Читать книгу "Джульетта стреляет первой - Сергей Литвинов"

Но на ловца и зверь бежит – увидела юношу на улице.

Тот стоял рядом с мэром.

Девушка подошла к мужчинам.

– Танюшка! – просиял Марк.

Прежде Таня в корне пресекала его улыбку. Сразу заводила речь о делах или же говорила, что очень спешит.

Но сегодня изобразила искреннюю радость:

– Привет, дорогой.

Марк – впервые услышал от нее доброе слово! – восторженно захлопал глазами.

Мэр – грустный, желчный, в обязательных сандалиях поверх носков – взглянул насмешливо. Предупредил:

– Готовься. Сейчас у тебя попросят. Луну и солнце в придачу.

Таня укоризненно взглянула на градоначальника:

– Это у вас, чиновников, все корыстные. А я Марку хотела предложить вместе кофе выпить.

– Ага, – не сдавался мэр. – А пока пить будете, выклянчишь у него – не знаю, что тебе нужно. Вид на жительство. Собственный дом на острове.

– Не судите о других по себе, – бросился на Танину защиту молодой человек. И удивленно спросил: – Ты правда хочешь выпить со мной кофе?

– Все. Пропал пацан. – Мэр жалостливо взмахнул рукой и поковылял прочь.

А Таня пронзила Марка огнем своих голубых очей:

– Хочу. Мне сегодня так страшно было.

Решится обнять?

Ох, до чего робко! Однако положил руку ей на плечо. Ретиво молвил:

– А чего ты боишься?

– Да просто устала, – взглянула жалобно. – Смерти, похороны. Ветер постоянный. Хочется сменить обстановку. У тебя есть яхта?

Тут даже простодушный Марк насторожился:

– Танюшка, что с тобой, а?

Ну, тут можно многократно использованную заготовку применить.

Вздохнула:

– Знаешь, я привыкла казаться железной. Как в той песне: «Она идет по жизни, смеясь». Время сейчас жесткое: покажешь, что слаб – сразу уничтожат. Но, думаешь, мне легко? Вдали от дома? Все время одной? Сижу на этой горе, ветер воет, никого близких…

– Но я все время пытался стать тебе близким! – Объятие стало крепче.

– Прости, – взглянула виновато. – У меня в голове полно мусора. Ты младше, ты вроде как мой начальник. Я не решалась.

«Что я несу?!»

Однако Марк ответствовал абсолютно серьезно:

– Тань, но разве все это помехи для настоящей любви?

«Стоп. Не форсировать. А то немедленно в койку потащит».

Она слегка отстранилась. Опустила глаза.

– Я просто долго привыкаю к людям. А сейчас поняла: мне хочется провести с тобой время. Пригласи меня в гости.

Марк пошел красными пятнами:

– Ты шутишь?

– Нет. Я действительно хочу посмотреть, как ты живешь.

– Но…

– Или ты против? – улыбнулась лукаво.

– Нет! Конечно, нет!

Ей показалось, что сейчас Марк падет к ее ногам.

Но парень лишь решительно заявил:

– Буду рад. В пять нормально? Я за тобой заеду.

* * *

По пути в свой пряничный домик Садовникова весело улыбалась. Хоть с семинарами выступай. «Как обольстить за десять минут». У нее даже быстрее получилось. Оставалось продумать вторую часть: каким образом удержать молодого-горячего на поводке. Татьяна не стеснялась того, что использует мужчин. Но спать ради дела считала примитивом и низостью. Добиться результата через постель умеет любая стерва. Однако Тане куда больше импонировало клише «рыцарь – прекрасная дама». Мужчина должен не в койку тащить, а за честь почитать прикоснуться губами к подолу платья. К тому же чем тяжелее добивается – тем больше ценить будет.

«Ничего. Уклонюсь. Увернусь. А может, Марк себя настолько проявит, что я сама его захочу!»

Она продолжала улыбаться, пока взбегала на крыльцо и доставала ключ.

Однако дверь ей навстречу распахнулась сама.

На пороге стоял бывший полковник полиции Виктор Андреевич. За его спиной маячили двое дружинников. В комнатах, фоном, горько рыдала Анжела.

– Вот и она! – зловеще молвил представитель власти.

Грубо схватил за предплечье, втащил внутрь, приложил лицом к стене, захлопнул дверь. Все – единым, ловким движением.

«Ошиблась я. Он служил. Чиновники так обрабатывать подозреваемых не умеют».

Последние сутки шли настолько по-разному – страх, подъем, ужас, радость, – что Таня даже испугаться не успела.

Только постаралась задержать дыхание, когда его вонючий рот приник к ее уху:

– Что ты делала сегодня ночью в больнице?

И руку, гад, выкрутил – больно до слез, что-то хрустнуло.

Извернуться, врезать по яйцам? Но товарищ полковник, похоже, допускал такую возможность – раз с собой дружинников прихватил. Нет, сегодня действуем по-женски.

– Мне больно, – жалобно пискнула Таня.

И услышала топот – на подмогу спешила Анжела. Упала на руки задержавших Татьяну мужчин, завопила:

– Я буду Максимусу звонить! Вы не имеете права!

– Звони, – хрюкнул Виктор Андреевич.

Резко развернул Татьяну к себе лицом – затылок больно стукнулся о стену.

– Какого дьявола ты ночью рыскала по больнице?!

«Что они знают? Кто меня сдал? Если Джеф – отпираться бессмысленно».

– У меня живот заболел! – пролепетала Таня.

Он вцепился обеими руками в ее плечи, прижал к стене, приблизил к ней лицо, обдал гнилым дыханием.

– Когда болит живот, идут в приемный покой! А не шарятся по всем отделениям!

«Похоже, не Джеф, – дихорадочно соображала Таня. – И про морг он не знает».

С кухни явился один из дружинников. Верноподданнически протянул начальнику запечатанный в пластик пустой стерильный контейнер и пару хирургических перчаток:

– Вот. В шкафу нашел.

Таня внутренне возликовала. Вслух возмущенно выкрикнула:

– Какого черта вы роетесь в моих вещах?

Он вдавил ее в холодную стену еще крепче. Прошипел сквозь зубы:

– Садовникова, не играй со мной! Что ты делала ночью в больнице?

И встряхнул – затылок впечатался в стену еще больнее.

– Ты была ночью в больнице? – удивленно спросила Анжела.

Таня жалобно взглянула сначала на полковника, потом на подругу:

– Да. Пожалуйста, не мучайте меня. Я все расскажу. Я… я хотела в лабораторию профессора Кикина пробраться.

– Куда?! – ахнула Анжела.