Читать книгу "Час эльфов - Жан-Луи Фетжен"

Ллиэн повернулась к нему и снова увидела отвратительную маску своей собственной уродливости, и вдруг в каком-то мятежном порыве она бросилась вперед и толкнула его изо всех сил. Безымянный отбросил ее невероятно жестоким ударом, но при этом выронил Копье, и талисман упал на пол, к подножию трона.

И его подхватил ребенок. Галаад. Золотое Копье было слишком тяжелым для него, но сила талисмана проникла в мальчика, и он воздел его над головой без всяких усилий. Хозяин посмотрел на него – и в этот момент все увидели его настоящее лицо, мерзкое и сморщенное, на которое на этот раз не подействовали никакие чары. В Галааде не было внутреннего уродства. Впервые за все свое существование чудовищная магия Безымянного не нашла, чем воспользоваться. Гнусная тварь издала глухой стон, когда Копье вонзилось в нее, и вцепилась в золотое острие, выпучив ужасающие глаза. Но Галаад продолжал все глубже погружать в тело монстра Копье, заливаясь слезами от ярости и горя, пока раскаленный металл не достиг спинки трона, пока руки Властелина Черных Земель не повисли безжизненно, и пока последний выдох не слетел с его губ.

В зале повисла гробовая тишина. Звуки сражения, крики детей, скрежет лап Фир Больгов по каменным плитам – все стихло со смертью Хозяина. Гиганты замерли и смотрели по сторонам, словно вынырнули из глубокого сна. Их глаза скользнули по жалкой группе, стоявшей перед ними, после чего они развернулись и вышли. Послышались предсмертные вопли гоблинов, которые не расступились перед освободившимися Фир Больгами. Своими огромными палицами те бесстрастно крушили все на своем пути – тела, доспехи, закрытые деревянные двери. Вскоре слышался лишь отдаляющийся шум.

Ллиэн, шатаясь, подошла к бездыханному телу Дориана и обняла его. Тилль плакал рядом с ней от горя и боли. Его рука, по которой ударил монстр, сильно дрожала. Тарот тоже плакал, но от радости, прижимая к себе своего найденного сына.

В стороне Бран и Судри оплакивали Онара. Они долго читали молитвы, чтобы его душа обрела покой под Горой.

Ллиэн почувствовала чье-то присутствие за спиной, подняла голову и увидела Галаада, подошедшего к безжизненному телу Фрейра.

– Ты был его сыном, так ведь?

Мальчик повернулся к ней и кивнул. Затем протянул ей окровавленное копье.

– Оставь его у себя, – сказала она. – Отныне никто не должен его у тебя отобрать…

Она обернулась к Фрейру.

– Ради него и погиб твой отец.

И тогда Галаад упал на колени, и Ллиэн прижала его к себе.

– Я позабочусь о тебе, – шепнула она ему на ухо. – Ты не забудешь его, но научишься жить снова. Ты больше не будешь прежним, это умерло вместе с ним. Теперь ты другой, отныне и навеки. Ты дитя с Копьем. Хранитель талисмана. Ты Ланселот.[37]

ЭПИЛОГ

От дождя снег растаял, и вся местность, насколько хватало глаз, походила на грязное, потрепанное старое покрывало. Понемногу люди возвращались, и город оживал, с той поры как монстры были уничтожены пожаром и убрались за Черные Границы. Несколько десятков этих оголодавших тварей еще копались в обгорелых развалинах в поисках пропитания, но скоро их будут сотни, еще до того, как поспеет пшеница. Потом придут люди с оружием, и любой барон, пройдя через эти ворота, сможет завоевать Лот и провозгласить себя королем – почему бы и нет… Мерлин улыбнулся этой мысли и покачал головой. Королем чего? Вся страна разорена. Банды гоблинов и монстров все еще рыщут по ней. А раны войны так быстро не затягиваются.

– О чем ты думаешь, старый Мирддин?

Он отошел от стены, на выступ которой опирался, чтобы перевести дух, и повернулся к Моргане. Девочка постаралась улыбнуться, хотя ей было страшно, она замерзла и, вероятно, жалела, что вызвалась проводить его до этого места. Она никогда не видела города, не видела даже древесных поселений в Элиандском лесу, но в развалинах Лота не было ничего, что могло бы ее приободрить.

– Ты права, я старый, – сказал он. – Дай мне немного отдохнуть…

Она слегка наклонила голову, глядя на него, улыбнулась ему более ласково, затем выпростала руку из меховой накидки, в которую была закутана, и подобрала на дозорной тропе маленький камешек.

– Сейчас покажу тебе фокус! – сказала она. – Видишь камешек?

Мерлин кивнул головой, зная, что последует дальше. Она подняла руку вверх и громко топнула ногой по каменной плите – Мерлин попался на эту уловку, невольно отвлекшись от руки, сжимавшей камешек. Этого мгновения хватило, чтобы тот исчез (он сделал вид, что не услышал, как за плечом Морганы камешек покатился по лестнице, по которой они только что поднялись).

– Волшебство! – сказала девочка.

– Да, волшебство… Ты все хорошо усвоила.

– Но теперь ты должен научить меня всему остальному! Всему, что ты умеешь!

Мерлин снова покачал головой, но на этот раз он был серьезен.

– Идем, – сказал он.

И, выпрямившись, он направился к главной башне, не оглядываясь. Эта маленькая сценка немного отвлекла его, но царящий в городе хаос разрушения, удручающие картины бедствия опять возвращали его к тяжелым мыслям. Везде на улицах были видны следы запустения – результат падения города. Гниющие скелеты непогребенных, сломанное оружие, валяющиеся на земле одежда и посуда – жалкие сокровища, брошенные мародерами. До конца находились люди, готовые скорее украсть, привлеченные блеском золота и драгоценностей, чем спасать собственную жизнь. Скопидомство гномов руководило ими, а вскоре оно поразит и все человечество… Огромные черные крысы бегали по руинам, не боясь живых и поедая трупы. Мерлин и Моргана друг за другом поднялись по лестнице, заставленной поломанной мебелью, переступили через чьи-то бесформенные останки в коридоре и наконец-то добрались до зала Совета.

Там Мерлин упал на колени, и слезы, которые он сдерживал с самого своего прибытия в Лот, наконец хоть немного облегчили боль его растерзанного сердца.

В центре зала стоял огромный бронзовый стол со следами ужасных ударов. До сих пор его опутывали веревки, поднимающиеся к потолочным балкам. Единственное окно было распахнуто ветром, и его проем тоже был искорежен. Кажется, монстры предприняли все, чтобы унести два талисмана, но все их усилия оказались тщетны.

Меч так и оставался в Камне.

Моргана не знала, что делать, но поскольку Мирддин все еще рыдал, она осмелилась сделать несколько шагов и потрогала рукоять Экскалибура. Послышались вибрация, приглушенный, словно загробный стон, и она резко отскочила назад, вскрикнув от страха

– Возьми его! – сказал позади нее Мерлин с расширенными от увиденного глазами, несмотря на слезы.

Тогда она снова осторожно протянула руку, словно боясь обжечься, и золотой клинок опять завибрировал, как только она дотронулась до рукояти. В ней текла кровь Утера и Ллиэн, короля и королевы, и Меч отзывался на это родство. Но он по-прежнему оставался вонзенным в Камень, как она ни старалась вытащить его.