Читать книгу "Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года - Владимир Першанин"

– Я думаю, изобретать ничего не будем, – ответил майор. – Да и в строю у меня всего сто двадцать человек осталось. Не батальон, а рота, по существу. Станковый пулемет всего один остался, артиллерии нет. Распределим людей по периметру, который ты выбрал, Федор. Углубим траншеи, отсечные ходы.

– А людей по мосту отходит много, – заметил Трифонов. – Больше чем вчера.

– Снова отступление. Выделите вместе с Василием Ивановичем десяток бойцов и забирайте у разрозненных групп пулеметы. Боеприпасы тоже пригодятся, в тылу они не нужны.

– Может и пару-тройку легких пушек реквизируем?

– Попробуй. Если командиры скандалить не будут, забирайте вместе с расчетами.

– Пушки вряд ли отдадут, – с сомнением заметил комбат Морозов. – Командиры батарей и дивизионов за них головой отвечают. Но надавить слегка можно.

Немецкие орудия вели огонь по отступающим войскам. Но мост не трогали, явно сберегая его для своих целей.

Всегда тягостна картина отступления. Уходили на восток заметно поредевшие полки и батальоны. Шагали, вымотанные долгой дорогой, разрозненные группы красноармейцев во главе с лейтенантами остатки разбитых полков.

Шли легкие танки. Со следами от осколков и пуль. На броне сидели раненые и обгоревшие танкисты. Упряжки лошадей тянули полевые орудия и гаубицы. Но артиллерии, как и бронетехники, было немного. В основном шагала пехота, «махра», как ее иногда называли.

Единственным безопасным местом для нее был мост, который немцы берегли для себя. На подходе орудийный огонь из укрытий, редких перелесков и низин собирал свою жатву.

Осколочные снаряды взрывались возле дороги, выбивая порой до десятка человек сразу. Многие шагали поодаль от дороги, укрываясь за деревьями и кустарником. Кроме того, немецким артиллеристам не давали разгуляться наши пушки и гаубицы, прикрывающие отход.

Погибших, за редким исключением, никто не подбирал и не хоронил. Командиры торопились вывести из окружения свои измотанные в боях части.

Старший лейтенант Трифонов, сержанты Лазарев и Кочура, вместе с отделением бойцов, цепко высматривали разрозненные группы и забирали ручные пулеметы. Сумели разжиться двумя «максимами». Большинство пулеметчиков отдавали свое оружие, не споря. Видимо столько пережили, что думали только об одном – быстрее выбраться из окружения, пока оно окончательно не сомкнулось.

Как правило, пулеметы были закопченные от долгой стрельбы, патронов почти не оставалось.

– Воюйте, – равнодушно протянул свой «дегтярев» красноармеец с перевязанной головой. – Только в диске всего двенадцать патронов осталось. Мне дайте взамен винтовку для отчета.

– Крепко ты пострелял из него, – рассматривал сизый от перегрева ствол опытный пулеметчик Родион Кочура. – Еще бы немного, и газоотводную трубку сжег.

– Еще немного, – в тон ему отозвался красноармеец, – и фрицы меня бы гранатами искрошили. А вот хрен им! Остались валяться перед окопом, полста шагов не добежали.

– Может, с нами останешься? – внимательно оглядев бойца, предложил ротный Трифонов. – Сержантское звание присвоим, будешь числиться в десантной роте тяжелого танкового полка. Накормим, отдохнешь, форму новую выдадим.

– Нет. Спасибо за доверие, товарищ старший лейтенант, но я уже со смертью вдоволь наигрался. Вчера не меньше двадцати дисков выпустил, десятка три фрицев точно уложил, а может, и больше. Только из нашей роты всего шестеро осталось. Мне их к своим вывести надо, прийти в себя, а дальше видно будет.

Подошел комиссар Малкин.

– А слово «приказ» тебе не знакомо?

– Вы про это спросите у тех наших товарищей, которых мы в братской могиле закопали. Девяносто человек – почти вся рота. Еще десятка три тяжело раненных в санбат отправили. Довезли их туда или нет, не знаете, товарищ комиссар?

Неподалеку рванул снаряд. Один из красноармейцев, не успевший залечь, вскрикнул. Пробитую каску сорвало и подкатило к комиссару Малкину, лежавшему в канаве. Зажимая обеими руками рану над глазом, красноармеец свалился на утоптанную траву. Кровь быстро впитывалась в землю. Пулеметчик осмотрел рану и накрыл лицо убитого чистой тряпкой.

Подобрал каску с отверстием от осколка и отбросил ее в сторону.

– Вставайте, товарищ комиссар, – насмешливо сказал он. – Все осколки уже разлетелись и цель свою нашли. Двинули мы дальше. Не поминай лихом, товарищ старший лейтенант, нам еще свой полк отыскать надо.

Они пожали друг другу руки: неизвестный красноармеец, возглавлявший остатки роты и лейтенант Матвей Трифонов.

– Нечего с ними церемониться, – начал было Малкин, но старший лейтенант перебил его:

– Шли бы вы отсюда, товарищ комиссар. Снаряды вон как летают. Поймаете вот также ненароком осколок, что батальон без вас делать будет? И штаны грязью залеплены, пока в луже прятались. Надо бы отчистить.

– Не штаны, а бриджи, – огрызнулся Малкин. – Распустились все тут.

С левого берега, отчаянно сигналя, пробивались сквозь толпу отступавших три грузовика с боеприпасами и продовольствием для отряда Ерофеева. Одну из полуторок на подходе к мосту накрыл гаубичный фугас.

Машину переломило на две части. Кузов вместе с грузом разнесло на части, а исковерканную кабину и двигатель отбросило на обочину. В огне детонировали танковые снаряды, трещали патроны, разрывая цинковые ящики.

Две полуторки добрались до места благополучно. Техник-лейтенант из роты снабжения, нервничая, торопил бойцов, разгружавших машины.

– Быстрее, быстрее! Чего копаетесь?

– Почему снарядов к нашим 45-миллиметровкам не подвезли? – спросил его командир взвода БТ-7 Никита Астахов.

– Почему, почему…

– Они что, в третьей машине были?

– Откуда мне знать, – огрызнулся интендант. – Бросайте ящики прямо на землю, не телитесь. Живее!

Танкист рванул техника-лейтенанта за воротник.

– Чего разорался? Если спешишь, помоги бойцам, не переломишься.

Снабженец рванулся было из рук, но поймал злой, не обещающий ничего хорошего взгляд танкиста.

– Помогай разгружать и не вздумай удрать раньше, чем мы раненых погрузим. Тяжелых в кабину посадишь, сам на подножке доедешь.

Сумели вывезти тридцать семь человек раненых. Техник-интендант оказался парнем расторопным.

Поток отступающих через мост не уменьшался, и немцы предприняли во второй половине дня танковую атаку. Рассчитывали, что скопившаяся возле переправы толпа, множество раненых, внесут сумятицу.

В случае успеха танки и десант на бронетранспортерах рассекут отступающий поток, уничтожат оборону переправы и захватят мост.

Перед атакой на какое-то время прекратилась стрельба из полевых пушек и 80-миллиметровых минометов. Бойцы тревожно переговаривались, пытаясь угадать, что собирается предпринять враг. Тишина на переднем крае не сулит ничего доброго. Некоторые, не выдерживая напряжения, начинали стрельбу наугад.