Читать книгу "Девушка из кошмаров - Кендари Блейк"

– Мне не приходило в голову, что у тебя его нет, – отвечаю я. Но то, что она называет планом, я называю целью. – А тебе не приходило в голову, что это может быть самую капельку нечестно? Учитывая, что мне всю кровь выпустят.

– Ха, – фыркает она. – Думаешь, ты один такой будешь? Кровь, знаешь ли, билет на одно лицо.

Я застываю на полушаге:

– Господи, Джестин. Скажи «нет».

Она улыбается и пожимает плечами, словно быть заколотой как свинья для нее мероприятие на каждый второй четверг.

– Если ты идешь, то и я иду.

Стоим молча. Один из нас должен вернуться с атамом. Но что, если ни один из нас не принесет его назад? Мне отчасти любопытно, могу ли я просто потерять там нож и пусть они без него обходятся; без способа открыть ворота и без цели. Может, тогда они просто исчезнут и вынут свои когти из Джестин. Но параллельно с этими мыслями другая часть меня шипит, что атам мой, эта дурацкая кровная связь поет у меня в ушах, и если Джестин на крючке у ордена, то я на крючке у самого атама.

Не говоря ни слова, мы вместе направляемся вдоль по длинному коридору. Как же меня раздражает это место; хочется пинком вынести закрытые двери, разбить молитвенный круг, может, пожонглировать атамом и парочкой свечей – просто чтобы увидеть их перепуганные лица и услышать их вопли «Святотатство!».

– Это прозвучит странно, – говорит Джестин, – но можно мне сегодня зависнуть у вас? Заснуть мне вряд ли удастся, а… – она виновато озирается, – у меня от этого места уже мурашки по всему телу.

Когда я вхожу вместе с Джестин, Томас и Кармель удивляются, но враждебности не выказывают. Вероятно, оба они благодарны за то, что сонная артерия Томаса по-прежнему цела. Гидеон вместе с ними в общей комнате, сидит в ушастом кресле. Перед нашим приходом он смотрел в огонь и теперь, когда мы здесь, несколько рассеян. В свете пламени морщины у него на лице кажутся глубже. Впервые с момента нашего приезда он выглядит на свой возраст.

– Вы поговорили с орденом об участии в ритуале? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает Кармель. – Они позаботятся о том, чтобы мы были готовы. Но я не понимаю, какой от меня будет толк. Я была немного занята и не посещала факультатив по магии.

– Колдунья ты или нет, не важно, кровь-то у тебя есть, – включается Гидеон. – И когда орден завтра приготовит дверь, это будет мощнейшее колдовство, какое кто-либо пытался совершить за последние пятьдесят лет. Каждому из нас придется внести свою лепту, не только Тезею и Джестин.

– Ты идешь, – говорит мне Томас как-то зачарованно. – Наверное, об этом я не подумал. Я думал, мы просто вытащим ее обратно. Что ты останешься здесь. Что мы будем рядом.

Улыбаюсь:

– Убери это виноватое выражение со своего лица. Тебя только что едва не заел трупешник. Ты сделал достаточно. – Однако это не дает эффекта; я вижу это по его глазам. Он по-прежнему пытается что-то придумать.

Все они смотрят на меня. Страх присутствует, но ужаса нет. И сомнений тоже. Отчасти мне хочется врезать им по башке, обозвать леммингами и адреналиновыми наркоманами. Но это не так. Никто из них не попал бы сюда, если бы не я, и я не знаю, правильно это или нет. Знаю только, что им благодарен. Почти невозможно представить, что меньше года назад я мог бы оказаться здесь один.

Гидеон сказал, что неплохо бы чуток поспать, но никто из нас толком не прислушался к его словам. Включая его самого. Он провел большую часть ночи в том же ушастом кресле, в беспокойной дремоте, резко просыпаясь каждый раз, когда из камина раздавался слишком громкий треск. Остальные улеглись кто где, лишь бы не покидать комнату – вытянулись на диване или свернулись калачиком в кресле. Ночь прошла тихо, каждый пребывал наедине со своими мыслями. Думаю, я вырубился на пару часов в районе трех-четырех утра. Очнулся, по ощущениям, практически сразу, вот только пламя погасло, угли подернулись пеплом, а сквозь череду окон под потолком струился мглистый свет.

– Надо что-нибудь съесть, – предлагает Джестин. – Потом я буду слишком нервная, а мне не улыбается истекать кровью на пустой желудок. – Она потягивается, и ее шейные позвонки издают серию громких щелчков. – Не самое удобное кресло. Так что, хотите, пойдем поищем кухню?

– В такую рань повара, наверное, еще нет на месте, – говорит Гидеон.

– Повара? – восклицает Кармель. – На фига нам повар! Я собираюсь отыскать в этой кухне самую дорогую жрачку, откусить кусочек, а остальное бросить на пол. А затем побить тарелки.

– Кармель, – начинает Томас и умолкает, когда она сосредоточивает на нем пристальный взгляд. Я догадываюсь, что он читает ее мысли. – По крайней мере, не трать еду попусту, – вздыхает он наконец. И улыбается.

– Вы трое идите вперед, – говорит Гидеон, беря меня за локоть. – Мы вас сейчас нагоним.

Они кивают и направляются к двери. Когда они сворачивают в коридор, я слышу бормотание Кармель о том, как она ненавидит это место и как надеется, что Анне каким-то образом удастся обрушить его так же, как ее старый дом. Это вызывает у меня улыбку. И тут Гидеон откашливается.

– Что такое? – спрашиваю.

– То, чего тебе не рассказал Колин. То, о чем ты наверняка не подумал. – Он пожимает плечами. – Может, просто бесполезные предчувствия старика.

– Папа всегда доверял твоей интуиции, – говорю я. – Ты всегда помогал ему выкрутиться.

– Ровно до того момента, когда не сумел, – возражает он.

Наверное, не стоит удивляться, что это по-прежнему его мучает, хотя в случившемся не было его вины. Он будет чувствовать то же самое в отношении меня, если я не вернусь. Возможно, Томас и Кармель тоже, и они тоже не будут виноваты.

– Это насчет Анны, – вдруг говорит он. – Я все раздумывал об этом.

– О чем? – спрашиваю я, но он не отвечает. – Ну же, Гидеон. Это же ты меня удерживал.

Он набирает побольше воздуха и потирает пальцами лоб. Пытается решить, как, или с чего, начать. Он опять собирается сказать, что мне не следует этого делать, что она там, где ей положено быть, а я собираюсь опять сказать ему, что я это сделаю и пусть он отваливает.

– Я думаю, Анна находится в неправильном месте, – говорит он. – Или, по крайней мере, в не совсем правильном.

– В смысле «не совсем»? По-твоему, ее место на той стороне, не важно, в аду или нет?

Гидеон растерянно мотает головой:

– Единственное, что нам известно о той стороне, это что мы ничего не знаем. Послушай. Анна открыла дверь на ту сторону и уволокла туда обеата. Куда? Ты сказал, что они вроде как заперты там, вместе. Что, если ты был прав? Что, если они действительно застряли там, как пробка в бутылочном горлышке?

– Что, если так? – шепчу я, хотя я-то знаю.

– Тогда, возможно, тебе надо обдумать, что бы ты выбрал, – отзывается Гидеон. – Если есть способ разделить их, потащишь ли ты ее обратно или отправишь дальше?