Читать книгу "Кубинский кризис. Хроника подводной войны - Питер Хухтхаузен"

Фрэнк повторил новость за ужином в кают-компании:

— Мне всегда хотелось быть пиратом — представляете, что скажут наши внуки!

— Заткнитесь, Фленеген, не надо сейчас об этом, — побледневший старпом посмотрел на коммандера Келли. Командир, не улыбнувшись, продолжал есть; он выглядел мрачным и усталым, и вдруг Келли хлопнул по столу кулаком.

— Если так, то мы ставим на направляющие боевые «Хеджехоги». Брэд, займитесь этим сразу же после ужина.

Концовка ужина прошла почти при полном молчании.

26 октября 1962 г.

Пятница, после полудня,

ЭМ ВМС США «Блэнди»

Вблизи пролива Кайкос

В пятницу днем мы продолжали на полной скорости идти к советским торговым судам «Юрий Гагарин» и «Комилес», которые через полчаса мы должны были увидеть входящими в запретную зону карантина.

На мостике появился старпом.

— Брэд, пусть вахтенный боцман подаст эту команду. — Брэд Шерман прочел листок, который ему передал Лестер, и отдал его вахтенному боцману, петти-офицеру Петиту. Петит взял микрофон громкоговорящей связи «1МС», сыграл на трубе короткое «Внимание!» и объявил:

— Досмотровой группе приготовиться к перекличке на нижней палубе!

Так началась тренировка по подготовке к высадке на советское судно и его досмотру. Поскольку я был начальником одной из двух досмотровых групп, то оставил вахту на мостике и направился вниз получать оружие и боеприпасы. Я так разволновался, что столкнулся в рулевой рубке со старшим офицером штаба Кэмпбеллом.

— Извините, сэр, — пробормотал я, выбегая с мостика и спускаясь вниз по сигнальному трапу на нижнюю палубу, а потом и еще ниже — в корабельный оружейный склад. У склада толпилась группа матросов, в основном это были младшие боцманы из вахтенной команды, и несколько членов орудийных расчетов, а также старшина — рулевой Эмери, со своими татуировками, которые выглядывали из-под его рубахи. Он усмехнулся мне.

— Похоже, нам настала пора действовать, сэр. — Буйный Эмери любил развлечения подобного рода, и я уже видел, как он сидит на стуле в баре Ньпорта и повествует обалдевшим посетителям о сегодняшнем дне, а его татуировка — здоровенный глаз на загривке коротко стриженной головы — таращится на слушателей.

Заведующий оружейным складом Колдуэлл выдал мне штатный пистолет «кольт» калибра 0.45 (11,43 мм. — Прим. перев.), две обоймы патронов и матерчатый ремень. Я ринулся в свою каюту, схватил там свой шлем и снова бросился в коридор, где врезался в «непробиваемого» Джексона, «пропавшего» офицера, который только что вернулся на эсминец во время нашей последней заправки от авианосца сутки назад. Он пропустил наше убытие из Ньюпорта, потому что отмечал медовый месяц. Джексон только что вышел из гальюна и теперь стоял передо мной в нижнем белье и с книгой; он был без очков, и ему понадобилось время, чтобы узнать меня.

— Что за чертовщина происходит? — встревоженно произнес он. Как офицер-тыловик, «непробиваемый» не нес вахтенной службы, но у него всегда было полно хлопот со столовыми для экипажа на палубах и офицерской кают-компанией. На борту корабля нашлось бы мало того, что было бы так важно для экипажа, как пища, которую он ел, а стоял за всем этим именно Джексон. Он мог допоздна работать или читать и спать потом большую часть дня, поэтому не было ничего необычного в том, что поздним утром он только еще выныривал из своей кровати, находившейся за спальными местами офицеров. Я улыбался ему, чувствуя себя неловко при пистолете и шлеме.

— Гляди, Дак, чтобы они тебя там не одурачили, и, когда будешь у них, посмотри, можно ли прихватить с собой пару бутылок водки — что-то мне сегодня вечером коктейля захотелось.

— О'кей, «непробиваемый», я постараюсь.

На самом деле особого веселья я не испытывал и чувствовал себя подавленно, и не столько из-за того, что русские могли меня ранить или даже убить, а потому что не имел ни малейшего представления о том, что мне нужно будет делать. Как выглядит контрабанда? Что я должен говорить? Как мне надо расставить людей из досмотровой группы? Мне казалось, что я затеряюсь на борту чужого судна.

Я вернулся на нижнюю палубу, где собрались остальные члены обеих досмотровых групп. Лес Вестерман командовал второй досмотровой группой и уже находился на нижней палубе, с болтающимся у колена пистолетом и в каске, свисающей ему на нос. До прихода старпома Джим Бассет руководил обеими группами. Я улыбнулся, увидев бледного Вестермана, который пожимал плечами, как будто он тоже не имел никакого представления о происходящем.

Едва старпом успел соскользнуть вниз по поручням трапа сигнального мостика, как воздух разорвала громкая автоматная очередь, выпущенная из центра группы собравшихся членов досмотровых групп. Все уставились на мощную фигуру матроса Клоостермана, который только что вставил магазин с патронами калибра 0,45 в свой автомат Томпсона и умудрился сделать с полдюжины выстрелов в воздух. Из-под шлема выглядывали его широко открытые голубые глаза. Клоостерман залился краской и открыл рот.

— Ну вот, сэр, забыл поставить на предохранитель.

— Черт подери, Вестерман, — разозлился старпом, — возьмите своих людей под контроль. Эту банду головорезов нельзя выпускать ни на один корабль, не говоря уж о русском торговом судне, на виду у всего мира!

Потом старпом повернулся в мою сторону.

— Хухтхаузен, идите вниз и побрейтесь. В таком виде вам нельзя подниматься на борт советского торгового судна.

— Только что прибыл с вахты с четырех до восьми на мостике, сэр, не…

— Вниз и привести себя в порядок!

Внешний вид не должен играть никакого значения в моменты, подобные этому. Мне было не совсем понятно: если мне суждено быть убитым при переходе на вражеское судно, то почему я обязательно должен хорошо выглядеть? Но чистота была всем для Лy Лестера, и я полагаю, что, коль мне будет суждено умереть на грязном русском торговом судне, то, падая смертельно раненным, в опрятном виде я буду лучше смотреться. В общем, с пистолетом, бьющим по ляжке, я пошел вниз и побрился, и все же в тот момент меня больше беспокоил завтрак, оставленный в кают-компании для опоздавших вахтенных и который я пропускал. Я направился к своей досмотровой группе, чтобы подготовиться к высадке. Подходя к своим подчиненным, все еще стоявшим спокойной кучкой, я немного важничал, скромно демонстрируя им, что я не так испуган, как было на самом деле.

Мы приближались к «Юрию Гагарину», а у меня душа была в пятках. Вспоминаю, что я смотрел и видел с расстояния примерно три мили большое торговое судно водоизмещением восемь тысяч тонн, идущее курсом на юг и быстро приближающееся к нам. В южном направлении от «Блэнди» мы могли разглядеть только вертолет с «Эссекса» и самолет «Трэкер» «S2F», которые совместно работали в районе контакта с подводной лодкой. Все это начинало походить на специальное представление. Два советских торговых судна намеревались вот-вот войти в зону карантина, а подводная лодка собиралась занять положение между «Юрием Гагариным» и вторым торговым судном под названием «Коми л ее».