Читать книгу "Своя на чужой территории - Людмила Феррис"

– И таким, как я, отказать невозможно! Нельзя! Не посмеет! – со значительностью говорил сам себе следователь.

Уткин никогда не заблуждался относительно своей внешности и предполагал, что женщина, которая понравится ему, вряд ли обратит на него внимание. Но если судьба подкидывает ему шанс воспользоваться служебным положением при покорении Анастасии Капцовой – актрисы, от появления которой на экране щипало в горле, он отказываться не будет.

Когда Уткин пришел к актрисе в номер под предлогом беседы, то заранее знал, чем закончится эта встреча. Женщина, слабая по природе, предпочтет отношения, а не тюрьму. А своих чувств к актрисе он не скрывал. Актриса все поняла правильно, была покладистой, и ощущение своего превосходства ему понравилось.

Все случившееся имело для Сергея Александровича большое значение: он не просто хотел получить секс посредством шантажа, нет, он хотел именно эту женщину, и чтобы она в нем нуждалась. И на вопрос: «Тебе хорошо со мной?», Уткину очень хотелось услышать ответ «да». Пусть Настя промычала нечто невразумительное, Сергей Уткин все равно был счастлив. Он обладал самой желанной женщиной на земле и сам никак не мог в это поверить. Поэтому он периодически приподнимался на локте и рассматривал Настю, как рассматривают пойманных в капкан животных, придирчиво и пристально.

– Пожалуйста, уходи. Мне нужно отдохнуть, у меня завтра съемки, – обреченно произнесла актриса.

– Да-да, конечно! – Следователь засуетился, вскочил и начал одеваться.

– У меня завтра тяжелый день, – повторила девушка.

– Настя, я понимаю… мы знакомы недостаточно долго, но я все равно хочу предложить тебе… – и тут Уткин решился: – Настя! Будь моей женой! Выходи за меня замуж!

Сергей Александрович искренне считал актрису созданием душевно тонким, не приспособленным к реальной жизни, и намеревался понимать, поддерживать ее, разделять трудности профессии.

– Сережа! Мне на сегодня уже достаточно! Уходи, пожалуйста, мне нужно отдохнуть, – ответила Анастасия и отвернулась.

Уткин ушел, так и не услышав ответа. Впервые сделав женщине предложение руки и сердца, маленький следователь был удивлен и расстроен.

У Насти, когда Уткин закрыл за собой дверь, началась истерика. Она хохотала и рыдала одновременно, повторяя:

– Ты с ума сошла, Настенька! Докатилась! Убогий следователь из местной деревни. Ой, не могу!!! Замуж! Обхохотаться! Да он ростом мне едва до пояса! Надо было послать его к черту или куда подальше. А ты испугалась, мерзкая твоя душонка, заволновалась и легла с кем попало! Надо кончать с такими приключениями раз и навсегда. Господи, скорей бы домой! Хочется быстрей забыть и Алика Царева, и этого мелкого слюнявого следователя с мерзкими потными ручонками. Просто наизнанку выворачивает!

Всего на счету у следователя было пять раскрытых убийств. Правда, во всех пяти случаях картина преступления была ясна почти сразу – все убийства совершались на бытовой почве, после совместного неумеренного распития спиртного или выяснения неприязненных отношений. А убийца либо находился рядом с местом преступления, либо его задерживали «по горячим следам», либо сам приходил с повинной.

В этот раз подходящего подозреваемого никак не находилось. Актеры к делу явно были непричастны, да и стоило ли ехать в провинцию, сводить счеты у всех на виду, если в Северной столице следы замести куда как легче. Хотя все члены съемочной группы Уткину одинаково не нравились, раздражали своей ненавязчиво подчеркиваемой инаковостью. А еще следователь заметил, как жадно один из актеров смотрит на «его Настю», и возненавидел питерского хлыща еще больше. Даже начал раздумывать, не потрясти ли актеришек еще раз. Может, и будет толк.

Был, правда, еще ранее судимый за вымогательство гражданин Анатолий Носырев, который проживал в соседнем с Царевым номере, а в ночь убийства спешно выехал из гостиницы и домой пока не вернулся. Но вскоре Носырев отыскался в соседнем городе. Тамошние следователи с ним побеседовали и протокол допроса прислали Уткину по электронной почте. Прочитав письмо, Сергей Александрович разозлился. Носырев утверждал, что никогда не был знаком с оператором Царевым, из гостиницы не сбегал, а просто торопился на поезд – на три дня заезжал к матери. Домой вернулся только сейчас, билеты на поезд, косвенно подтверждающие его слова, готов предоставить хоть сейчас. «Врет подлец, врет! Не случайно он в нашем городе оказался!» – возмущался Уткин. Рецидивисту следователь не поверил и убедил коллег взять у того подписку о невыезде. Вот если бы удалось задержать бывшего уголовника здесь, в гостинице, был бы совсем другой разговор!

Уткин еще раз прошелся по обстоятельствам убийства: Царева прикончили в собственном номере, сначала ударили вазой по голове, а потом задушили ремнем, но следов борьбы не обнаружено. Время совершения преступления – полночь, плюс-минус час. Отпечатков пальцев эксперты, как ни старались, не нашли. Охранник и дежурная никого не видели: охранник ушел часов в десять вечера, а дежурная «сидела» на сайте знакомств, а потому могла и не заметить убийцу. Однако женщина утверждала, что никакого шума не слышала и посторонних в коридоре не видела – ни ночью, ни утром. Не пришельцы же явились к питерскому оператору?! А раз не они, то стоит еще раз проверить всех коллег покойного, решил следователь. И других постояльцев гостиницы тоже, раз уж других версий нет.

Уткин решил начать с Кима Васютина, работавшего с Царевым, так сказать, рука об руку, то есть камера в камеру.

– Скажите, Ким, – вкрадчиво начал следователь, – а не было ли у ваших коллег конфликтов с оператором Царевым? Мы, знаете ли, отрабатываем версию «убийца из своих»…

– Вот и отрабатывайте, – буркнул Ким.

– Получается, вы последний видели Царева в ночь убийства. В коридоре гостиницы.

– Я сам об этом и рассказал, – Киму такой поворот не понравился.

– И вы отказались пойти к нему в номер?

– Я что сделал? – удивленно спросил Васютин. – Это кто вам такое сказал? Царев звал меня в номер? Неправда! Не было такого.

– Успокойтесь, это лишь моя версия, – сообщил Уткин. – Оно так и должно было произойти, по логике. Только вы это от меня скрываете.

Ким внимательно посмотрел на Уткина и хмыкнул.

– Слушайте! Я детективы не первый год снимаю. Это «разводка» для детей младшего школьного возраста, честное слово. Меня на это не возьмешь.

– Я хочу услышать от вас правду! – повысил голос маленький следователь.

Уткин свято верил в методику «жесткого допроса» – если человеку есть что скрывать, его надо лишить душевного равновесия, тогда он обязательно себя выдаст и ответит на вопрос-провокацию.

– Я вас слушаю! Почему вы поссорились с Царевым? Чем вы задушили его? – а дальше и вовсе пошел «ва-банк»: – Говорите, чистосердечное признание – это всегда правильное решение.

– А вот это видел?! – Ким сунул Уткину под нос кукиш.

Фигура, сложенная из трех пальцев, была настолько красноречива, что у следователя перехватило дыхание.