Читать книгу "Смерть на взлетной полосе - Алексей Макеев"

— Ну я…

— Как вас зовут?

Официант не стал отвечать на этот вопрос. Вместо ответа он просто молча постучал указательным пальцем по приколотому к рубашке бейджику, на котором значилось имя «Антон».

— Немногословный парнишка, — с неприкрытой иронией бросил Крячко. — Ты с девушками тоже так знакомишься, Антон? Постучал по бейджику, и все? Тогда тебе надо указать в нем адрес, размер дохода, метафизические параметры…

— Все девушки, какие нужно, меня знают, — даже не взглянул на сыщика официант. — Так че там насчет этой бабы? Какие у вас вопросы?

— Нас интересует не столько она, сколько ее вчерашний спутник, — продолжил Гуров. — Ты его запомнил? Сможешь описать?

— Не‑а… Не очень. — Парень оглянулся через плечо и приветственно кивнул кому‑то за стойкой. Крячко проследил за его взглядом. Кивок адресовался невысокой официантке с короткими светлыми волосами. — Я к нему не приглядывался. Да и сидели они недолго… Попросили вина. Я принес. Они засосались разок, почти тут же попросили счет и свалили. Вино с собой забрали.

— Но ее ты запомнил? — недоверчиво прищурился Станислав.

— Ее я видел тут раньше, — оправдался парнишка. — И даже обслуживал несколько раз. Она, типа, постоянная клиентка. То кофе зайдет попить, то перекусить… Но до этого она всегда одна приходила. С мужиком вчера только.

— А он? Он не приходил раньше один? Без нее? На этой неделе, например?

— Я не видел.

Рука Гурова скрылась во внутреннем кармане пиджака и выудила на свет лист бумаги с изображением фоторобота подозреваемого:

— Не этот мужик был с ней вчера?

На этот раз беглого взгляда официанту не хватило. Фоторобот явно заинтересовал его.

— Родинка, — коротко сказал он после непродолжительной, но вдумчивой паузы.

— Родинка? — переспросил Крячко. — Что «родинка»?

— Родинка точно его. — Парень отложил фоторобот в сторону. — Ее я запомнил. Да… Как‑то сразу обратил внимание. Родинка под правым глазом. Не то чтобы она сильно портила мужика… Не так, как какая‑нибудь бородавка или чего‑то в этом роде… Но родинку я запомнил.

Сыщики коротко переглянулись между собой, и Станислав презрительно поморщился.

— Как и говорил Лозинский, — негромко напомнил Гуров.

— Да ладно, — отмахнулся Крячко. — Все это бред, психологические выкрутасы. Родинка как родинка…

— Не скажи… — не согласился напарник и тут же снова обратился к официанту: — Так это тот человек?

— Вроде да…

— Что значит «вроде»?

— Ну, раз родинка на том же месте, значит, он…

— А если бы родинки не было? — Лев прикрыл ее подушечкой указательного пальца. — Тогда не он? Так получается?

Официант еще раз взглянул на фоторобот, и в глазах его мелькнуло сомнение, которое не могли не заметить оба оперативника. Они в очередной раз быстро переглянулись между собой.

— Так что? — нетерпеливо спросил Крячко.

Парень поерзал на стуле. Почесал кончик носа.

— Ну вроде он…

— Опять «вроде»?

— Я не уверен. Ясно? Чего вы привязались ко мне с мужиком этим? Говорю же, я его не разглядывал… Я вообще никого не разглядываю…

— И раньше ты его не видел? — не отставал Гуров.

— Нет. Не видел.

— Он лжет! — вдруг раздался развязный голос почти над самым ухом Крячко, и он резко обернулся.

Лозинский по‑хозяйски выдвинул свободный стул и без приглашения сел. Жестом подозвал официантку.

— Три чашки кофе, милая, — попросил он, когда девушка приблизилась, и тут же с улыбкой добавил, обращаясь к сыщикам: — Я угощаю, господа. Для меня жесты доброй воли — типичная штука.

— Какого черта ты тут делаешь, психолог? — нахмурился Крячко.

— Такого же, какого и вы, — невозмутимо откликнулся Андрей. Он снял пиджак, повесил его на спинку стула и остался в рубашке с короткими рукавами и тремя расстегнутыми вверху пуговицами. На его покрытой густым волосяным покровом груди болтался небольшой золотой крестик. — Разыскиваю человека, обчистившего мою клиентку.

— Так ты еще и сыщик? — хмыкнул Станислав.

— Нет. Но я уже говорил вам, что могу оказаться полезен.

— Это служебное расследование, приятель…

— Но вы же не заметили, что парень лжет, а я заметил. Вот и решил помочь… Как я уже сказал пару минут назад, жесты доброй воли — типичная для меня штука.

— Проваливай! — Крячко угрожающе подался вперед, поставив локти на стол. Лозинский даже не пошевелился. — Вместе со своей доброй волей. Нам твоя помощь даром не нужна. Раньше сами справлялись, и теперь справимся…

— Сомневаюсь, — широко улыбнулся Андрей.

— Так это не проблема. Я любые сомнения на раз‑два‑три выбиваю. Вместе с зубами.

— Стас, погоди! — осадил напарника хранивший все это время нейтральное молчание Гуров. — Если Андрей Борисович действительно может помочь…

— Могу.

— Ни хрена он не может! О чем ты, Лева? Хочешь, чтобы этот клоун все мозги нам заплел?

Но полковник не обратил внимания на реплику напарника. Он пристально посмотрел в зеленоватые глаза Лозинского и спросил:

— Почему вы решили, что парень лжет?

— Да! — вскинулся официант. — Чего это я лгу?

Андрей пожал плечами. Официантка принесла на подносе три чашки ароматно дымящегося кофе и составила их на столик перед клиентами.

— Спасибо, милая, — кивнул психолог и снова обратился к сыщикам: — Я, может быть, не совсем точно выразился. Он не лжет сознательно. Но совершенно точно сознательно недоговаривает. Так называемый эффект полуправды… Я могу определять такой эффект по лицу собеседника. На основе микровыражений… Когда вы, Лев Иванович, спросили его об этом мужчине, он невольно поджал губы. А брови слегка приподнялись. Это явный признак волнения. Ну а про рефлекторное почесывание кончика носа и говорить нечего… Этому учат на первом курсе психологии. С чего бы вам волноваться, Антон? Чего вы недоговариваете? — Этот вопрос предназначался уже официанту.

— Я сказал все, что знаю! — запротестовал тот.

— Вот, опять! — улыбнулся Лозинский. — Губы сомкнуты, брови приподняты. Плюс вы начали раздувать ноздри. Едва заметно, но я успел увидеть… А это признак агрессии. Вы видели этого человека прежде? — И он подтолкнул фоторобот поближе к допрашиваемому. Сделал неторопливый глоток обжигающего кофе и с удовольствием причмокнул.

— Нет!

— Так мы будем бесконечно ходить по кругу, — недовольно буркнул Крячко. — Это основа психологии? На каком курсе этому учат?