Читать книгу "Столетняя война - Эжен Перруа"

Как бы ни судили о Ричарде II, нельзя отрицать его упорства, заменявшего связную систему взглядов. Он хотел мира, но оказалось, что мир невозможен из-за несовпадающих территориальных притязаний сторон. Он давно желал встречи с Карлом VI, о чем говорили еще в 1390 г.; но она все время откладывалась из-за постоянных рецидивов болезни французского короля. Он вежливо отказал римским папам, сначала Урбану VI, а потом его преемнику Бонифацию IX, пытавшимся склонить его восстановить союз с Вацлавом Чешским ради совместной войны со схизматиками Валуа. Теперь он предлагал другой выход, демонстративно не принимая в расчет его непопулярность у его собственных подданных: примирение может стать следствием брака с французской принцессой и заключения продолжительного перемирия. В марте 1395 г. посольство, состоящее из фаворита Ричарда — архиепископа Дублинского Роберта Уолдби и королевского кузена — Эдуарда Йорка, графа Ретленда, отправилось в Париж просить для своего короля руки Изабеллы, дочери Карла VI. Их не смущала разница в возрасте: Ричарду было скоро тридцать, Изабелле — немногим более пяти. И, чтобы произвести лучшее впечатление на будущего тестя, Ричард организовал, потратив большие деньги, но не сделав ни единого выстрела, поход для подчинения вождей ирландских кланов, устрашив их пышностью и многолюдностью военной церемонии. Брак по доверенности состоялся в Париже 9 марта 1396 г. Было решено, что под этими соглашениями подпишутся все английские бароны, что Ретленд тоже женится на французской принцессе, что Лелингенское перемирие, уже несколько раз возобновлявшееся, будет продлено на двадцать пять лет. Мир, хоть и не заключенный по всей форме, обеспечивался по крайней мере на поколение, — ведь до 1423 года начинать новых военных действий не предполагалось.

Наконец 17 сентября 1396 г. между Кале и Ардром состоялась встреча Карла VI и Ричарда II. Король Англии приехал сюда за месяц — ему не терпелось познакомиться с новобрачной. Встреча, как и договаривались, была отмечена пышными празднествами. Дядья обоих королей, разряженные бароны обменивались клятвами в дружбе. Ричард обещал все, о чем его просили, становясь опорой французской политики в Европе: он обязывался заставить римского папу отречься, чтобы ускорить окончание схизмы; он предлагал помощь тестю в Италии во время ломбардского похода, который планировали Валуа; он возвратил Брест герцогу Бретонскому. Но у себя в стране он не нашел желающих поддерживать и защищать эту политику. Одобрял ее лишь стареющий Джон Ланкастер. Обменяв свои испанские притязания у короля Кастилии на внушительный пенсион, получив с 1389 г. в пожизненное владение герцогство Аквитанское, Ланкастер желал мира; теперь он мечтал лишь о том, чтобы узаконить бастардов, прижитых от любовницы, на которой он позже женился, — Кэтрин Суинфорд, и пристроить этих детей, получивших фамилию по анжуйской сеньории Бофор. Когда он в феврале 1399 г. умер, Ричард остался без поддержки. Теперь продолжение профранцузской политики зависело только от способности суверена сохранить свой трон.

К тому же примирение оставалось неполноценным: ведь никакой договор не устанавливал границ, не определял прав бывших противников в их взаимоотношениях. Рутьеры и наемники, не смирившиеся с полной бездеятельностью, как всегда во время перемирий, продолжали разбой на спорных территориях. Английская канцелярия в своих двусмысленных формулировках не скрывала, что ее ставит в тупик одно ложное положение. Тот, кого с давних пор называли «французским противником», стал «французским кузеном», а потом «французским отцом». Но за ним так и не признавали титула французского короля, который продолжал носить его зять, что было совершенно лишено смысла.

Во всяком случае, Ричард приближался к цели, к которой стремился давно — десять лет, в течение которых его унижали бароны. На его стороне были усердные чиновники и большинство прелатов: ведь он терпеливо замещал епископские кафедры своими ставленниками. Он набрал в Чешире гвардию из лучников и тяжелых конников, готовую применить оружие по малейшему знаку. От приданого Изабеллы его сундуки заполнились. Не хватало лишь жеста. И он был сделан в июле 1397 г. Основных предводителей баронства схватили, выслали или предали смерти. Глостер, доставленный в Кале, был там убит по приказу короля. Архиепископ Томас Арундел удалился в Рим. Покорному парламенту было поручено исключить всякую возможность возрождения баронской оппозиции. Поначалу собранный в Лондоне, он закончил свою долгую сессию в Шрусбери. Чтобы не созывать новую ассамблею, Ричард велел нынешней отказаться от своих прав в пользу комиссии из восемнадцати человек, которая бы и собиралась в случае потребности в парламенте. Были установлены самые грозные гарантии установленного порядка: отлучение тех, кто сделается изменником; торжественная присяга, обязательная для всех подданных; суровые штрафы, наложенные на семнадцать восточных и южных графств, некогда поддержавших баронов; многих заставили дать «белые карты», содержащие признание подписавшего в том, что он должен королю неуказанную сумму, которую власти могли проставить сами в случае его участия в бунте. Поначалу казалось, что аристократия подчинилась, подкупленная щедро раздаваемыми титулами герцогов, маркграфов и графов. Всем суверенам Европы Ричард победоносно возвестил о восстановлении королевской власти, то есть абсолютизма. А чтобы окончательно исключить сомнения, он потребовал от Бонифация IX канонизации его прадеда Эдуарда II, предательски убитого мятежными баронами, и велел отменить приговоры, вынесенные в 1327 г. Деспенсерам.

Все это было небезопасно. Он совершил ошибку, сурово покарав своего двоюродного брата и ближайшего наследника по мужской линии — Генриха Ланкастера, графа Дерби, совсем недавно сделанного герцогом Херефордом. Когда Херефорд затеял ссору с одним бароном-роялистом, герцогом Норфолком, Ричард изгнал обоих соперников, рассчитывая лишить Ланкастера его огромного наследства, конфисковав его в пользу короны. В 1398 г. изгнанник отправился во Францию, где его похвальбу не приняли всерьез. Он даже подружился с Людовиком Орлеанским. Но вместе с другими жертвами королевского произвола он начал здесь плести заговоры, вызвав из Рима архиепископа Арундела. Однако в первую очередь он следил за событиями в Англии. Уже сам избыточный характер предосторожностей, предпринятых Ричардом, его деспотичные манеры, разнузданность его преторианской гвардии, его замысел продлить деятельность парламента в форме небольшой комиссии, которая созывалась бы, когда ему нужно утверждать ордонансы, вызывали растущую ненависть к королю. Весной 1399 г. Ричард решил укрепить свою власть, еще раз отправившись в карательный поход против беспокойных ирландских вождей. Когда он уехал, Ланкастер с горстью изгнанников и наемников высадился на взморье близ Ревенспера, во всеуслышание объявив, что намерен только вступить во владение отцовским наследством. Все перешли на его сторону, даже его дядя Йорк, оставленный регентом на время отсутствия короля. Ричард был обречен.

IV. ПРЕОБЛАДАЮЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФРАНЦИИ В ЕВРОПЕ

Пока политические конвульсии, в которые впадала Англия, не возымели своих гибельных для Франции последствий, они по контрасту лишь укрепляли престиж Валуа. Изнутри Французское королевство выглядело ослабевшим из-за безумия короля, непреходящей нищеты деревни, начинающихся распрей принцев. Но извне оно еще казалось могущественным. Какое государство в Европе могло соперничать с ним в конце XIV столетия, когда все рушилось? На это не способно ни папство, все еще расколотое схизмой, в ситуации, когда тиару оспаривали два соперничающих понтифика; ни Империя, где князья, устав от власти Вацлава, апатичного пьяницы, объявили о его низложении и заменили его Рупрехтом Пфальцским, бессильным претендентом; ни, наконец, Англия, опять погрузившаяся в страшную пучину смены династии путем переворота. Трон Валуа действительно был самым устойчивым в христианском мире, пусть даже на нем сидел жалкий монарх.