Читать книгу "Заоблачный Царьград - Владимир Ераносян"

Древляне просачивались ручейками сквозь выставленную стену щитов, полагая, что пробивают ее. Уловка же состояла в том, чтобы пропускать древлян дозами, а затем закрывать стену, поэтому сперва воевода издавал команду «Открыть щиты!», потом «Сомкнуть ряды!».

В тылу у варягов древляне оказывались в меньшинстве, их истребляли частями и на флангах, и в центре. Все это было хорошо видно со сторожевой башни. Там стоял Мал и рыдал, как младенец, ощущая всю безысходность положения его бедного народа. Домаслав же бился среди своих сородичей, врезавшихся в глухую оборону варягов, которые то и дело открывали «двери смерти», проглатывая щепотками, чтобы удобнее было переваривать десятки его соплеменников.

Вождь старался сохранять хладнокровие, но видел, что войско его тает, так и не пробив стену щитов. Под ним самим пала лошадь, пронзенная стрелами, но он остался невредимым и продолжал бой, взобравшись на гору трупов. В какой-то момент, когда количество жертв измерялось тысячами, Домаслав осознал, что идти на варягов было ошибкой: «Так этот удав проглотит всех и не подавится!»

– Отходим! – прокричал он свой приказ об отступлении. Беспорядочная толпа, казалось, ждала лишь сигнала, чтобы дать волю своей панике.

Домаслав прикрывал отступающих с горсткой своих соратников. А варяги вывели лучников и стреляли залпами в спину бегущим, сокращая попавший под жернова истории народ и убивая даже дух сопротивления.

Его друзья падали рядом с ним, скошенные варяжской стрелой. Их искромсанные топорами тела засыпали поле. Он тонул в них, карабкаясь к небу и уже приготовившись разделить с лучшими из соплеменников свою горькую судьбу, с именем любимой на устах, унося с собой ее облик и представляя образ их еще не родившегося дитяти.

Нет! Не бывать этому. Домаслав опомнился, отмахнувшись от минутной слабости. Он сбрасывал трупы и лез, уходя от града стрел, защищаясь щитом убитого варяга. Напоследок он увернулся от копья. Оно воткнулось в сажени от Домаслава. Он извлек его из земли и бросил в своего преследователя, попав прямо в шею… Он забежал в город последним.

Канаты отпустили, и врата упали. Стража успела закрыть засов и подпереть вход бревнами, дабы смягчить удар варяжского тарана.

– Сколько? Сколько погибло? – спрашивал у людей Домаслав.

Никто не ответил. Он пробирался, переступая через раненых, к сторожевой башне, где по его просьбе находился Мал. Отец Малуши точно знал число павших.

– Пять тысяч! Каждый четвертый погиб… – рыдал Мал. – Они уничтожат всех нас! И твою жену, мою дочь. Они не пощадят никого! Лучше ярмо, чем смерть. И зачем я соблазнился поддержать тебя в глупой затее породниться с гидрой! Одну голову этой змеи отрубишь, так вырастет новая! Теперь мы разозлили их еще пуще! Мало было тебе убийства их князя!..

– Не ты ли подбивал в свое время меня на это убийство! – припомнил Домаслав и отмахнулся от малодушного паникера, как от назойливой мухи.

Внимать пустым словам и оплакивать павших не было времени. Полегли тысячи древлян, но на поле боя остались и сотни вражеских ратников. Цена за это заплачена великая, но город пока стоит и защитники его не иссякли!

Вождь внимательно рассматривал, глядя с высоты башни, как варяги остановились и организованно отходят за ограждение, расставляя при этом посты вокруг городища. Так и есть. Они решили не предпринимать попытку штурма без осадных орудий и готовятся к длительной осаде. Значит, образовался зазор. Передышка! Надо занимать позиции и выставить охрану у амбаров с провиантом. Древляне неприхотливы. Когда еда закончится, не побрезгуют крысами, а если придется, то и саранчой. Но пока припасы есть и их следует сохранить. Проблема лишь с водой, колодец в городище один-единственный. Ни к чему было рыть много, когда речка поблизости…

– Занимайте позиции! – заорал он на поникших духом собратьев. – Будем стоять до конца за нашу свободу! Они сильнее нас в открытом бою, но не за нашими стенами! Скоро их будет больше, но вятичи обещали помощь! Мы не уподобимся нашим соседям-полянам! Мы всегда будем смотреть на тех, кто лижет варяжский сапог, угодничает перед чужаками с ненавистью и презрением! Пусть перед вашими глазами стоит погибший сородич, над смертью которого наши враги надменно смеялись в этом бою. Но им не смешно теперь, потому что наши братья забрали в бездну и сотни их выродков! А значит, наша вылазка была ненапрасной. Мы умираем не зря! Мы не зря умираем! И мы не сдадимся!

– Мы не сдадимся! – вставали мужи, легкораненые поднимались вместе с невредимыми.

Варяги заметили на стенах города непонятное оживление. Коростень был мало похож на неприступную каменную цитадель Византии, надменный и гордый Царьград, но казался теперь, когда из гор трупов с последнего ристалища княжья рать собирала для почетного погребения своих ратников, мрачной обителью самой смерти.

Глава 34. Тайный лаз

– Мы можем уйти! – уговаривал осипший Мал своего зятя, который согласился прийти в его терем, чтобы узнать нечто очень важное.

Мал не соврал и показал ему тайный лаз за частокол, что прорыл он со своим сыном Добрыней много лет назад:

– Ты, моя дочь и я… Подумай о неродившемся дитяти! Не дай Малуше сгинуть, не изведав счастья.

Домаслав молча изучал лаз. Туннель был очень узким, подпорки слабы. Прознай про него малодушные, ринулись бы сюда и погибли либо в давке, либо засыпанные в начале пути.

– Ты проверял лаз сам? – пронзил испытующим взором своего тестя Домаслав.

– Я по нему выползал наружу, сквозь ров он выводит к истоку речушки, выход засыпан ветками, там, у одинокой густой ракиты, – воля. А дальше лес. Сейчас туман. Самое время!

– У ракиты, говоришь? Там еще лесной ручей? Это хорошо. Значит, мы не останемся без воды… Одного ведь колодца мало. Да и гонцов надо отправить к вятичам, а может, и к печенегам… – задумчиво вымолвил вождь, перебирая возможные решения.

– То есть ты останешься умирать? Ты ведь погибнешь! Эти людишки сдадут тебя первым, как только варяги потребуют твою голову, чтобы их оставили в покое! И меня заодно!.. – опустил глаза Мал.

– Я останусь со своим народом. Положу голову свою, если потребуется, без сожаления. А ты можешь уйти и можешь увести Малушу, – с горечью произнес Домаслав.

– Она не пойдет без тебя! Я не смогу уговорить ее… – обреченно выпалил Мал.

– И я не стану, – отрезал Домаслав. – Но тебе позволю попробовать. Времени у тебя немного, Мал, лаз понадобится нам, чтобы натаскать в Коростень воды, колодец-то неглубокий, а копать некогда! Да и отправить гонцов следует. Лаз понадобится! Он тесен, в нем не разойтись двоим. Так что торопись. Или беги один прямо сейчас…

Мал не стал спорить, он все понял и побежал к дочери. Кто-то рожден быть героем. Но разве героизм – идти на неминуемую гибель с теми, кто не оценит жертвы, хотя бы потому, что варяги вырежут всех без разбора?!

Он был заметной фигурой сообщества, правителем племени, и к чему это привело, что он за это получил, кроме всеобщего порицания за роковые ошибки. Кто застрахован от них? Никто. Но осуждению подвержены видные люди. Лучше быть незаметным, тогда никто и не вспомнит, как вел ты себя в суровую годину. Истинная свобода простирается в безвестности… Мал утешал себя этой мыслью, но недолго. Ведь ему предстояло сделать еще один выбор между храбростью и бесчестьем.