она поведет себя, увидев обвешанную взрывчаткой шахидку…

— Звони, чего расселся! — проорал Максим, глядя на онемевшего лысого мужика, но тот не реагировал. Помощи ждать было неоткуда, люди разбегались в разные стороны — в вагоны прибывших поездов, на эскалатор, к другому выходу. Максим остался с воющей, бьющейся как в припадке смертницей один на один. И почти с облегчением увидел, как по эскалатору вниз бежит человек в серой форме. Правда, всего один, но хоть что-то.

— Давай, дрянь, поднимайся, — Максим заставил шахидку подняться на ноги, поволок ее к дальнему краю платформы. Выход на станции имелся только один, и здесь было относительно спокойно. Милиционер — курсант, вооруженный рацией и дубинкой, — бежал следом за Максимом и что-то кричал.

— Чего ты сюда приперлась, дура? Мученической смерти захотела, в рай собралась? Зачем тебе семьдесят две жены-девственницы, скажи, пожалуйста? Да еще и одетые в семьдесят одежд? Чтобы увидеть костный мозг их голеней сквозь одежды? Я тебе и так скажу, что нужно сделать с человеком, чтобы увидеть костный мозг его голеней без рентгена, — Максим выдохся, замолчал. Слышать вой обезумевшей смертницы было невыносимо, он говорил первое, что приходило в голову. И остановился, наконец, посмотрел на милиционера. Тот близко подойти не решался, метался поблизости, пытался сказать что-то, но язык не слушался.

— Рация у тебя есть? — пришел на помощь курсанту Максим.

— Да, вот, — промямлил тот и продемонстрировал средство связи.

— Отлично. Давай, сообщай — станция метро такая-то, обнаружена и обезврежена террористка-смертница. На ней пояс шахида с тротилом и, возможно, начинен поражающими элементами…

Курсант послушно повторил за Максимом сказанные им слова, запинаясь и постоянно откашливаясь. Максим смотрел стражу порядка за спину — толпа не редела, наоборот, увеличивалась в размерах. Кое-кто из особо сообразительных уже фотографировал происходящее на мобильник. Все, пора заканчивать, дальше без него разберутся. Максим чуть ослабил хватку, шахидка сползла на пол, упала на колени. Максим присел, запрокинул ей голову назад, зажал ладонью нос и рот, обхватил ее горло правой рукой так, что локоть оказался под подбородком смертницы. И сильно сжал руку, подержал так несколько секунд, отпустил. Уложил потерявшую сознание шахидку на спину, поднялся на ноги. Подошел к бледному курсанту, хлопнул его по плечу:

— Все, дальше сам. Да не трясись ты так, она не скоро очнется.

И, глядя прямо перед собой, двинулся через толпу. Добрался до середины платформы, посмотрел влево-вправо и в последний момент успел запрыгнуть через уже закрывавшиеся двери в вагон поезда. Выскочил на следующей станции, пересек платформу, сел в другой поезд. Вышел за несколько остановок до своей станции, выбрался из-под земли и долго шел пешком. Домой Максим приплелся почти в полночь, побрел к себе. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и доползти до дивана. Можно бы и выпить, конечно, только сначала надо определиться — с горя или на радостях? На радостях, что в очередной раз на войне жив остался. А с горя — что боевые действия теперь ведутся и в центре Москвы.