Читать книгу "Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - Мэтью Барроуз"

Почти 50 % европейцев признались, что пессимистично смотрят на будущее союза, насчитывающего сегодня 28 стран. В конце 2007 г. пессимисты составляли всего лишь четверть опрошенных{197}.

И все же я бы сказал, что Европа очень важна для будущих интересов США. Слабая Европа делает менее вероятной возможность поддержания во все более многополярном мире либерального международного порядка, установленного США после Второй мировой войны. А сильная, разделяющая традиционные американские ценности принципа многосторонних отношений, резко повышает эту вероятность.

Оказывается, в европейских столицах закат Европы – столь же болезненная и противоречивая тема, как и американская дискуссия о ее собственном будущем. Я присутствовал на одной встрече в Брюсселе, где страсти накалились и одни утверждали, что Европа вообще не переживает никакого спада – ни относительного, ни абсолютного. Другие – в том числе многие европейцы – считали, что значение Европы в мире уменьшается.

На фоне всех этих мрачных предчувствий политики в Вашингтоне были крайне удивлены, когда европейские лидеры стали настаивать на переговорах о неограниченной внешней торговле в конце 2012 г. – так называемом Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. Отчасти европейцы опасались, что США окончательно отвернутся от Европы. Администрация Обамы объявила о «повороте» в сторону Азии в октябре 2011 г. Это включало в себя, помимо небольшого перераспределения вооруженных сил, интенсификацию переговорного процесса по Транстихоокеанскому партнерству с 12 странами Тихоокеанского кольца, включая сами США. В связи с недавним вступлением в переговоры Японии ожидается, что будущее соглашение покроет 40 % нынешнего мирового ВВП и треть мировой торговли. Создав Американо-европейское трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, США покроют почти половину мирового ВВП и еще треть мировой торговли.

Два переговорных процесса с США в центре внимания демонстрируют способность Америки быть краеугольным камнем и для европейцев, и для многих азиатов, опасающихся подъема Китая. Тот факт, что Транстихоокеанское партнерство подразумевает асимметричные шаги – существенные уступки, которые обусловят гораздо более серьезные экономические и политические проблемы для азиатских стран, чем для США, – говорит о том, что эти страны хотят закрепить роль США в Азии. А Трансатлантическое партнерство, если о нем удастся договориться, будет также подразумевать уступки с европейской стороны, которые будут призваны служить подтверждением их приверженности партнерству.

Страны-участницы по обе стороны Атлантики полагают, что партнерство – последний шанс нарастить связи перед вступлением в совершенно новую эру многополярности и азиатского напора. Как писал Брюс Строукс{198}, эксперт, давно занимающийся трансатлантическими отношениями и международной экономикой: «Не исключено, что через 10 лет связи с Азией перевесят связи, соединяющие берега Атлантики. Американские и европейские компании еще глубже внедрятся в Китай, Индию или Юго-Восточную Азию. Их будут интересовать азиатские технические нормы и регулирующие принципы… Трансатлантическое партнерство станет гарантом того, что западные ценности и регулирующие принципы – прозрачность, правовые процедуры, отчетность и главенство права – возобладают при создании новых правил для экономики XXI в. Возможно, именно отстаивание и укрепление позиций этих норм демократического капитализма окажется непреходящим наследием Трансатлантического партнерства»{199}.

Все это сулит США мировое лидерство при аккуратном обращении. Двусторонние переговоры помогут закрепить открытую либеральную торговую систему – в частности, если Трансатлантическое и Транстихоокеанское партнерства приведут к новому раунду переговоров о мировой торговле, которые сейчас зашли в тупик. А если этого не произойдет, они могли бы подстегнуть тенденцию роста в сторону большего регионализма и фрагментации мировой системы. Если партнерства будут использоваться для попыток изолировать Китай – вместо того чтобы привлекать его к участию в открытой системе, – то они станут не только неудачными начинаниями, но и, более того, опасными, так как подольют масла в огонь нарастающей напряженности в Азии. Согласно большинству сценариев, Китаю в ближайшие десятилетия предстоит стать центральным игроком в мировой торговле и крупнейшим торговым партнером для большинства стран. Китай обсуждал или обсуждает соглашения о свободной торговле со многими из своих соседей, стремясь создать противовес усилиям США в рамках Транстихоокеанского партнерства. Без согласования американских, европейских и китайских региональных договоренностей американские и европейские компании окажутся дискриминированными на китайском рынке. Компании из азиатских стран, находящихся в отношениях свободной торговли с Китаем, будут иметь преимущество{200}. К счастью, Китай проявляет все большую заинтересованность в том, чтобы вступить в Транстихоокеанское партнерство. Руководство видит в партнерстве возможность продавить экономические реформы.

Перспектива раздробленной мировой системы – реальная угроза, причем постоянно усиливающаяся, если США сдадут позиции. Я обозначил изменения в международной обстановке, которые делают небезопасными попытки США вести себя как сверхдержава в монополярном мире. Слишком слабая Америка, зацикленная на себе, также станет угрозой стабильности. Это опасение высказывалось повсюду, где я обсуждал «Глобальные тенденции», даже в Китае и России. Один высокопоставленный китайский политик резюмировал это так: «После окончания холодной войны было слишком много эйфории и США зашли слишком далеко в своем монополярном мире. Как гласит китайская пословица, если ты поднялся на вершину, тебе придется и спуститься».

Смогут ли США сойти с вершины красиво, или спуск будет слишком резким? Это важно, потому что все на нас смотрят. Краеугольным камнем государственной мощи для США остаются экономическая сила и инновации. Очень многое зависит от того, где Америка окажется в экономическом плане через 15 или 20 лет. Мы рассмотрели в «Глобальных тенденциях 2030» два сценария. Согласно оптимистичному, США примут меры против своих структурных проблем, в том числе падения уровня образования, астрономических расходов на здравоохранение и дефицита бюджета и долгов. За пределами США еврозона останется неизменной, тем самым устраняя одну из наибольших угроз для восстановления позиций США в ближайшей и средней перспективе. Дальнейшее процветание в странах развивающихся рынков, где по меньшей мере миллиард человек присоединятся к мировому среднему классу до 2030 г., также может пойти на пользу экономике США. Эти недавно получившие новые возможности потребители жаждут образования, а также продуктов, связанных с информационными технологиями (и в этом США особенно преуспели). Более того, будучи мировым лидером в области технологий, США могут получить импульс для экономического роста от инноваций в медицине, биотехнологиях, коммуникациях или энергетике. Согласно оптимистичному сценарию, экономика США будет стабильно расти на 2,7 % в год в среднем, что на 2,5 % больше, чем на протяжении последних 20 лет. Рост американской экономики будет отражать одновременно и существенный рост численности работающего населения, и технологический прогресс. Уровень жизни вновь начнет повышаться – по этому сценарию он вырастет почти на 40 %, – что подстегнет социальную мобильность, хотя доля Америки в мировой экономике будет снижаться. Торговля будет и дальше сдвигаться на восток. Экономический рост Китая к 2030 г. существенно замедлится, но он по-прежнему будет оставаться для многих стран крупнейшим торговым партнером.