Читать книгу "Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв. - Александр Пресняков"

Местное население принимает широкое участие в местном суде и управлении. Наместник-воевода отправляет суд «с окольничими и иншими врядники», «с князи и с бояры и с мещаны», причем воеводы и «пересудом» деливались «посполы» с причастными к суду боярами; «кроме судебно-административной самостоятельности, каждая земля представляла собой и отдельную финансовую единицу». Напомню земскую «скрыню», где хранилась земская казна и «помочь», собираемая па господаря, которая была во владении выборных — по 2 от бояр, мещан, дворян и поспольства. Местное общество на местных «соймах» ведало и организацию «помочи», ее раскладку и сбор. Ряд доходов, как штрафы за нарушение торгового права, некоторые пошлины, «поборы», «серебщизны», шли в местную земскую казну. Иные из них делились, например, в Полоцке, пополам между боярами и мещанами, и каждое сословие свою долю употребляло на свои потребы.

Эту организацию местной жизни до XVI в. мы ближе изучить не можем, а в XVI в. она уже преобразуется под влиянием все усиливавшейся социальной диференциации. Именно великое княжение Сигизмунда I (1506—1548 гг.) принесло ряд новых явлений в жизни Литовско-Русского государства. Внутренняя эволюция создала новую основу для его государственной жизни и новую почву для дальнейшей эволюции польско-литовской унии. Государственное единство Литвы и государственно-правовое объединение ее с Польшей получили новую базу в создании шляхетского сословия как организованной общегосударственной силы.

Литовско-русское шляхетство выступает в роли такой силы, принимая участие в общегосударственных делах, впервые в великое княжение Сигизмунда I, и это выступление было новым и чрезвычайно крупным шагом в развитии государственного объединения литовской Руси. Он был сделан, но не успел дать достаточно прочных и устойчивых результатов, когда новые осложнения привели в 1569 г. к отделению южнорусских земель в пользу Польской короны.

Этот крупнейший, может быть, момент в развитии литовско-русской государственности хорошо изучен Любавским, насколько это возможно по изданным источникам и по рукописному материалу Литовской метрики.

Исходным пунктом эволюции, проделанной литовской Русью при Сигизмунде I, были военные и финансовые нужды, все нараставшая потребность в непрерывном напряжении сил на дело самообороны на юге против крымцев, на востоке — против Москвы. В ценной книге Fryderyka Papee «Polska a Litwa na przełomie wieków średnich» первый параграф посвящен любопытной попытке подсчета материальных сил Литвы. Собрав указания на крайне слабую заселенность Литвы, Папэ приводит свидетельство, что в начале XVI в. Литовско-Русское государство, занимая территорию втрое обширнейшую польской, могло в лучшем случае выставить до 40 000 «посполитого рушения», тогда как польское ополчение числило 60 000, организация же этого посполитого рушения делала цифру 40 000 совершенно фиктивной.

Литовское «посполитое рушение» (шляхетское ополчение). Худ. Ю. Брандт, 1880

Отсутствие сильной центральной власти, носительницы организующего и дисциплинирующего начала, приводило не только к крайней медленности мобилизации ополчения, но и к полной невозможности собрать его сколько-нибудь сполна. Нам встретятся на сеймах Сигизмундова времени постоянные жалобы на «нетство», установления суровых кар для нетчиков и сознание бесплодности, неосуществимости этих кар. Вдобавок ополчение не годилось для долгой, упорной борьбы не только потому, что было иррегулярным, нестройным войском, но и потому, что кормилось собственным коштом и быстро таяло, разъезжаясь с нужды, как только иссякали запасы, плохо восстановляемые мародерством.

С цифрой 40 000 ополчения характерно сопоставляются известия о том, что несколько (3—4) сотен наемников из Польши, под начальством «ротмистров» и «полковников», живших военным делом, считались крайне важным элементом в походах литовской силы. Они давали крепкое ядро расплывчатой массе местных военных сил, и без них дела шли из рук вон плохо. 4 или 5 тысяч таких «жолнеров» составляли идеал, который редко достигался.

Но наемные войска стоили дорого. Уже борьба с Москвой и татарами, которую вел Александр Казимирович, можно сказать, дотла исчерпала небогатую литовскую казну: Александр и в Польше и в Литве оставил брату в наследство одни долги.

Дело в том, что, быть может, наиболее характерную сторону своеобразного государственного развития Литвы во второй половине XV в. (подобно тому, как и в Польше) составляло то обстоятельство, что умаление личной власти господаря, великого князя, не уменьшило его ответственного значения как главы государства в вопросах военной обороны и финансовых средств. Ведение войны и организация боевой готовности страны лежали всецело на его плечах. Теряя постепенно, и чем дальше, тем больше, возможность сколько-нибудь властно распоряжаться силами и средствами страны, он сохранял, однако, всю обязанность и ответственность за результаты внешней политики.

Знакомый нам административный строй Литовско-Русского государства лишал господаря сколько-нибудь надежных исполнительных органов, и неудачи борьбы с Москвой были сплошь и рядом следствием того, что ополчение собиралось неполно, отрывочно или же сходилось в достаточной силе, когда было уже поздно.

Широкое развитие привилегий финансовых сводило источники государственных доходов до сумм, совершенно ничтожных. Приходилось покрывать расходы военного времени, главным образом, средствами господарского скарба. Но их, конечно, не могло хватить на многое, и особое значение получила практика добывания экстренных средств путем своеобразной и очень тяжелой формы «внутреннего займа»: отдачи «в заставу» господарских имений, т. е. займа у частных лиц денег с предоставлением им права взимать в свою пользу господарские доходы с замков и дворов господарских с волостями. Притом доходы эти погашали не долг, а лишь проценты до уплаты капитального долга. Такой прием давал сравнительно значительные суммы в момент нужды, но дорогою ценою разрушения наиболее надежного и постоянного источника господарских доходов.

Подобная практика существовала и раньше, но лишь со времени Александра приняла она особенно широкие и грозные размеры, и это не вывело виленского правительства из затруднений. Александр оставил брату значительные долги по «старым службам» людей «служебных», наемных «жолнеров», и Сигизмунду приходилось не раз широко пользоваться отдачей разных маетностей в заставу, чтобы добыть неотложно и срочно потребные средства. Но в его времена было уже вовсе невозможно удержаться на старой финансовой основе, и Сигизмунд делает попытку получить более значительные средства путем субсидий от земель, составлявших его Литовско-Русское государство.

Такие субсидии, «помочи» — явление не новое. Их получали предшественники Сигизмунда с отдельных земель. Мы встретили в полоцком привилее Казимира ряд постановлений относительно «помочи», которую Полоцк должен вносить «на земскую потребу» согласно «листу господарскому». Эта помочь вносится общиной в земскую «скрыню»; вносится она под «присягою», так как, очевидно, назначалась как сбор не окладной, т. е. не в определенном размере общей суммой для всей земли, которая затем шла бы в разруб или раскладку, а в определенном с количества единицы обложения — с плуга, для данной эпохи.