Читать книгу "Воспитание православного государя в Доме Романовых - Марина Евтушенко"

Император Николай Павлович прочел этот проект и собственноручно подписал на титульном листе: «Очень хорошо, прибавить нахожу только, что нужно действовать кротостью убеждения больше, чем догматизмом, который в юных летах мало понятен»[552].

В настоящем проекте было сказано, что «полный характер истинного наставника в вере и благочестии […] должны составлять две главные черты: […] творить и учить»[553]. Духовный наставник своим поведением должен являть пример благочестия, «не препираться без нужды в мнениях», «уклоняться от состязаний с разномыслящими, держаться апостольского наставления: состязаний отрицайся, ведый, яко раздают свары: рабу Господню не подобает сваритися, но тиху быти ко всем, учительну, не злобиву (подчеркнуто Филаретом. – М. Е.)»[554]. И далее следовало пространное объяснение, что введением в рассуждение о вере будет для невесты совершающееся событие бракосочетания, которым Провидение Божие призывает ее к великому служению, к высокому священному союзу в благословенном семействе Благочестивейшего императора Всероссийского.

Особо было подчеркнуто, что само Провидение через таинство бракосочетания призывает немецкую принцессу к рассмотрению и избранию того вероисповедания, которое господствует в русском народе. Отныне будущая императрица Всероссийская вместе с царствующим домом должна будет представлять примеры благочестия своим подданным и потому должна иметь истинные представления о своей православной вере. В свою очередь законоучителю предписывалось дать понятие о религии в двух видах: историческом и догматическом.

Из документа следовало, что строить лекции необходимо таким образом, чтобы подчеркнуть исторически и догматически истинность вероучения Православной Церкви. Например, что касается исторической части, то, объясняя смысл Символа веры, принятый на Никео-Цареградских соборах (в 325 и 381 г.), следует отметить, что он сохранился до настоящего времени в неизменном виде именно в Православной Церкви[555].

Изменений не требовалось, ибо не изменилось Священное Писание, из которого как отцы Соборов черпали учение веры, так и мы черпать обязаны: «Так исповедовали христианскую веру в первые века христианства, и исповедовавшие так оную беспрекословно принадлежали к истинной Православно-Кафолической Церкви»[556].

Далее нужно объяснить, что в Католической (Западной, или Латинской) Церкви последовали еще семь Вселенских соборов, на которых были приняты изменения в догматах и правилах, вопреки первоначальным постановлениям Церкви. Западная церковь, отмеченная стремлением ко всеобщему преобладанию в духовных и светских делах, постепенно отдалилась в религиозном и внешнеобрядовом отношении от Восточной Церкви, которая нововведения не одобряла.

В XVI в. из-за злоупотреблений иерархов Западной Церкви началось ее обличение в кругах сначала монашества, затем простого народа и, наконец, в кругах правителей. Оно превратилось со временем «в нетерпеливое волнение и явное отдаление от Римского престола целых областей, под именем протестантов, то есть свидетельствующих против повреждения»[557] (подчеркнуто митрополитом Филаретом. – М. Е.).

Однако со временем и Реформация отметилась множеством нововведений: «Из всего очевидно, что присоединение к Восточно-Кафолической Церкви ныне значит присоединиться к Вселенской Церкви первых веков христианства»[558]. Православная Церковь, делал вывод Филарет, это неизменное чистое Апостольское предание и ненарушимое преемство иерархического рукоположения. Она приносит ежедневную молитву о соединении Церквей, и это преимущество Восточно-Кафолической Церкви влекло к ней многих богословов, отделившихся от Римской Церкви[559].

В догматическом плане законоучитель должен был показать, что Православная Церковь признавала прежде всего Священное Писание, Апостольское свидетельство и Святоотеческое предание, которые не дают новых догматов, а с точностью излагают, без всяких изменений, правила священноначалия, священнодействия и благочиния церкви[560].

Далее необходимо остановиться на разницах между нашими Церквями: на учении Церкви о происхождении Святого Духа (так называемое филиокве. – М. Е.), об оправдании человека через веру в Богочеловека (тезис Жака Кальвина. – М. Е.), а также об оправдании и достижении вечного спасения верою и добрыми делами, ибо они суть «плод неразлучный истинной веры» (православная позиция. – М. Е.).

На учении о таинствах следует оправдать их семеричное число (в отличие от протестантов, которые признают только два таинства: крещение и евхаристию. – М. Е.). Важно не забыть напомнить принцессе, что в Священном Писании брак признается как таинство (Еф. V. 30, 32) (в отличие от того же протестантизма, где брак таинством не считается, а признается лишь обрядом. – М. Е.).

Протестанты, как известно, называются так, потому что протестуют против Церкви как организации со своей иерархией, обрядами, догмами. Их учение утверждает, что Церковь не нужна, ибо «храм внутри нас». Поэтому, напоминал митрополит Филарет, при объяснении немецкой принцессе православного учения о Церкви следует упомянуть, что Церковь считается духовным телом Христа, то есть ничем не разрушимым, между своими членами, союзом веры и любви. Перед Богом Церковь все время воинствующая и торжествующая. Она сохраняет от идолопоклонства, отсюда восходит честь, отдаваемая иконе как первообразу (в отличие от протестантизма, в котором почитание икон приравнивается к идолопоклонству. – М. Е.). Следует объяснить ученице, что это не идолопоклонство. «Священную историю умеющий читать – читает, а неумеющий – познает по иконам», – делал вывод митрополит Филарет.

Следовало также обязательно упомянуть, что, в отличие от протестантов, отрицающих институт святых, в православии нужно отдавать глубокое почтение не только Сыну Божию, но также святым, в которых обитает Его благодать. Далее владыка Филарет советовал остальные знания почерпнуть в изданном Святейшим Синодом Катехизисе[561], а в случае надобности он может указать также на «Богословие» Преосвященного Платона (подчеркнуто мной. – М. Е.) как на российское сочинение, известное и в иностранном переводе[562].