Читать книгу "Свобода выбора - Анатолий Дубровный"

– Добрая девушка, – повторил охранник и покачал головой: – От этой доброй и хорошей девушки железнодорожники улепётывали, как от демона! Да и официанты в купе этих девушек заходить боятся, вчера вечером старались как можно быстрее мимо пройти, да так, чтоб не шуметь! А ты говоришь – добрая, да и то, что про эту смуглянку рассказывают… Так без жалости расправиться с такой кучей народу… Всех порешила…

– Ты такое говоришь! – всплеснула руками Глуша и, осуждающе глядя на охранника, начала тому выговаривать: – Говоришь такое, словно Тоша душегуб какой! Она хорошая и добрая девушка, зазря никого не обидит! А Тиша – ангел небесный, и не может быть у неё сестры, которая такое сделала, как ты тут рассказываешь! Ишь чё придумал!

Не на шутку разгневанная женщина (надо сказать – немаленьких габаритов) наступала на пятящегося охранника. Молча наблюдавший за этим начальник охраны уже было собирался вмешаться, как дверь купе открылась и вышли жена и дочь Каращенко. Если раньше Ласочка испуганно прижималась к маме (только к Атише пошла без страха), то сейчас девочка вприпрыжку побежала в свое купе и оттуда послышался её смех, она сразу оттуда выглянула, показывая маме куклу, радостно при этом смеясь. Выглянувший из купе девушек, Каращенко скомандовал начальнику своей охраны:

– Двоих к дверям моего купе и никого туда не пускать! Смотреть в оба! А ты зайди!

Отдав необходимые распоряжения, начальник охраны зашёл в купе к девушкам, мельком отметив, что оно не уступает размерами и отделкой купе его хозяина. Каращенко молчал, а начала говорить Атиша:

– После похищения Ласочка была очень напугана, я устранила все последствия, но… – Атиша сделала многозначительную паузу и продолжила: – Девочку кто-то снова напугал, очень напугал! Мне пришлось в этот раз тяжелее, чем в прошлый!

– Что скажешь? – спросил Каращенко у своего служащего, тот начал оправдываться:

– Как вы и приказали, двое всегда находились рядом, ещё трое не спускали глаз! За Ласочкой смотрели…

– Плохо смотрели! – перебила начальника охраны Тоша, девушка снова стала той собранной и готовой к любым неожиданностям, какой была всегда. Тиша чуть заметно кивнула – если Тоша и не избавилась от своих ночных страхов, то загнала их очень глубоко, не давая им выглянуть даже чуть-чуть. Смуглая девушка продолжила отчитывать смутившегося мужчину: – Плохо смотрели! Или среди этих смотрящих есть кто-то, кто связался с тем, кого не испугала судьба Красавчика и кто хочет заработать, похитив Ласочку. Девочка почувствовала угрозу, и это её напугало. Очень напугало! Ведь она не отходила от мамы… Сколько дней? Две недели? Напугали через несколько дней после, ну вы знаете, после чего. И скажите своим людям, чтоб держали язык за зубами, не распускали обо мне слухов, понятно? А пока будете делать то, что я вам скажу.

Начальник охраны, глянув на своего нанимателя и получив подтверждающий кивок, закивал сам – часто и энергично. Тоша, удовлетворённо кивнув в ответ, спросила у Каращенко:

– Вы в Черноморске в какой гостинице остановитесь?

– Вообще-то у меня там дом, недалеко от Приморского бульвара, я родился в Черноморске, – улыбнулся Каращенко и предложил: – Останавливайтесь у меня! Зачем вам гостиница? Дом у меня большой, вы нас не стесните, а жена и дочь будут только рады!

Тиша и Тоша переглянулись, и смуглая девушка сказала:

– Мы согласны, только, как вы видели нас – трое. Я не хотела бы чтоб Глуша от нас далеко была.

– Рядом с гостевыми комнатами есть и помещения для слуг гостей, а хотите – можете жить во флигеле в саду, он будет в полном вашем распоряжении.

Поезд прибыл в Черноморск около полудня. К удовлетворению Глуши, у сестёр оказался солидный багаж – восемь больших чемоданов. Видя с какой гордостью Глуша смотрит на эти чемоданы, Тоша, хихикнув, тихо сказала сестре, мол, видела бы Глуша, сколько багажа было у них, когда они сошли с поезда в северной столице, не зря же их не хотели пускать в гостиницу, приняв за голодранок, а вот сейчас – все швейцары и лакеи сбежались бы. Но такое обилие вещей вызывало и некоторые неудобства – чтоб увезти этот груз, пришлось нанимать ещё один экипаж – грузовую пролётку.

У особняка Каращенко был не сад и не парк, скорее, большой двор, заросший деревьями и кустарниками, напоминающий заброшенный сквер. Заброшенный, потому что окружён забором, а в отсутствие хозяина об этом скверике-парке никто не заботился, вот и получился такой маленький кусочек дремучего леса. Сам Каращенко не так часто бывал в этом южном городе у моря, может, месяц, иногда – два жила его семья. А последнее время здесь редко кто бывал, в особняке жили управляющий и его семья – жена и дочь, они же служанки. Был ещё сторож (дальний родственник управляющего). Вот до этих зарослей никому и не было дела.

Атиша в доме жить не захотела, ей понравился маленький, на три комнаты, флигель. А Тоше понравился парк, понравился своей дремучестью. Она туда сразу и подалась. Пока распаковывали чемоданы и раскладывали вещи, смуглая девушка исчезла в зелёных зарослях. Когда же хлопоты, связанные с приездом, были закончены, Глуша забеспокоилась – куда Тоша делась? Атиша, улыбнувшись, показала на большое дерево:

– А вон она, почти на самой верхушке, видишь? Спит. Ночью не спала, так сейчас навёрстывает.

– А она не упадёт? – забеспокоилась Глуша, с трудом разглядевшая, где же устроилась Атоша. Атиша, улыбнувшись, ответила, что если даже будет сильный ветер, Тоша не упадёт и не проснётся. Атиша с Глушей ушли в дом, на поздний обед, плавно перетёкший в ужин. За ужином разговор зашёл о театре, Атиша рассказала о том, как они с сестрой в северной столице посетили Нариинский театр и как ей понравился и сам театр, и то представление, что там было.

– Балет? Нариинка славится своей балетной труппой, – спросил, а потом согласно кивнул Каращенко и сообщил: – Наш театр не хуже. Так говорят. Здание одно из красивейших не только в Империи, но и на всём старом континенте. Ну а спектакль… Думаю, опера в исполнении местных артистов, вам, мадемуазель Атиша, понравится не меньше. Если хотите, я могу заказать места для вас и вашей сестры. А можете разместиться в заказанной мною ложе, там места всем хватит.

Атиша поблагодарила от себя и от Тоши, посидев ещё совсем немного – почти до полуночи, как раз перешли к десерту (поэтому дегустация всех поданных сладостей затянулась дотемна), девушка отправилась к себе – в выделенный ей с сестрой флигель. Тоши ещё не было, но и на дереве, где она раньше устроилась, было пусто. Атише не спалось, уснуть ей мешало не только беспокойство о сестре, но и ещё что-то. Словно кто-то куда-то её звал, при этом обещая… Очень заманчивые были обещания! Эти обещания не то что действовали усыпляющее, но погружали в какое-то странное состояние, где на реальность накладывались чудесные видения, обещавшие счастье и покой. Необъяснимое счастье, но для этого надо было сделать какую-то незначительную малость, что-то такое – совсем ничтожное, по сравнению с тем, что обещалось. Но эта малость вызывала у девушки, метавшейся в забытье по постели, какой-то внутренний протест, словно у неё хотели забрать что-то очень дорогое. Эти муки прекратились, когда Атишу кто-то обнял. Обнял и словно из какого-то волшебного сосуда перелил в измученную девушку силу и уверенность в том, что все невзгоды будут легко преодолены. Но почему кто-то? Открывшая глаза Атиша увидела большие зелёные, такие родные глаза на смуглом лице. Увидела и облегчённо прошептала: