Читать книгу "Соль с Жеваховой горы - Ирина Лобусова"

– Велено! – огрызнулся один из людей Паука.

– Ты, что ли, приказывать мне будешь, тварь? – спокойно, но так веско произнес пулеметчик, что бандит промолчал. – Сейчас развернусь и уйду! И пулемет соберу. Я тут часами загорать не нанимался.

Он явно не был одесситом – это чувствовалось по его речи. Охранники снова притихли. В конце концов один из людей Паука вошел внутрь.

Кабинет, где проходила встреча, находился далеко по коридору. К своему удивлению, бандит обнаружил, что в общем зале достаточно много людей – туда можно было войти и со стороны моря. А так как было уже тепло, и на побережье было полно людей, в зале кабачка народу оказалось много.

Бандит решительно прошел по этому длинному коридору и толкнул дверь кабинета. Она была заперта. Он позвал девчонку-официантку.

– Не велели беспокоить, – проблеяла та.

Тогда, не долго думая, бандит высадил хилую дверь плечом. Картина, представшая перед его глазами, была красноречива: Паук неподвижно сидел за столом, голова его свесилась на грудь, пальцы рук уцепились за край стола, перед ним стояла пустая пивная кружка и тарелка с засохшими остатками рыбы… Бандит окликнул Паука – в ответ тишина. Он подошел ближе… Паук был мертв. Его лицо синюшного цвета исказила судорога, искривившая его черты, на бороде засохли хлопья белой пены… Крови не было. Ран – тоже.

Замерев от ужаса, бандит уставился на своего мертвого главаря…

Дверь в квартиру Зайдера открыла Ида.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась она с Тучей, – а Мейера нет.

– Давно ушел? – резко спросил он.

– Сразу после пяти, и до сих пор не возвращался, – ответила Ида.

– Мне подождать его надо, – бесцеремонно сказал Туча.

– Ну конечно! – Улыбка Иды была лучезарной и очень красивой. Ида вообще была доброй – и это виделось во всем. – Я уверена, что Мейер будет рад вас видеть! Заходите, пожалуйста.

И она гостеприимно распахнула дверь…

Глава 20

Арест Тучи. Угроза расстрела. Рассказ Мони Законника. Кто убил Паука

Таня была в квартире одна. Она наслаждалась тишиной – в последние дни ей не хотелось никого видеть. Оксана ушла на прогулку с Наташей, воспользовавшись прекрасным солнечным днем.

Накануне шел дождь. Страшный, с грозой, буйным ветром, с громом, с поломанными ветвями деревьев, которые не выдерживали шквала стихии… Испуганные жители прятались по домам. И только Таня, как завороженная, все стояла у окна, не боясь ни ярких сполохов молнии, ни ударов грома. Похоже, буйство стихии принесло мир в ее смятенную, мечущуюся душу. Ее успокаивала та ярость, с которой

шквальный ветер обрушивался на застывшую землю. И ей самой было страшно от осознания того, что такое адское месиво творится в ее душе.

Таня ходила по опустевшим комнатам, наслаждаясь тишиной и свободой. Наконец дождь закончился, землю начало согревать жаркое южное солнце. И, глядя на него сквозь прищуренные глаза, Таня и радовалась, и одновременно испытывала уколы какой-то необъяснимой тоски.

Стук в дверь раздался неожиданно. Он был тихий, но уверенный, и подействовал на Таню как-то магически. Она машинально открыла дверь.

На пороге стоял… Володя. Лицо его было бледным. Таня вообще не успела ничего: ни удивиться, ни испугаться, ни обрадоваться, ни замереть…

– Туча арестован, – произнес он.

– Как это? – Эмоции на Таню нахлынули враз. – Как это? – повторила она, не понимая.

– Войти можно? – Володя переминался с ноги на ногу, и только теперь она увидела, какой у него уставший вид.

– Да, конечно, – Таня посторонилась в дверях, пропуская Сосновского в гостиную, залитую ярким солнечным светом.

На полу были разбросаны детские игрушки. Володя, улыбнувшись, поднял деревянную, ярко раскрашенную юлу.

– Ей нравится это? – Он повертел юлу на руке. – В детстве у меня была такая же. Я до сих пор помню.

– Я думала, князья не играют в обычные игрушки, – Таня неожиданно для себя ответила резко – ничего не могла поделать с собой.

– Мне старая нянька купила, – Володя не почувствовал ее резкости, – она любила меня как своего родного сына. Я тоже очень сильно любил ее. Мать почти не видел. Она вела бурную светскую жизнь, все время выезжала в свет. Отец был занят на государственной службе. Ну а няня… проводила с нами все свое время, в детской. И меня почему-то любила больше остальных. Потом у меня появился гувернер – француз. Знаешь, такой напыщенный, надменный… Я его терпеть не мог… А вот нянюшку любил. Она умерла, когда мне исполнилось шестнадцать… – Он замолчал.

Таня вдруг осознала, что Володя впервые говорит с ней о своем детстве. Это было так неожиданно, что она затаила дыхание, боясь спугнуть этот неповторимый момент. Она понимала, что Володя делится с ней тем, что глубоко хранилось в его сердце. И еще понимала, что он никогда и никому не рассказывал об этом прежде… Тонкая, постоянно рвущаяся нить снова связывала их…

– Как ее звали? – спросила Таня.

– Пелагея, – вздохнул Сосновский. – И ты не поверишь, я всегда молюсь за нее. Я верю, что Бог принял к себе ее светлую душу. И я счастлив, что она не дожила до того момента, когда…

Он резко замолчал, но Таня все поняла. Он хотел сказать: когда князь Сосновский перестал быть князем, стал редактором большевистской газеты «Одесские новости», и все изменилось так, как не могло привидеться никому из их семьи даже в страшном сне.

Она вдруг почувствовала прилив горечи. Да, его воспоминания детства – это ценно, но почему, почему после всего он пришел делиться ими с ней…

– А жене своей ты это тоже рассказывал? – вдруг резко спросила она, и Володя даже вздрогнул. Но тут же усмехнулся глазами – так, как умел только он один. Определенно, за прошедшие годы у него появился солидный жизненный опыт, он научился понимать женщин и не обиделся на Таню.

– Нет, – просто сказал Володя. – Жены у меня больше нет.

– Что это значит? – не поняла Таня.

– Я развелся с ней, и мы больше не общаемся. – Сосновский немного покривил душой, но, зная прямоту Тани, просто не мог ответить иначе. – Поэтому я и вернулся в Каретный переулок.

Это был поворот! Боясь показать охватившую ее радость, Таня отвела в сторону глаза… И тут же вспомнила:

– Да, так что ты сказал?

Вспомнил и Володя, зачем пришел. Он вздрогнул, лицо его сразу стало серьезным. И он аккуратно, словно хрупкую вазу, поставил юлу обратно на пол.

– Туча арестован. Он сейчас находится в Александровском участке. Его допрашивают. Я пытался увидеться с ним, но не смог.