Читать книгу "Греческие наемники. "Псы войны" древней Эллады - Герберт Уильям Парк"

Кроме того, в качестве более действенной меры Эвмену доверили формирование новой царской армии. Его усилия служат блестящей иллюстрацией того, как много может сделать человек, если он обеспечен достаточным количеством денег. В момент освобождения из Норы у него было всего 500 последователей, пеших и конных вперемежку, но через несколько дней он смог увеличить это число до 2 тысяч человек за счет бывших воинов, бродивших по стране бандитами со времени его поражения от Антигона. На этом этапе он получил письмо от регента Полисперхона с санкцией на использование македонской казны Куинды для набора новой армии. Эвмен не мог дожидаться привлечения большего числа воинов, но сразу отправился морем в Киликию.

Там его первейшей задачей стало убедить аргираспидов, 3 тысячи ветеранов армии Александра, принять его своим стратегом в соответствии с инструкциями Полисперхона. Эти воины выделялись своим опытом и отвагой, но боевой дух питал их крайнюю нетерпимость к любому командиру, особенно из греков с клеймом изменника. Эвмен мог приобрести влияние среди них только посредством той же тактики, какой он придерживался в совете диадохов. Он согласился, что был иностранцем, недостойным верховного поста, которого, по его мнению, заслушивал лишь покойный Александр. После этого он ввел поклонение божественному предводителю, а сам командовал боевыми операциями как один из обычных членов военного совета, председательствуя от имени духа Александра. Таким способом он приобрел власть над аргираспидами и казной, которую они охраняли, но ценой бесценного актива абсолютной власти.

Между тем Эвмен наделил своих наиболее надежных друзей обязанностью набора наемников и отправил с большими суммами денег в Писидию, Ликию, Киликию, Келесирию, Финикию и Кипр. Молва о его щедрости распространилась так широко, что «многие записывались по своей собственной воле, даже из городов Греции, и были зачислены на службу». Так он увеличил существующую армию до более чем 10 тысяч пехотинцев и 2 тысяч конников. Даже тогда он не счел свои силы достаточными, поэтому отправился на Восток для установления связи с армиями дальних сатрапий. Эта мера обеспечила 18 тысяч пехотинцев и 4600 конников, доведя общее количество войск почти до 40 тысяч человек, оснащенных разными видами оружия (цифры не совсем точные из-за расхождений источников). Армия наконец достигла достаточной численности, чтобы помериться силами с войсками Антигона, стянутыми со всех уголков Малой Азии. В фаланге Эвмена из 17 тысяч воинов в битве при Паретакене (317 до н. э.) 6 тысяч были греческими наемниками, 5 тысяч – «всякого рода племена, обученные владению македонским оружием» и лишь 6 тысяч коренных македонцев. Поэтому можно утверждать, что численность тяжелой пехоты одних греческих наемников (исключая азиатов) превысила численность национальных войск царской армии. Точно так же из 28 тысяч пехотинцев Антигона 8 тысяч были иноземцами против 8 тысяч македонцев (исключая другие контингенты). Даже в его кавалерии проявляется эта диспропорция: например, тысяча были гетайрами-«товарищами»; 2300 были «тарентинцами, которые пришли с ним от моря».

К сожалению, в описаниях битв наши источники сосредоточиваются в основном на регистрации активности аргираспидов, которые действовали на острие атаки Эвмена. В битве при Габиенах кавалерия тарентинцев Антигона решила исход битвы захватом обоза и поощрением предательства в армии Эвмена. Сдав своего предводителя, аргираспиды зашли в измене еще дальше, чем наемники, которым они подражали. Ведь еще в Сузах Эвмен счел целесообразным выплатить им шестимесячное жалованье вперед. Но главную опасность представляла не столько нелояльность отдельных воинов, сколько тот факт, что Эвмен не мог полностью распоряжаться войсками. Наши источники (вероятно, черпая материал у очевидца, Иеронима из Кардии) не однажды сравнивают положение в армии с демократией с Эвменом в качестве ведущего демагога. Ему также приходилось демонстрировать превосходство или полностью развенчивать других демагогов. Поэтому, хотя он достигал поразительной популярности, первый же его провал означал полное падение. Антигон оценил лояльность аргираспидов по достоинству. Он передал их сатрапу Арахосии с приказом измотать их на службе так, «чтобы никто из них не вернулся в Македонию и не увидел Греческого моря» (Плутарх).

4. Армии сепаратистов

Победа Антигона при Габиенах предопределила то, что империя Александра больше не сохранит единство под властью македонского царя. Ибо, хотя сын Александра от Роксаны был еще жив, ни один из правителей не собирался приводить его к власти. Уже реально были основаны те монархии, которые предъявили претензии на это название только после 306 г. до н. э.

Кассандру удалось выдворить Полиперхонта из Македонии и занять его место. Армию для этой цели одолжил ему Антигон, предоставивший 4 тысячи воинов. Из них по крайней мере кавалерия, а может, и пехота являлись наемниками. Мы обнаруживаем это также у Павсания, который пишет о победе афинян над кавалерией Кассандра во главе с его братом Плистархом. Кассандр получил также военное подкрепление во главе с Никанором, командующим гарнизоном в Мунихии, его назначенцем. Там изначально находилась македонская гвардия, и, когда Полиперхонт освобождал города, Никанор для сохранения Афин за Кассандром увеличил свои войска за счет набора наемников. Он тайком приводил их в караульное помещение, по нескольку человек за раз, и таким образом увеличил свои силы в достаточной степени для того, чтобы захватить Пирей в ходе ночного нападения. После прибытия Кассандра в Грецию Никанор сговорился с ним, сохранив командование над своими войсками. Позднее он был послан в Геллеспонт и принял участие в разгроме Клита. Но он, должно быть, стал слишком могущественным и самостоятельным, поскольку по возвращении Кассандр убил его в типичном для него коварном и хладнокровном стиле. (Примерно в то же время Антигон избавляется от Пифона по подозрению в подрыве лояльности к нему его войск.)

После захвата Македонии Кассандр сформировал национальную армию, наемники больше не упоминаются. Однако он, несомненно, использовал некоторые наемные войска, особенно для гарнизонной службы в греческих городах: практика, к которой он прибегал долгое время. Одним из гарнизонных командиров, контролировавших Левки, был, несомненно, афинянин Лисандр.

Лисимах в это время не упоминается. Вероятно, он упрочивал свое положение в борьбе с северными племенами Фракии. Нет сведений, что он брал на службу греческих наемников, но использовал в основном фракийцев.

Нам уже известно, что Птолемей был среди первых сатрапов, сформировавших большую армию греческих наемников. В его случае этот шаг был особенно необходим, потому что коренные египтяне, которыми он правил, были в целом не очень эффективными воинами. Тем не менее в 312 г., когда он выступил на битву при Газе – единственный известный нам поход Птолемея по суше, – его войско состояло из «18 тысяч пехотинцев и 4 тысяч всадников. В его армии было некоторое количество македонцев и некоторое количество наемников, но большинство были египтяне, из которых некоторые везли метательные снаряды и другое имущество, но некоторые были вооружены и боеспособны». Даже такое ограниченное применение местных войск не было принято в позднейшие времена, когда же число македонцев сократилось, Птолемей стал все более и более зависеть от греческих воинов, привлеченных из-за пределов страны.