Читать книгу "Невидимые миру слезы. Драматические судьбы русских актрис - Людмила Соколова"

— Честно говоря, я тогда ничего не поняла. Это случилось неожиданно и достаточно сумбурно. Не могу сказать, что был страх перед камерой. Были кинопробы, а через неделю я была утверждена, и мы уехали в экспедицию.

Мне было интересно: своего рода игра в предлагаемых обстоятельствах. Действие фильма происходило в сельской местности. Фильм визуально красив, как впрочем, и все картины Лотяну. Поскольку я выросла в деревне, то на бытовом уровне мне было все знакомо и понятно: я умела доить, косить. Но, с другой стороны, когда надо было играть чувства, у меня возникли проблемы: опыта в этом плане никакого не было, потому что я еще ни с кем не встречалась. И мне приходилось полностью полагаться на режиссера. Во время съемок этого фильма я впервые влюбилась. И влюбилась в своего режиссера. Поэтому стала кое-что понимать.

Но произошло это не вдруг, а когда съемки уже шли полным ходом, хотя Лотяну ей сразу понравился. Позже она признается, что если бы не почувствовала к нему расположения, то во второй раз бы ни за что не пришла, — несмотря на молодость и неопытность характер имела твердый. На всю жизнь она останется верна своему юношескому максимализму: если человек чем-то неприятен, то общаться с ним просто не будет. Даже ценой потери роли.

Воспитанная в суровых традициях (так и хочется сказать «домостроя»), Светлана тщательно скрывала свой интерес и свою влюбленность.

— Он был недосягаем для меня, как бы на пьедестале. «Режиссер» — загадочное, притягательное слово. Он был невероятно хорош собой. Умел ухаживать.

Вроде бы пока все движется по привычному «киношному» сценарию: семнадцать лет — первый фильм — первая любовь. Такие служебные романы между режиссером и актрисой — не новость в кинематографической среде.

— Он был старше меня на двенадцать лет (Лотяну было тогда двадцать девять лет. — Прим. авт.), опытным молодым человеком. Он очень нравился женщинам. Он всегда производил на них впечатление, хотя ничего специального для этого даже не делал: просто был таким. Эмиль был талантливым, ярким, красивым. В те времена, когда ничего позволить себе было нельзя, красиво одевался. К тому времени он уже развелся, и его семья жила в Бухаресте. Он периодически туда ездил и там покупал себе вещи, — все-таки Бухарест это была Европа. Это была большая любовь. Настоящая, не придуманная, которая продолжалась много лет, многому меня научила и многое мне дала. Не только в плане эмоций и чувств, но вообще в плане взаимоотношений мужчины и женщины.

У Лотяну была своя жизнь. Ее подробности меня никогда не интересовали. Я никогда не задавала ему вопросов, не предъявляла никаких прав, ничего не просила. Он очень нежно относился ко мне, беспокоился, опекал меня: как я себя чувствую, поела — не поела… Когда я заболела, самоотверженно ухаживал. Понимаю, что с одной стороны им двигали эгоистические чувства: ему была нужна здоровая актриса, но с другой — это была искренняя человеческая забота. Наши отношения развивались органично и плавно и совершенно естественно переросли в близкие.

Последний день на «Красных полянах» для меня был катастрофой. Я его никогда не забуду. Мне казалось, что моя жизнь в восемнадцать лет уже закончилась и все самое прекрасное, что могло в ней быть, уже было. И больше никогда ничего подобного не будет. Для меня это была невероятная душевная драма: заканчивается фильм, и я понимала, что с фильмом заканчиваются наши отношения. Эти эмоции идут со мной через всю жизнь.

Последний съемочный день я помню в мельчайших подробностях: как я проснулась, как встала, что и где мы снимали… Дело было в Гаграх, потому что уже стояла осень, а надо было доснять летнюю натуру. Я шла по мокрому песку и рыдала навзрыд. Пасмурный день, холодное свинцовое море, пустынный пляж, по которому бродят одинокие чайки… Все совпадало с моим настроением. Это было крушение мечты. Я не знала, что буду делать дальше, чем заниматься, как жить…

Потом гримерша станет допытываться, что случилось и почему у нее красные опухшие глаза. Их роман с Лотяну для многих оставался тайной: каждую ночь главная героиня, определенная на постой в двухместный номер вместе с гримершей, ночевала в своей кровати. Она была наслышана, что для многих путь в кино лежал именно через постель с режиссером, и очень боялась, что и о ней могут подумать нечто подобное. Поэтому старалась ни словом, ни взглядом не выдать переполнявшие душу чувства. Только вот в последний день сдержаться не могла. Но в ответ на все расспросы упорно молчала.

А вот режиссер ее ни о чем не спросил. Понимал ли он, что творится в ее душе? Кто знает. Но они об этом не разговаривали: молодая девушка в силу неопытности была зажата, панически боясь показаться навязчивой. Они и потом, когда их отношения возобновятся, никогда не будут затрагивать эту тему. Это табу.

— Сегодня женщины мудрее, они говорят об этом, проясняют, провоцируют мужчину на разговор. Я боялась это делать. Может быть, потому что Эмиль был старше меня?.. Я замыкалась в себе, могла терпеливо ждать день, неделю… Никогда не задала ни одного вопроса. Сегодня я вопросы задаю.

А вот дальше сказка развивалась по своим законам, а жизнь — по своим. И хотя фильм «Красные поляны» был тепло встречен критикой и зрителями и в 1967 году удостоен приза на Всесоюзном кинофестивале в Кишиневе, а Тома получила Приз за лучший дебют, дороги режиссера и актрисы надолго разошлись.

Галатея с Пигмалионом и без…

Лотяну первым поверил в предназначение Светланы и предложил ей поступать во ВГИК. В тот год набирал курс сам Герасимов. С главной ролью за плечами и направлением от национальной студии — это было бы наверняка. Но она не поехала в Москву. Может быть, потому что он оставался в Кишиневе?.. А Лотяну не настоял.

Она полгода вольнослушательницей посещала русскоязычный актерский курс Кишиневского института искусств им. Музыческу, а потом успешно сдала экзамены и была принята, что несказанно огорчило ее родителей. Более того, увидев старшую сестру на экране, актрисой захотела стать и их вторая дочь, Фалина. Она была очень эмоциональной девочкой и даже сбежала из дома, чтобы поступать во ВГИК. Родители «сняли» ее с московского поезда, решив, что две актрисы в семье — это уже чересчур. В итоге сестра Светланы закончила филфак, многие годы проработала педагогом, а сейчас живет с семьей в Кельне.

— Я так устроена, что никогда не делала резких телодвижений. Мне не дано что-то пробивать, настаивать. У меня другая органика, другие взаимоотношения с жизнью. Меня как будто кто-то ведет по жизни. Судьба?.. Я со своей стороны не прилагала усилий, чтобы что-то изменить. Единственное, чего я не выносила: когда встречала на своем пути энергетически мне чуждых людей. Я молча уходила. Были разные жизненные ситуации, когда приходилось выбирать. Я понимала, что с этим мужчиной, например, будет спокойный налаженный быт, жизнь в достатке за границей, но наши отношения будут развиваться до определенного момента. И надо или принять это — а с этим и все удобства, — или выбрать настоящие отношения. Я человек сердца. Сколько раз пыталась подключать к сердцу голову, но в неравной борьбе сдавалась: сердце сильнее моей головы. Я не хочу говорить, хорошо это или плохо, но для меня невозможно.