Читать книгу "Жажда крови. Женевьева неумершая - Джек Йовил"

– Слишком давно не ела, да? – спросил он. Ей не нужно было отвечать.

Он опустил ее на каменные плиты пола, холодные как лед, и прислонил к стене.

Красная жажда сделалась невыносимой. Граф расстегивал семь крошечных пуговок на рукаве куртки. Он закатал рукав и расстегнул манжету рубашки.

– Кровь будет жидковата, – сказал он, – но наше семейство чистокровное. Мы можем проследить наш род вплоть до самого Сигмара. Побочно, разумеется. Но кровь героя во мне есть.

Он протянул ей запястье, и она увидела чуть пульсирующую голубую жилку. Его сердце все еще было сильным.

– Вы уверены? – спросила Женевьева.

Магнус был нетерпелив:

– Дитя, тебе это необходимо. Пей же.

Она облизнула губы.

– Дитя…

– Я на шесть веков старше вас, граф, – сказала она.

Она бережно взяла его руку в свои и склонилась лицом к вене. Она облизала его кожу языком, ощутив медно-солоноватый вкус его пота, потом нежно надкусила кожу, всасывая хлынувшую в рот кровь.

Анулка стонала в наркотическом забытьи, а Женевьева сосала, чувствуя, как по телу разливаются тепло и покой.

И все кончилось, ее красная жажда улеглась, и она опять стала самой собой.

– Благодарю, – произнесла она, вставая. – Я ваша должница.

Граф продолжал сидеть, вытянув обнаженную руку, на которой заплывали кровью крошечные ранки. Он рассеянно уставился в окно, на самую большую из лун. По небу плыли облака.

– Граф Магнус?

Он медленно повернул голову и посмотрел на нее. Она поняла, как он, должно быть, ослаб, накормив ее. Непобедимый или нет, он был старик.

– Простите, – сказала она, исполненная благодарности.

Она помогла ему подняться, крепко обхватив вокруг огромной, как бочка, груди. Он был крупным, ширококостным, но она управлялась с ним легко, как с хилым ребенком. Ей передалась часть – слишком большая – его силы.

– Дитя, отведи меня на балкон. Я хочу показать тебе ночной лес. Я знаю, что ты лучше видишь в темноте. Это будет мой тебе подарок.

– Вы и так уже сделали достаточно.

– Нет. Рудигер был сегодня несправедлив с тобой. Я должен исправлять то, что творит Рудигер. Это часть наших уз.

Женевьева не поняла, но знала, что должна пойти с графом.

Они пересекли обеденный зал, который уже покинули слуги, и подошли к балконной двери. Облако уплыло, и в окна лился свет, падая на портрет, висящий на почетном месте среди охотничьих трофеев фон Унхеймлиха.

Магнус медлил, глядя на портрет молодой женщины среди деревьев. Женевьева почувствовала, как по телу его пробежала дрожь, и он тихо прошептал имя:

– Серафина.

Балконная дверь была открыта, и в зал врывался ночной ветерок, пахнущий листвой. Женевьева ощущала вкус леса.

Дверь должна была быть закрыта.

Ночные чувства Женевьевы напряглись, она почуяла нечто. Не опасность, но возбуждение. Возможность.

Граф Магнус даже не сознавал, что она тут. Память унесла его на многие годы назад.

Она тихонько направила его на балкон, держась в тени колонны.

Балкон шел вдоль всего дома, и с него открывался вид на склоны гор далеко внизу. Охотничий домик был выстроен на краю крутого обрыва, и подобраться к нему можно было только по боковой дороге. Опоры упирались в склон, и балкон оказывался на одном уровне с верхушками ближних деревьев. Внизу бежал ручей.

На другом конце балкона стоял человек, он свесился с балюстрады и вглядывался вниз, держа в руке бутылку.

Это был граф Рудигер.

Для Женевьевы это было бы проще простого. Усадить графа Магнуса, надеясь, что он уснет. Потом просто схватить Рудигера и сбросить вниз головой с балкона. Он размозжит себе череп, и все будет выглядеть прискорбным несчастным случаем после неумеренных возлияний.

И Морнан Тибальт останется единственным советником Императора.

Но она колебалась.

Наевшись, она испытывала великодушие и благодарность. Граф Магнус был другом Рудигера, и ее благожелательное отношение к нему распространялось и на семейство фон Унхеймлихов. Ее честь не позволит ей выполнить поручение Тибальта, пока в ней течет кровь Магнуса.

Магнус побрел от нее прочь, дрожа и пошатываясь. Она испугалась на миг, что он свалится с балюстрады. До острых камней речного ложа было футов пятьдесят-шеетьдесят.

Но Магнус крепко держался на ногах.

Рудигер не заметил их. Он глубоко ушел в свои раздумья. Он отхлебнул из бутылки, и Женевьева увидела, что граф дрожит. Она гадала, неужели он оказался настолько не лишен человеческого, что пришел в ужас от задачи, которую сам себе поставил. Он скорее вернется в этот дом на похоронных носилках с дыркой в груди, чем с победой и заветным рогом в руке.

И это также позволит Женевьеве соскользнуть с крючков Тибальта.

Рудигер всматривался во что-то внизу, под деревьями.

Женевьева услышала женский смех. И мужской, басовитый и приглушенный.

Магнус уже почти поравнялся с графом. Женевьева последовала за ним, волнуясь все сильнее.

На опушке леса в лунном свете блестели белые тела.

Магнус обнял графа, и тот, стиснув зубы, вырвался из рук друга.

Граф Рудигер фон Унхеймлих дрожал от бешенства, злые слезы катились по его лицу, глаза налились кровью и яростью. Зарычав, он раздавил пустую бутылку в руке, и стеклянные осколки градом посыпались с балкона.

Женевьева глянула вниз.

Там, у ручья, Ото Вернике, жирный, голый, похожий на свинью, покрывал женщину, сопя и хрюкая, тряся всеми своими складками и дряблыми ягодицами.

Рудигер издал вопль.

Женщина увидела зрителей, и ее глаза расширились от ужаса, но Ото слишком увлекся, чтобы замечать что-либо или думать о чем-либо, кроме собственной похоти. Он продолжал совокупляться с тем же рвением.

Женевьева видела страх на лице партнерши Ото и то, как она отталкивала тучного юнца, пытаясь высвободиться из-под него. Но он был слишком тяжел и слишком возбужден.

– Рудигер, – сказал Магнус. – Не надо…

Граф оттолкнул своего друга и стиснул кровоточащую руку в кулак, излучая холодную и трезвую ярость.

Женщина была Сильвана де Кастрис.

6

Доремус был в лесу, охотился вместе с отцом.

– Вторая из наиболее опасных тварей, – сказал граф Рудигер, – самка человека…

Они бежали быстро, быстрее, чем кони, чем волки, петляя и уворачиваясь между высоких деревьев.

Добыча все время ускользала от них.