Читать книгу "Эхо Марсельезы. Роман о замках - Жюльетта Бенцони"

Власть – это сильный наркотик! Находясь в бездействии, Виктор-Амадей чувствовал, что медленно умирает. И вот в один прекрасный день, понимая, что сопротивляться самому себе он больше не в силах, он сел в карету со своей женой, пересек Альпы, въехал в Турин и снова занял свое место во дворце, громогласно заявив, что аннулирует свое недавнее отречение от престола.

Однако такое положение совсем не устраивало нового короля. Недолго думая, он послал войска на своего отца, которому ничего не осталось, как спасаться бегством вместе со своей супругой. Но далеко убежать им не удалось; их поймали и разлучили… навсегда. Виктора-Амадея посадили в форт де Монкальери, где спустя несколько месяцев он и умер. Что же касается савойской Ментенон, то ее поместили в монастырь в Пиньероле, где она провела еще… сорок томительных лет! Кляня себя за то, что согласилась в свое время ввязаться во все эти королевские дрязги…

Через несколько лет после этой драмы (в 1743 году) замок Шамбери пострадал от пожара, и ему пришлось довольно долго ждать, когда его восстановят. Однако в 1820 году здесь снова имела место пышная свадьба: Ламартин брал в жены юную англичанку, принявшую католичество. Ее звали Марианна-Элиза Бирч, и о ней он оставил следующие строки: «На ней было необыкновенной красоты платье из расшитого муслина и великолепная кружевная вуаль, которая покрывала ее почти полностью…» В это время поэт занимался дипломатической деятельностью, а посему много ездил. А его молодой красавице-супруге приходилось проводить время в одиночестве в замке Сен-Пуан, подаренном дедушкой Ламартина.

И наконец в 1880 году – последняя, но не менее значительная, свадебная церемония: император Наполеон III «сочетал браком» Савойю и Францию. В качестве свадебного подарка он вручил этот замок префектуре нового французского департамента.

Шантийи

(Chantilly)
Луиза, или Магия Сильвия, или Очарование

Я вдыхаю аромат цветов на берегу реки,Я забираю свежесть их влаги.Принцесса приходит сюда посидеть.Я вижу ее тут каждый вечер,Когда день почтительно удаляется.

Теофиль де Вио

Подобно соседнему замку Экуэн, первоначальное великолепие замка Шантийи связано с изгнанием, в котором в течение семи лет находился коннетабль Анн де Монморанси. Его отправил в Шантийи король Франциск I, друг его молодости. Он встретил свое изгнание мужественно – трудился не покладая рук. Чем еще было заниматься, если отстранен от притягательной жизни при дворе, но при этом обладаешь несметными богатствами? Конечно же, строительством, декорированием, коллекционированием, одним словом, меценатством. Состояние у Монморанси было баснословное: шесть сотен поместий, сто тридцать замков, окруженных бесчисленными земельными наделами, не говоря уже о золоте, позволявшем вести жизнь, достойную королей.

Итак, коннетабль построил замок Шантийи. Четвертый по счету замок, построенный на этой земле. Первый же, самый простой, в романском стиле, что воздвигли на берегу реки Нонетт (Какое красивое название! Согласитесь?), был делом рук некоего Сантилиуса (очевидно, отсюда происходит название Шантийи). Немного позднее французские феодалы воздвигли здесь солидное, но лишенное какого-либо изящества строение. И потребовалась Жакерия[50], чтобы строительство закончили…

Когда прошел ураган восстания (в 1396 году), канцлер Франции Пьер д'Оржемон построил здесь нечто новое, следуя треугольной планировке, которая с тех пор и сохранилась. Потом в качестве приданого замок перешел к Монморанси. Коннетабль намеревался превратить его в настоящий дворец.

Для этого он созвал самых известных мастеров того времени. Среди них были Бернар Палисси, Франсуа Клуэ, Леонар Лимозен, Жан Бюллан и Жан Гужон. Все они работали в Шантийи, куда его владелец без устали перевозил дорогую мебель, ковры, книги и произведения искусства. В результате, когда ссылка Монморанси подошла к концу, Шантийи уже гордо возвышался над водой, являя собой саму элегантность и будучи подлинным образцом замка эпохи Возрождения. Когда Генрих II вновь призвал к себе опального Монморанси, замок стал достойной демонстрацией несметного богатства своего хозяина.

После смерти коннетабля замок Шантийи перешел к его старшему сыну Франсуа, затем, через десять лет, к младшему – Генриху, который тоже получил шпагу коннетабля. Благодаря ему в семье появилась весьма странная и загадочная драгоценность: золотое кольцо, хозяин которого мог вызвать настоящую страсть у кого ему только пожелается. Вот эта история.

В феврале 1593 года Генрих де Монморанси, вдовец и отец четырех детей, отправился в Пезенас на похороны своего младшего сына, погибшего в результате несчастного случая. Ему было пятьдесят девять лет, но он еще сохранял гордую осанку и недоверие к дамскому полу.

Но после похоронных церемоний он вдруг влюбился, словно школьник, в молоденькую вдову Луизу де Бюдо, которой едва исполнилось двадцать. Стоило Монморанси увидеть ее, как он буквально сошел с ума и успокоился только тогда, когда взял ее в жены. Это был довольно удачный брак. В 1594 году мадам де Монморанси подарила своему супругу дочь, а еще через год – сына, крестным отцом которого стал сам Генрих IV. В 1598 году она умерла.

Находясь у ее смертного ложа, ее молодая тетя, мадам де Дизимьё, получила это знаменитое кольцо в дар и сохранила его у себя. Результат: в тот же день, сразу после похорон обожаемой супруги, вдовец влюбился в нее, тут же объявил о своей страсти и сделал ей предложение.

Уверенная в своей победе, бывшая мадам де Дизимьё забыла о драгоценном кольце. Она его где-то потеряла. И, о ужас! Нежный супруг вдруг стал безразличным, заявив, что «сыт этой женщиной по горло…».

Получив согласие церкви, Монморанси расстался с женой и отправил ее в один из своих многочисленных замков, строго-настрого запретив ей показываться в Шантийи. Подобный поступок, очевидно, не понравился Луизе де Бюдо, и ее дух после этого случая взял привычку бродить по замку каждый раз, когда там появлялся хозяин.

Что же касается кольца, то оно не пропало бесследно. Каким-то мистическим образом оно оказалось у сына Луизы, красивого, очаровательного и соблазнительного Генриха II де Монморанси, которому суждено было стать героем одной из самых красивых любовных историй того времени.

В Риме (в декабре 1614 года), в Сикстинской капелле, папа Павел V лично сочетал браком пятнадцатилетнюю девушку и семнадцатилетнего юношу, которого она раньше никогда не видела и который, конечно же, не присутствовал на церемонии. Странная и необычная помпезность для бракосочетания, если принять во внимание тот факт, что речь шла не о свадьбе короля и даже не о венчании принца крови. Однако имена жениха и невесты были известны во всей Франции и Италии: жених – это был наш Генрих II де Монморанси, герцог и первый христианский барон Франции, а невеста – Мария-Фелиция Орсини, дочь принца Виржинио Орсини, генерала галерного флота. Папа римский был ее дядей.