Читать книгу "Лисы выбирают сладости - Ирина Матлак"

И под сочные стейки наливка подошла идеально. Невероятно, но дополнила их даже лучше красного вина.　

Вечер проходил спокойно и непринуждённо. Вкусная еда и, что греха таить, приятное общество делали своё дело. Я расслабилась и даже не заметила, как неприятная ситуация с Танид отошла на второй план.　

Через некоторое время мы переместились из кухни в гостиную. Диан подкинул дров в горящий камин, и комнату заполнил треск смолистого дерева. Я разместилась на диване, вытянула ноги в сторону горящего огня и прикрыла глаза. На душе было спокойно и уютно. Почему-то возникло ощущение, что нахожусь в маленьком домике, затерянном среди леса. Не скажу, что большой любитель одиночества, но в этот раз ассоциация мне понравилась. Наверное, из-за того, что одиночества как раз-таки и не было.　

Типчик уселся рядом, не забыв вновь наполнить наши бокалы. Сюда же притащили вазу с авиринами и без зазрения совести принялись их трескать.

— Ты играешь? — бросила взгляд на стоящую неподалёку гитару.　

Диан улыбнулся:　

— Так, балуюсь иногда.　

— Сыграй, — я моментально оживилась, и типчик по глазам понял, что не отстану.　

Искренне восхищаюсь людьми, владеющими музыкальными инструментами. Сама музыкальным слухом не обладаю, и максимум на что способна — это помурлыкать под нос. Вот так начнёшь готовить что-нибудь вкусненькое, вставишь в уши наушники и погружаешься в атмосферу композиций. Хотя, конечно, с живой музыкой это не сравнится. Поэтому от Диана, действительно, не отстану.　

Типчик долго сопротивляться не стал. Он взял гитару, любовно тронул струны, и те отозвались мелодичным переливом. Мне показалось, что как только под его пальцами завибрировал звук, Диан несколько переменился. Черты лица разгладились, а глаза слегка замерцали. Пожалуй, именно такой вид имеет человек, когда соприкасается с чем-то дорогим и любимым.　

Я подобрала под себя ноги и, сделав небольшой глоток наливки, приготовилась слушать.

Когда ветер кроны качает,　

И дождь стучит по стеклу,

Завари мне крепкого чаю,

Настроенье твоё уловлю.　

В одеяло объятий укутай,　

А я тебе мир подарю –

С ароматом теплой заботы,　

Разгоню холода и пургу.

Будем вдвоём в этом мире

На огонь в камине смотреть.

Под завыванье ветра стихии　

Сердцами шептать и гореть…

Я слушала невероятный бархатистый голос и полностью в нём растворялась. Тембр Диана был одним из таких, которые не поражают, но завораживают. Своей лёгкой хриплостью, чувственностью и глубиной.　

Гитара отзывалась и словно оживала в умелых руках. А слова песни как нельзя лучше подходили этому вечеру, будто являясь его прямым отражением. Пока играл, Диан смотрел мне в глаза, и я неожиданно поймала себя на том, что растворяюсь не только в музыке, но и в них.　

В эти мгновения турьер приоткрыл ту часть себя, которая прежде была незаметна. Душевность.　

Глубина, скрытая за насмешливостью.　

Честность.　

Звучали аккорды, контрастируя с разгулявшимся за окном ветром. Блики от огня подрагивали на полу, диване…лице. Окружали Диана оранжевым ореолом.　

Впервые не хотелось звать его типчиком.

А время так быстротечно,　

Ты секунды в ладонь положи,　

И спрячь их надёжно, навечно,

Мгновения эти в душе сохрани…

Отзвучал последний аккорд, и турьер на миг прикрыл глаза. Повисла недолгая пауза, заполненная треском дров и отголосками ветра.　

Говорить не хотелось…да что там, не хотелось даже шевелиться. Возникло какое- то смутное и в то же время хрупкое настроение, способное разрушится от одного вздоха.　

Открыв глаза, Диан улыбнулся, и его глаза блеснули привычной иронией:　

— Ну как, лисичка, могу покорять большую сцену?　

В отличие от него, умением настолько быстро переключаться я не обладала. Так что возникшее оцепенение сбросила не сразу.　

— На большой сцене большая конкуренция, — хмыкнула, улыбнувшись в ответ. — А ты не-фор-мат.　

Типчик деланно вздохнул:　

— Как жаль. А я уже воображал себя в окружении толпы симпатичных поклонниц. Что скажешь, лисичка, взяла бы у меня автограф?　

Дальнейший разговор вновь вернулся к непринуждённым шуткам и подтруниванию. Мы смеялись, пили тамариндовую наливку и чистили авирины.　

Но, даже несмотря на это, где-то в уголке души по-прежнему звучали проникновенные ноты. Подчиняясь строкам из песни, момент запечатлился в моей памяти. И я знала, что в памяти Диана — тоже.

Глава 16. Золотое утро и зелёная вода

Две недели пролетели как один день. Ремонтные работы в кафе завершились, и мы с неизменной командой вносили последние штрихи. Вся посуда была начищена до блеска, полы буквально сияли, а оба зала обзавелись милейшими мелочами. Полки в магазинчике господина Вильто заметно опустели, зато убранство кафе теперь по- настоящему радовало глаз.　

А ещё у меня появилась гордость — та самая вывеска, доведённая до совершенства умелым мастером. Реставратор отличался ангельским терпением и спокойно переносил мои заморочки. Когда дело дошло до выбора названия кафе, я в буквальном смысле задурила ему голову. Носилась с этой проблемой так, будто придумывала имя собственному ребёнку.　

Хотя, в каком-то смысле так оно и было. В возрождение кафе мы все вложили немало сил.　

Вначале решила, что, как и хотела, назову «Сказкой». Но после того как реставратор выгравировал букву «С», резко передумала. Распсиховалась, что вообще-то мне несвойственно, и заявила, что это название никуда не годится.　

Теперь требовалось придумать новое, причём с учётом того, что первой буквой должна остаться эта самая «С». Задача оказалась неимоверно сложной и сводила меня с ума несколько дней.　

К тому времени, как до отъезда мастера осталось не больше суток, я окончательно извелась. И достала абсолютно всех. За исключением, разве что, Диана. Типчик только посмеивался и со снисхождением на меня поглядывал.　

— Назови ты «Сладостями», да и дело с концом! — однажды не вытерпела Наоми, когда мы после очередного суматошного дня сидели на кухне.　

— Не пойдёт! У нас будут не только сладости, но и основные блюда — пряности, то есть!　

Пряности?